Потом они посетили город Босра, почти полностью построенный из черного базальта. Некогда он был столицей римской провинции Аравия. Особое внимание гостей привлек древний амфитеатр, напоминающий знаменитый Колизей и изрядно разрушенный временем.
Серега Приберегин, который так и не простил древним римлянам казни своего святого тезки Сергия, не смог не съязвить:
– Я тут такой же кайф словил, как мой дед в сорок пятом перед раскуроченным Рейхстагом. Получи-ка, хмырь, по холке! Слышь, Вадим, а можно мне здесь чего-нибудь написать? К примеру, так: «Кирдык вам, язычники!» Ну а потом подпись: «Спецназ ВДВ России». Как?
Замечание Вадима о том, что подобный демарш может выглядеть актом бескультурья и повлечь за собой серьезные штрафные санкции, Приберегина огорчило. Разве может быть наказуемо хорошее, совершенно правильное начинание, исправляющее вопиющую историческую несправедливость?!
Зато в городе Хама всех, можно сказать, потрясли гигантские водоподъемные колеса «нориа», много лет назад сработанные из дерева. Их диаметр составлял аж двадцать метров, а это высота пятиэтажного дома! Вначале парни подумали, что это доисторический аттракцион, нечто вроде колеса обозрения. Вадим хотел растянуть удовольствие и до самого последнего момента не раскрывал истинного назначения этого объекта. Секрет данного ближневосточного дива он раскрыл лишь тогда, когда парни приблизились вплотную к нему.
За последние полгода Вадим стал своим в доску парнем среди охранников, особенно спецназовцев. Он физически окреп, подросший технически, уже владел рукопашным боем на уровне хорошего третьеразрядника. Да, бывший хлюпик-интеллигент не мог не заслужить уважения своей настойчивостью и упорством. Вдобавок парни были искренне благодарны ему за то, что он в самой полной мере выполнил свое обещание и показал им Сирию. Без него они едва ли смогли бы увидеть, понять и даже полюбить эту необыкновенную страну.
Парни видели не только достопримечательности, но и жизнь простых сирийцев, иной раз непростую и даже очень трудную. Особенно тяжело приходилось беженцам из Ирака. Защитники российского посольства молча смотрели на еще совсем молоденьких девчонок, стоявших на обочинах дорог. Эти барышни предлагали проезжающим выпить чашку чаю. Даже самому недогадливому человеку сразу было понятно, о каком чае шла речь. Страшная безработица и безысходность вынуждали женщин переступать через гордость, достоинство, нравы и традиции, становиться живым товаром, отдаваться покупателям, имеющим деньги. Всем хотелось выжить, пусть даже самой высокой, самой неприемлемой ценой запредельного унижения.
Уже возвращаясь в посольство после очередной экскурсии, парни стали свидетелями довольно неприглядной сцены, происходящей на одной из улиц пригорода Дамаска. Девушка лет семнадцати стояла у платка, расстеленного на земле. На нем лежали какие-то сувениры и украшения. Девчонка выслушивала нотации некоего господина, подъехавшего к ней на черном «Лексусе». Тот угрожающе жестикулировал и что-то кричал. Девушка, понурившись, отворачивала лицо и, как видно, уже была полностью деморализована.
– Шеф, тормозни! – скомандовал Сашка и решительно открыл дверь.
Крутой господин в недоумении оглянулся и увидел, как из микроавтобуса, скрипнувшего тормозами, вывалила целая толпа нехилых парней европейской наружности. Впрочем, испугалась и девушка. Она уже хорошо знала, чего ждать от местного толстосума, а вот зачем остановились эти светловолосые чужаки?
Подойдя к ней, Сашка спросил по-арабски:
– Чего он к тебе пристал? Он тебя обидел?
– Она… – заорал было господин, но русский парень тут же оборвал его:
– Заткнись, жирный индюк! Тебя пока что никто не спрашивает! Говори, милая, ничего не бойся.
Девушка боязливо посмотрела на странного господина и заговорила робким, подрагивающим голосом:
– У нас совсем нет денег, даже на хлеб. А тут еще заболела мама. На лекарство денег тоже нет. Она отдала мне все свои украшения и сказала, чтобы я их продала. Этот господин подъехал и отнял у меня самый дорогой мамин браслет с бирюзой. Он сказал, что я торгую краденым и если не соглашусь… – Девушка осеклась и покраснела.
– Я все понял! Рассказывай дальше! – Журбин свирепо посмотрел на толстяка, отчего тот как будто даже уменьшился в размерах.
– Если я не соглашусь на его условия, то он отвезет меня в полицию! – Губы девушки задрожали, на глазах появились слезы.
– Где браслет? – Сашка голодным волком снова глянул на толстяка, и тот торопливо достал старинный серебряный браслет с синими вкраплениями бирюзы.
– Я буду жаловаться в полицию! – заявил индюк.
Сашка рассмеялся, демонстративно доставал из кармана сотовый телефон и заявил:
– А я прямо сейчас позвоню в «Мухабарат» своему хорошему другу, господину Али Бен Хамиду, и попрошу его навести о тебе справки. Ну-ка, расскажи, каким таким честным трудом ты нажил этот «Лексус»?
Похоже, упоминание о «Мухабарате» и вопрос о лимузине окончательно добили толстяка. Он побледнел, его щеки затряслись, по лицу покатился крупный пот. Казалось, еще мгновение, и его хватит удар.
– Не надо «Мухабарат», нет, не надо! – простонал он, испуганно глядя на чужеземцев.
– Тогда я предлагаю сделку! – Сашка неожиданно улыбнулся. – Ты покупаешь все, что она продает, но по нашей цене, а мы не будем звонить в «Мухабарат». Идет? Вот и отлично! Сколько ты просишь за этот браслет? – спросил он девушку.
– Пятьсот фунтов, – неуверенно сообщила та.
– Слышал? Она просит за браслет двести долларов! – Журбин ткнул толстяка пальцем в грудь.
– У меня нет таких денег, – выпучив глаза, пролепетал жирный индюк.
– «Мухабарат»! – снова свирепо прорычал неумолимый русский.
– Да, жена мне дала некую сумму на очень важную покупку. Хорошо, я возьму из этих денег.
– Ну вот и чудненько! Будем считать. Браслет – двести, серьги – сотня, кулон с цепочкой – сто пятьдесят, подвески – по полтиннику, подсвечник… ладно уж, пусть будет тридцатка, эта медная мелочевка пятьдесят вся вместе. Да! Еще и за платок десять баксов. Итого… Суммируем, суммируем, суммируем… Так! С тебя восемьсот долларов. И немедленно!
Донельзя расстроенный толстяк трясущимися руками выгреб из бумажника почти всю наличность и отдал Сашке. Не спеша пересчитав купюры, тот вручил их девушке, которая стояла в полном ступоре, воспринимая происходящее как странный сон.
– Ну, вот и все. Забирай свои покупки. – Журбин указал на платок. – Поздравляем с удачной сделкой. И еще! Номер твоей машины я сейчас запишу. Если однажды мне станет известно, что ты обидел эту девушку, то твои самые страшные дни покажутся тебе самыми счастливыми. Не искушай судьбу!
Неуклюже связав концы платка, толстяк бочком направился к своей машине.
Парни тоже собрались садиться в микроавтобус, но практичный и предусмотрительный Федька Антохин неожиданно остановил их и проговорил: