Весь вечер Дегтярев пинал нашего несчастного садовника, объясняя ему, как правильно приделывать к стене планку. При этом учтите: пользоваться дрелью толстяк не умеет, знания его сугубо теоретические, и неизвестно, где он их почерпнул. Хорошо хоть Иван полнейший пофигист, поэтому он, не обращая внимания на «ценные указания», сделал работу так, как считал нужным. Зато Ирка, услыхав от полковника: «Колечки пришивают не так! Слушай внимательно и учись, пока я жив…» – неожиданно решила подчиниться Дегтяреву. Повинуясь его указаниям, она нашила кольца по самому краю. Понятное дело, суровые нитки, которые Александр Михайлович велел использовать для пущей прочности, мигом прорезали обметку на ковре, и он рухнул вниз. Думаете, полковник признал при всех: «Ну и дурак же я! Зачем поучал Ирку?»
Ошибаетесь, он не способен к адекватной самооценке.
– У кого-то руки косые, – зашипел Дегтярев, сверля домработницу гневным взглядом. – Вот народ… Ничего даже под моим мудрым руководством сделать не может!
Ирка всхлипнула и убежала.
– Немедленно пойди и успокой ее, – приказал мне полковник, – запомни и передай Ирине мои слова: «Обидчивость признак старости. Надо спокойно воспринимать справедливую критику».
– Лучше сам сходи, – попыталась я отказаться от поручения.
На чело полковника наползла туча.
– Мне утешать Иру? – изумился он. – Не имею времени на ерунду! Сама разберись с этой дурочкой. Ну ничего поручить нельзя! Иван, поднимай ковер, сейчас научу тебя правильно пришивать кольца…
Если послушать Дегтярева, то он умеет все: строить дома, варить борщ, вышивать крестиком, гладить рубашки, чинить телевизор, колоть дрова… Вот только отчего-то я ни разу не видела ничего, сделанного им лично.
Не всякая женщина вытерпит рядом столь разносторонне одаренную личность, кое-кто опустит-таки сковородку ей на затылок.
Внезапно меня зазнобило. Минуточку, пусть я права, Александр Михайлович повздорил с любовницей и получил крепкую затрещину. Но ведь полковник жив, а хозяйка квартиры мертва. Неужели Дегтярев потерял самообладание и… Ой, нет, это невозможно!
Не успела я перевести дух, как спине снова стало зябко. Ну и дурака же я сваляла! Если полковник бывал у любовницы, то в квартире полно отпечатков его пальцев. В ванной небось имеются его зубная щетка, одеколон, другие мелочи. А постельное белье? Криминалистам достаточно найти один волос, чтобы вычленить ДНК и узнать, кто лежал в кровати. И как надо было поступить? Не увозить полковника, позвонить Виктору, вызвать бригаду на место происшествия? Представляю, какие сплетни пойдут гулять по служебных кабинетам! Но еще хуже будет, если выяснится, что Александр Михайлович удрал с места преступления…
Между лопатками зачесалось, я поелозила спиной по спинке водительского кресла. Спокойно! Главное – не поддаваться панике, с любой бедой можно справиться, если сохранить умение мыслить логически. Полковник уверял, будто он не заходил в комнату. Но его портфель стоял в гостиной, значит… Ничего это не значит! Его кейс мог поставить туда убийца. С какой целью? Что делал в той квартире полковник? По какой причине он приехал на Кирсарскую? Кто стукнул толстяка? Нет ответа ни на один вопрос! Может быть, порыться в портфеле? Я никогда не залезаю в чужие карманы, не читаю смс-сообщения, адресованные другим людям, не шарю в чужом компьютере. Кстати, ничего подобного я не делаю потому, что не хочу ненароком узнать неприятную информацию, а также предпочитаю думать, что окружающие – милые, хорошие, правдивые люди. Но сейчас-то особенная ситуация, придется открыть кожаный чемоданчик… А между прочим, где он?
Я осмотрела переднее сиденье, потом заднее, вышла на улицу и зачем-то открыла багажник, затем снова села за руль. В отличие от полковника, я не страдаю амнезией и великолепно помню, как, обнаружив возле дивана в «нехорошей» квартире аксессуар из крокодиловой кожи, вынесла его к вешалке, поставила у галошницы, отлепила полковника от стены, осторожно вышла на лестничную клетку, повела пошатывающегося Дегтярева вниз, очень боясь встретить жильцов подъезда. Слава богу, никто по дороге нам не попался, я усадила Александра Михайловича на заднее сиденье своей машины и укатила прочь. А портфель… В ту же секунду невидимая рука стукнула меня кулаком по макушке, и я вздрогнула. «Дарья, ты редкостная идиотка! – не удержалась я от нелицеприятной оценки собственных действий. – Ты забыла кейс в прихожей, и теперь он попадет в лапы ментов из районного отделения, приехавших по вызову анонима, то есть по моему!»
Я аккуратный и даже боязливый водитель, без крайней необходимости никогда не сунусь в левый ряд. Обычно мне и в голову не приходит пересечь двойную или непрерывную белую линию на мостовой, промчаться на красный свет и нагло мигать фарами водителю машины, которая медленно тащится впереди. Но сейчас, опять спеша на Кирсарскую улицу, я проделала все эти фокусы разом.
Имея в ближайших приятелях Дегтярева, я очень хорошо знаю, что милиционеры никогда не приезжают на место преступления через десять минут после вызова. И в особенности если речь идет о трупе. Мертвец никуда не денется, ему спешить незачем, он не встанет, не удерет. Вот как они рассуждают. Существуют, правда, некие неписаные правила, которым подчиняются люди в форме. Ну, допустим, о нахождении трупа сообщил, плача, ребенок, или мертвое тело находится в туалете коммунальной квартиры, – в подобных случаях бригада мигом прискачет. Но ведь пешком специалисты не пойдут, а машины в отделении могут быть заняты или сломаны… Или, скажем, в районе за вечер уже случилась пара-тройка происшествий: огнестрел, попытка самоубийства, грабеж. Там-то люди живы и нуждаются в скорой помощи! А труп, да еще если о нем сообщает аноним… Моментально возникает мысль, что тело находится в пустой квартире. Ну и какой смысл торопиться?
Может, никто еще на Кирсарскую не приехал? Сейчас быстренько примчусь туда, схвачу кейс и убегу. Так рассуждала я. И, успокаивая себя, неслась по городу, забыв о правилах дорожного движения.
Наконец моя «букашка» влетела в знакомый двор. Нога моментально нажала на тормоз. Вот черт, опоздала! Толпа нервно переговаривающихся соседей у подъезда, рядом обшарпанный микроавтобус с синей полосой, ржавые «Жигули» и надраенная дешевая иномарка, стоящая поперек тротуара (некоторые из оперативников прибыли на личном транспорте)…
Не желая привлекать к себе внимания, я припарковалась за мусорными бачками, потом приблизилась к толпе и спросила у полной тетки в ярко-красном халате:
– Что тут случилось?
– Юлька померла, – охотно ответила женщина.
– Ой-ой-ой, – запричитала я, – плохо-то как! Наверное, семья перепугалась!