– Ваше здоровье! – сказала Изабелла, обращаясь сначала к Джейми, потом к Луизе.

Все трое уселись. Луиза облюбовала диван и, опустившись на него, тихо погладила лежавшую рядом подушку, словно бы приглашая Джейми сесть рядом. Он подчинился.

Устроившись напротив, Изабелла посмотрела на Джейми. Ни слова не было сказано, но Луиза заметила их быстрый обмен взглядами и невольно нахмурилась, что, естественно, не ускользнуло от Изабеллы.

– Я еду в Балерно взглянуть на фагот, – начал Джейми. – Ученику, что живет там, предложили купить инструмент, а везти его в город нельзя. Еду определять, стоит ли тратиться на покупку. Это вопрос непростой.

Изабелла понимающе кивнула. К Джейми все время обращались с подобными просьбами.

– А я думала, что Луиза живет в Балерно, – произнесла она.

– Я – в Балерно? – Луиза вскинула голову.

– Простите, – очаровательно улыбнулась Изабелла. – Значит, вы живете в городе?

Луиза кивнула, но вопреки ожиданиям Изабеллы никаких уточнений не последовало.

– Луиза работает в Национальной галерее, – сообщил Джейми. – Не полный день, но с полной отдачей. Правда, Луиза?

– В общем, да.

– Приходится много ездить, – рассказывал Джейми. – Например, недавно Луиза сопровождала картину на выставку в Венецию. Ни на минуту с ней не расставалась. Контейнер с полотном путешествовал на соседнем сиденье!

– Да, – поддержала Луиза, – именно так. Джейми обеспокоенно взглянул на Изабеллу, и та вступила в разговор:

– Когда картины везут на выставку, их, наверное, не разрешают сдавать в багаж?

– Не разрешают, – подтвердила Луиза. – И те, что поменьше, летят с нами в салоне. На них покупают билет.

– Но только без ланча, – Джейми силился пошутить.

Повисло молчание. Изабелла отпила глоток. Очень хотелось спросить у Луизы: «А ваш муж чем занимается?» Мысль была восхитительной: в подобных обстоятельствах такого рода вопрос оказался бы равносилен пощечине, призывая призрак мужа на этот праздник жизни. Можно было задать его самым невинным голосом, так, словно ей невдомек, каковы отношения между Джейми и этой женщиной, но Джейми-то сразу бы понял умысел и ужаснулся ее предательству. А с другой стороны, поделом ему. Зачем привел эту женщину, зачем чванится ею? Не понимает, как это оскорбительно для Изабеллы? Не чувствует, как ей больно?

Изабелла поднесла бокал к губам и отпила еще глоток. Луиза, сидя напротив, крутила пуговицу на курточке. Ей неуютно, подумала Изабелла. Ей хочется поскорее уйти. Я для нее неинтересна. Конечно, ведь себя она считает искательницей приключений, воплощением искрометности, блеска, изящества, женщиной, с легкостью завоевавшей молодого мужчину, а я зануда философиня, пустое место. Изабелла наблюдала, как глаза Луизы бродят по безделушкам на каминной полке, по картинам, а лицо остается таким безмятежным и отстраненным, словно ей невдомек, что Изабелла видит это. Я для нее пустое место, повторила себе Изабелла, она считает возможным не замечать меня. Ну, если так… Она любезно улыбнулась и спросила: «А ваш муж чем занимается?»

Глава седьмая

Назавтра она поняла, что должна извиниться, как минимум, перед Джейми, но ни на угрызения, ни на звонок, который их сгладит, времени не нашлось. Едва Изабелла успела открыть магазин, как привезли сыры из Ланкашира. Их нужно было осторожно распаковать, выложить на прилавок, выставить ценники. Изабелла занималась этим, пока Эдди варил кофе. А потом сразу пошел поток словоохотливых покупателей, под завязку заполнивших ее время словно специально припасенными разговорами. Приходил старичок, принявший ее за Кэт и соответственно к ней обращавшийся. Заявился воришка – Изабелла заметила, как он ест плитку шоколада, за которую, разумеется, не заплатил, и тут же засовывает в карман жестянку с артишоками. Во всяком случае, у вора неплохой вкус, подумала Изабелла, глядя, как парень во все лопатки улепетывает вниз по улице. Бельгийский шоколад и артишоки – выбор замечательный.

В час дня она дала знак Эдди, чтобы он подменил ее на время перерыва. Потом, прихватив французскую булку и несколько ломтиков копченой лососины, прошла в зал к столикам. Все было занято, свободным оставалось только одно место – рядом с ее вчерашним собеседником. Сидя над скромной порцией салата, он читал газету. Изабелла колебалась, не зная, как поступить. Садиться за его стол без приглашения, пожалуй, не хотелось. Она собралась уже идти завтракать в офис, среди календарей и каталогов, но тут он поднял глаза, улыбнулся и жестом указал на пустой стул.

– У вас столько забот, – сказал он, откладывая газету.

– Мне это нравится. – Она оглядела зал. – Люблю чувствовать себя при деле.

– Я тоже это любил, – ответил он. – А теперь убиваю время: читаю газеты, хожу вместо жены в магазины.

Услышав о жене, Изабелла удивилась. Мужчины, одиноко посиживающие за столиком, обычно бывают холосты.

– Она работает?

– Да, как и я, психолог. Хотя я, собственно, бывший психолог. Бросил работу незадолго до операции.

– Думаю, вы поступили правильно, – кивнула Изабелла. – У вас серьезные проблемы со здоровьем. И незачем…

– …Укорачивать путь до встречи с Мортонхоллским крематорием, – подхватил он. – Конечно нет. Но, бросив работу, я обнаружил, что ничуть не жалею об этом.

Изабелла разломила булочку и откусила от половинки.

– По-прежнему читаю специальную литературу, – продолжал он, наблюдая, как она ест. – Это дает ощущение, что я шагаю в ногу со временем. Хотя на самом деле в психологии пока не сказано ничего неожиданного. Со времен дедушки Фрейда мы не узнали почти ничего нового о человеческом поведении, сколь ни грустно в этом признаваться.

– Ну почему же? Кое-что мы узнали. Возьмите хоть успехи когнитивной психологии.

Он удивленно поднял бровь. Осведомленность в области теории познания плохо вязалась с образом продавщицы из магазина деликатесов. Но он сразу же вспомнил, что она философ. Что ж, в Эдинбурге бакалеей могут торговать и философы. Это так же естественно, как в Буэнос-Айресе встретить официанта-психоаналитика: «Тушеная говядина – это то, чего вы хотите? Вы уверены?»

– Теория когнитивности оказалась небесполезной, – заметил мужчина, прожевывая салатный листик. – Да, разумеется, мы многое узнали о работе мозга, о механизмах познания. Но наши поступки непредсказуемы. Они связаны с нашими личностными свойствами и с тем, как эти личностные свойства заставляют нас делать то, что мы делаем. Все это очень запутанно и отнюдь не исчерпывается представлениями о нервных волокнах и тому подобном.

– Но существует еще и генетика, – возразила, кусая булочку, Изабелла. – Думаю, бихевиористская генетика способна объяснить многое в нашем поведении. Например, что вы скажете обо всех этих наблюдениях над близнецами?

– Кстати, меня зовут Иан, – представился он.