Но это пока предисловие. Главная цель — поговорить о свидании как о необычайно важном и почти универсальном аспекте человеческой жизни. Задумайтесь о самом слове. Разве есть альтернатива? Встретиться? Провести время? Для современного уха это звучит слишком робко. Свидание — лучше.
Свидание — вполне очевидно — ритуал ухаживания, и все же мы очень редко понимаем его именно так. Мы признаем, что ритуала ухаживания придерживаются в других культурах; мы узнаем его в другом возрасте, у других представителей рода человеческого; но воспринимаем свидание как нечто само собой разумеющееся, не понимая только, насколько оно значимо для нас. А между тем свидание необычайно важно: во время свидания порой происходят ужасные вещи — травмирующие, способные расстроить психику людей. Понимание этого побудило меня записать особенные случаи, которые произошли во время свидания либо по причине личностной патологии, либо когда патологический эффект был скрыт в самом свидании. К своему удивлению, я обнаружил вездесущность патологии — всегда надо быть начеку, чтобы вовремя заметить патологию и избавиться от нее, снимая один за другим болезненные слои. Свидание — причина и признак сильного страдания.
Теоретически свидание трудно понять, ибо мы просто не можем достойно оценить цель этого столкновения. Если же понимаем, что на самом деле оно представляет собой ритуал ухаживания, тогда удается выявить особенности ритуала и распознать суть происходящего. Итак, свидание — не что иное, как все о сексе. Образно говоря, мужчина приглашает женщину на светскую встречу, конечной целью которой является занятие сексом. Тем не менее к сексуальному взаимодействию не приступают слишком рано, что очень важно. Но через какое-то время отношения меняются, и вечный вопрос: «Как далеко следует заходить во время первого свидания?» — поражает современное поколение своей очаровательной старомодностью. Однако необходимо правильно выбрать время для того, чтобы перейти к сексу, и если все заходит слишком далеко слишком быстро, как в нижеследующей истории, то это встревожит обе стороны.
Мистер Г. обратился ко мне за консультацией после получения серьезной травмы во время свидания. Его ударила женщина, сломав при этом ему челюсть. Потребовалось хирургическое вмешательство, что было особенно некстати, поскольку при виде дантистов мистер Г. испытывал панический страх. Все закончилось тем, что он оскорбил дантиста, который, к счастью, отнесся к случившемуся с пониманием и согласился оставить все, как есть, при условии, что Г. прибегнет к помощи психиатра.
Я подозревал, что столь очевидная зубная фобия была просто сублимацией, а на самом деле под боязнью дантистов скрывается более глубокая, более сложная проблема, проявившаяся в его поведении во время свидания. Иными словами, я задумался над тем, за что женщина ударила его с такой силой? И был уверен, что именно здесь надо искать ключ к разгадке.
Сначала Г. неохотно говорил об этом эксцентричном эпизоде и все время возвращался к своей боязни зубной боли.
Г.: Ну неужели вы не понимаете? Это по-настоящему меня беспокоит. Какая разница, как я сломал себе челюсть. Дело в другом. Я боюсь дантистов.
Я: Дантистов или же инструментов? Или бормашины и той боли, которую она причиняет?
Г.: Я просто не люблю дантистов.
Я.: Не думаю, что это и впрямь вас волнует. Давайте вернемся к свиданию. Что произошло?
Г.: Да тут нечего рассказывать. Я пригласил ее. Потом она меня ударила. Со всей силы. Сломала челюсть и выбила два зуба. Тогда явились все эти дантисты.
Я: Предлагаю больше не говорить о дантистах. Давайте восстановим события того вечера по порядку, одно за другим. Итак, вы заехали за ней. Начнем с этого.
Г.: Ладно. Если уж вы настаиваете. Я поднялся. Она живет на четвертом этаже. Позвонил, она открыла дверь. Сказала, что уже готова, и пригласила войти.
Я вошел. Квартира у нее очень уютная, сразу заметна женская рука. Очутившись там, я начал возбуждаться, хотя она удалилась в комнату, чтобы взять пальто. Потом она появилась, и мы пошли на улицу.
Я: Вы все еще чувствовали возбуждение?
Г.: Еще какое! Но не думаю, что это было видно. Так или иначе, мы направились к моему автомобилю, я открыл перед ней дверцу и, пока обходил машину, не переставал думать: «Ах, какая женщина!» Она была хороша — намного лучше той последней, которая лишь прогулялась со мной однажды. Потом я сел на водительское место, и через несколько секунд без всякого предупреждения она ударила меня и выскочила из машины. Я поехал прямо в больницу. Они осмотрели меня и сделали рентгеновский снимок челюсти. Их очень обеспокоило то, что было на снимке. И вот тогда явились дантисты.
Я: Но за что она вас ударила? Неужели вы начали нагло обнимать ее? Или зашли дальше?
Г.: Нет, я ничего такого не делал! Я вообще к ней не прикасался. У меня просто наступил сильный эмоциональный всплеск. Но это физиология. Вот и все. Я не мог с этим справиться. Сидеть в автомобиле так близко к ней. Для меня это было слишком. Такое со мной случается не первый раз. На самом деле… во время каждого свидания.
В начале общения с пациентом обычно у меня уже есть довольно близкое к истине предположение об общем характере проблемы, но я не ожидал, что здесь имеет место весьма редкий случай преждевременного семяизвержения. Теперь, когда это было установлено, я мог наконец заняться лечением Г., используя те методы, которые подходят в том случае, когда мужчина страдает ejaculation praecox. Ни к чему излагать подробности, но стоит отметить: тут требуется работа ума, обращение к образам, не связанным с сексуальной темой. Я предложил ему, перед тем как отправиться на свидание, подумать о чем-либо постороннем и постараться весь вечер держать этот несексуальный образ в своих мыслях. Довольно непросто, но намного лучше, нежели вести счет до какого-то многозначного числа. В любом случае этот метод работал удовлетворительно — после одной или двух неудач вначале, — и уверен, что Г. теперь счастливо женат. А женатым не надо ходить на свидания, так что, в результате, его проблема успешно разрешилась.
Ценность случая Г. не только в том, что он дает возможность еще раз подтвердить, сколь важно правильно выбрать время, но также показывает пациента, который откровенно рассказал всю правду. Он не намеревался маскировать свою истинную причину, говоря о дантистах: в каком-то смысле с дантистами у него тоже были трудности — по крайней мере, как он это понимал. И когда я настоял, с его стороны не было ни малейшей попытки скрыть причину своего социального позора, напротив, он говорил об этом весьма открыто. Очень трудно помочь пациенту, который поступает иначе, и еще труднее, если пациент отъявленный лгун, как это было в следующем случае, с миссис Мс.
Когда возникает неприязнь к пациенту, особенно с первого взгляда, в этом мало приятного. Должен признаться, что нечто подобное произошло со мной в тот момент, когда миссис Мс. переступила порог моего кабинета. Разумеется, я никоим образом не показал своего отношения, так что она не подозревала, насколько была мне неприятна. Просматривая рекомендательное письмо от ее лечащего врача, я на какой-то миг задумался о собственных ощущениях. Не доверяйте этой пациентке, писал он. Не верьте ей.