— А я терпеть не могу, когда меня втаптывает в грязь банда лживых гангстеров!
— На твоем месте я бы взглянул на случившееся с другой стороны. Непродолжительный период публичного унижения — маленькая цена за то, чтобы не попасть за решетку, — заметил Джонстон.
По мере того как Джон ослаблял хватку, к нему возвращалось самообладание.
— А я думаю иначе.
— Чего же ты хочешь? Давай побыстрее покончим с этим, хорошо? Меня ждут клиенты. — Тон Джонстона стал снисходительным.
— Они убили еще кого-нибудь из тех, кого я знал? Это я так, просто из любопытства.
Джон достал из кармана визитную карточку и клочок бумаги.
— У вас проблема, — сказал он.
— Нет, Джон, — выдохнул Джонстон. — Проблема у тебя. Что бы ты ни сделал, тебе станет только хуже. Ты не забыл то маленькое предупреждение, которое тебе сделали? Это все цветочки по сравнению с теми неприятностями, которые ты навлечешь на себя и на своих близких, если только переступишь черту.
— У меня есть доказательства, которые накрепко привязывают тебя к грязной махинации с БТК, — продолжал Джон. — Я отдаю себе отчет в том, что скомпрометирую и себя самого, может, куплю себе билет в тюрьму, если озвучу подтверждения твоей вины. Обсудив это, можно идти дальше. Я полагаю, что признание вины и согласие сотрудничать с КЦБ позволят мне выйти сухим из воды. В данных обстоятельствах вы теряете гораздо больше, чем я. Ты знаешь, что я сделаю все возможное, чтобы уничтожить и тебя, и БТК. Это будет совсем не трудно.
— Какие еще доказательства? Ты блефуешь, Филлипс. У тебя ничего нет. — Однако в голос Джонстона закралась тень беспокойства.
— Вот как!.. Если ты так думаешь, то можешь позвонить моему адвокату. Вот его визитная карточка, — Джон запихнул визитку в нагрудный карман пиджака Джонстона. — Все нужные материалы уже размножены в трех экземплярах и адресованы председателю КЦБ, председателю правления банка и главе нью-йоркского отделения ФБР. Конверты запечатаны. Инструкции относительно их отправки предельно четкие. Если со мной что-либо случится, если мне будут угрожать, то мой адвокат немедленно отправит документы кому следует. Итог прост. Я готов утопить тебя и твоих дружков, чего бы мне это ни стоило.
— Какие же это доказательства вдруг всплыли на свет божий за последние два дня?
— У меня есть все детали маржинального счета БТК, но тебя напрямую обличает записка, написанная от руки Робертом Болдуином. Я сохранил ее по чистой случайности.
— Так почему же ты не обратился сразу к властям, не забронировал себе место за решеткой? Зачем терять время?
— Даже если все утонут, то у девочек Роберта не появятся деньги на обучение в колледже, а я не верну свое положение. Вот почему.
Джонстон рассмеялся.
— Я все понял. Тебе нужны деньги. Вот в чем дело.
— Насколько я понимаю, Британской торговой компании пришлось положить на маржинальный счет тридцать пять миллионов долларов. Денег больше нет, но именно столько, в соответствии с соглашением, банк должен выплатить компании в качестве компенсации за понесенные убытки. Как только я начну петь, компетентные органы тотчас же заморозят эти средства. Твоим клиентам придется навсегда распрощаться со своими грязными деньгами. Потеряем мы все, но ты и БТК гораздо больше, чем я, учитывая, как признательна будет КЦБ за мою информацию. Всего за три миллиона долларов меня можно убедить порвать свои доказательства в клочья. Все мы останемся в выигрыше, никакой суеты, никаких хлопот.
Послышался нетерпеливый стук в дверь. Кто-то пытался войти в туалет. Джон понял, что времени больше не осталось.
— Вот мое предложение. Передай своим клиентам, что они могут согласиться на него либо идти ко всем чертям. — Он сунул в карман Джонстона клочок бумаги. — Вот номер моего нового сотового телефона. Даю двадцать четыре часа. И запомни!.. Если кто-нибудь хоть дунет на меня или на кого-нибудь из моих близких, то я утащу на дно всех, не колеблясь ни секунды. Больше того, я сделаю это с превеликим удовольствием.
Не сказав больше ни слова, Джон отпер дверь, протиснулся мимо мужчины, пытавшегося войти в туалет, и скрылся в зале. Джонстон глубоко вздохнул и потер затылок, не обращая внимания на любопытный взгляд вошедшего.
Верхний Ист-Сайд, Манхэттен
— А я думал, ты терпеть не можешь переодеваться женщиной, — насмешливо заметил Джон, вернувшись домой из ресторана «Смит и Волленски».
— Очень смешно, — Дэвид стоял на кухне в окружении кипящих кастрюль и шипящих сковородок.
На нем был новенький фартук, подаренный кем-то Джону. Дэвид походил в нем на заправского повара.
Он погрозил брату шумовкой.
— Как я говорил, только через мой труп. Это был храбрый шаг, Джон. Я о тебе беспокоился. Как все прошло?
— Кажется, он уяснил смысл того, что я хотел ему передать, — ответил Джон. — Надеюсь, мы скоро все узнаем.
Он осмотрел кушанья, которые готовились на плите.
— Чем будешь кормить?
— Домашними блюдами. Я ведь вижу, что кухней ты почти не пользуешься. На сковородках до сих пор прилеплены ценники.
— Что я могу сказать? — пожал плечами Джон. — Нью-Йорк! Здесь дома никто не ест, а Даниэллу никак не назовешь домашней хозяйкой.
— Значит, ты совсем не скучаешь, да? — спросил Дэвид.
— По дому? Конечно скучаю. По маме, папе, по ферме, — признался Джон. — Куда денешься!..
Однако на самом деле мысль о том, чтобы жить где-то не в Нью-Йорке, вот уже несколько лет даже не приходила ему в голову. Но внезапно перед ним открылись новые перспективы, и он на мгновение ощутил укол настоящей тоски по дому.
— В таком случае почему бы тебе не вернуться вместе со мной? — Дэвид говорил совершенно серьезно. — Все равно ты должен быть на моей свадьбе.
— Может быть, и вернусь, — задумчиво промолвил Джон. — А может быть, и нет. Я просто не знаю.
— Разве ты не устал от этой постоянной работы? Про себя я знаю, что устал. Это за последний год накопилось. Я хочу осесть на месте, пустить корни, — Дэвид тяжело вздохнул. — Я устал постоянно находиться в движении, и Люси не будет ждать вечно.
— Я понимаю, насколько все это верно в отношении тебя. Но мне здесь нравится, к тому же у меня есть дом.
Джон и сам не мог бы сказать, верил ли он по-прежнему в то, что говорил. Сейчас ему казалось, что он произносил эти слова по привычке, без былой убежденности.
— Ты имеешь в виду квартиру? Оглянись вокруг, братишка. Это не дом. Это клетка на зловонном, кишащем крысами перенаселенном острове, где все карабкаются по головам друг друга, чтобы откусить кусок побольше.
Дэвид никогда не был любителем больших городов, и Нью-Йорк не был исключением.
— Поехали со мной, Джон. Все будет как прежде. Мы с тобой займемся фермой. Ты же знаешь, что именно об этом всегда мечтал папа.