— Жесткие диски — как слоны, — с умным видом промолвил он. — Они ничего не забывают.
Джон вопросительно посмотрел на него.
— Я хочу сказать, что стереть информацию с жесткого диска на самом деле гораздо сложнее, чем думают почти все пользователи. Достаточно всего лишь запустить примитивную программу восстановления, и можно будет извлечь подавляющую часть пропавшей информации, а то и всю ее.
Продавец остановился, нагнулся и взял с нижней полки компакт-диск.
— Вот то, что вам нужно, — уверенно заявил он.
Джон не скрывал своего облегчения.
— Значит, все так просто?
— Вставьте диск в дисковод и следуйте инструкциям. Если вам известно имя стертого файла, то эта программа обязательно сможет его восстановить.
— А что насчет сообщений электронной почты? — спросил Джон.
Продавец уверенно кивнул.
— Вы будете поражены, увидев, сколько старого мусора откопаете.
Джон купил диск, вернулся в маленькую убогую гостиницу, бывшую на протяжении последних нескольких дней его домом, и ознакомился с инструкцией пользователя. Затем он взглянул на часы, прикинул, сколько сейчас времени в Англии, и набрал телефонный номер.
Графство Глостершир, Англия
На дубовой спинке массивной старинной кровати был вырезан герб, в мельчайших подробностях изображающий рыцаря, поразившего дракона. В настоящий момент на кровати лежали мужчина и женщина, сплетенные в объятиях. Леди Виктория Чейн, единственная дочь семнадцатого графа Коларвона, пыталась сосредоточиться на происходящем, не обращая внимания на слезы боли и унижения, застилающие ее взор. Она стиснула в руках простыню из тончайшего шелка и стойко терпела ритмичные удары, от которых содрогалось все ее тело. Скрипу изношенных пружин вторило учащенное кряхтение.
Борис Пожарнов взгромоздился Виктории на спину. Еще одна капелька пота скатилась извивающимся ручейком по жестким седым волосам на его широкой груди и шлепнулась на спину молодой женщине. Кряхтение становилось все более частым по мере того, как Пожарнов приближался к оргазму. Виктория молча вжалась в матрас, напуганная буйством мужской похоти.
«Теперь уже осталось совсем немного», — подумала она и крепко зажмурилась.
Спальня, в которой они сейчас находились, была одной из бесчисленного множества комнат огромного замка Стэнфорд-Холл, уже много поколений принадлежащего предкам Виктории. За окнами этого роскошного помещения начинался сад, протянувшийся на многие мили, когда-то ухоженный, но теперь пришедший в запустение. Комната, в которой Виктория жила с раннего детства, была обставлена антикварной мебелью.
Борис несколько раз судорожно дернулся, застонал, достиг кульминации и испустил последний долгий вздох облегчения. Несколько мгновений он приходил в себя, стоя на четвереньках позади Виктории, затем утробно, торжествующе засмеялся, игриво похлопал молодую женщину по бледным ягодицам и высвободился. Виктория оставалась стоять на четвереньках до тех пор, пока Пожарнов не слез с кровати, чтобы отправиться в ванную. Сознавая, что он пробудет там какое-то время, занимаясь тем, чем всегда занимался после полового акта, Виктория рухнула на кровать, вытирая слезы о край тонкой кружевной наволочки.
В этот самый момент зазвонил телефон. Виктория сделала медленный вдох и выдох, немного успокоилась и сняла трубку.
— Алло, — слабо произнесла она.
— Виктория? Это Джон Филлипс.
У нее на лице тотчас же появилось выражение удивления, смешанного с радостью.
— Не могу поверить, что это действительно ты! — выдохнула женщина.
Она распутала телефонный шнур, забралась под одеяло и свернулась клубком.
— Я позвонил не вовремя? — спросил Джон.
— Что ты! Наоборот, ты даже представить себе не можешь, как я рада слышать твой голос именно сейчас, — Виктория помолчала, пытаясь совладать с собой. — Но почему ты звонишь после стольких долгих лет?
— На самом деле нет никакой причины. Так, просто решил поговорить.
— Джон, прошло восемь лет. Почему-то мне кажется, что это неправда.
— В самую точку. Если честно, я тут подумал, а не наведаться ли к тебе в гости.
— Что? Ты приезжаешь в Лондон? — воскликнула Виктория. — Когда?
— Скоро. И я решил заглянуть в Стэнфорд-Холл, если ты ничего не имеешь против.
— Это было бы просто замечательно! Но когда?
— Точно пока не знаю. Я слышал, сейчас за́мок кишит проклятыми иностранцами. Это правда? — со смехом спросил Джон.
— Джон, не забывай, ты сам и есть проклятый иностранец, — улыбнулась Виктория.
— Опять в самую точку. Что, если я приеду на выходные, на открытие сезона охоты на фазанов? Наверняка у вас соберется любопытный сброд. Не сомневаюсь, братец Энди будет в ударе. Я с нетерпением жду возможности снова увидеть всех вас.
Джон был удивлен теплым отношением бывшей подруги и никак не мог перевести разговор на то, ради чего он на самом деле и позвонил.
— На открытие сезона народу всегда собирается очень много, но почему бы и нет, если это тебя устраивает? Я буду очень рада снова увидеть тебя, Джонни. В любое время!..
Джон наконец решил перейти к делу.
— Как знать, быть может, среди гостей окажется несколько генералов крупного бизнеса, с которыми мне будет интересно пообщаться. Я тут начал подыскивать себе новую работу, может быть, переберусь обратно в Лондон.
— Правда? Ты это серьезно? А я уже отчаялась дождаться твоего возвращения. — Виктория даже не пыталась скрыть свой восторг.
— Посмотрим, — пробормотал Джон. — Кстати, это правда, что твой отец связался с каким-то украинским магнатом?
— Если это тот, кого, на мой взгляд, ты имел в виду, то он русский. Ты с ним обязательно встретишься. В последнее время он буквально живет здесь. — Голос Виктории внезапно погас.
— Мне сказали, что Восточная Европа в наши дни предоставляет массу возможностей, — заметил Джон. — Когда открывается сезон?
— Двенадцатого августа. В этот день на охоту съезжаются все большие шишки. Это дело престижа.
— Замечательно. Значит, увидимся одиннадцатого. Если для меня найдется место, — добавил он.
— Джонни, для тебя место найдется всегда. Я жду не дождусь твоего приезда.
В трубке послышались частые гудки. Джон закончил разговор.
Виктория глубоко вздохнула, положила трубку и улыбнулась собственным мыслям.
Ее воспоминания были прерваны возвращением Пожарнова.
— Ты была просто фантастической, дорогая, — язвительно заметил он, тяжело плюхнулся на кровать и принялся ласкать плечо Виктории влажной, заскорузлой ладонью.
Та отпрянула.