Компания дошла до магазина игрушек и исчезла в его недрах. Юли застряла на другой стороне улицы в магазине «Все для рукоделия». Купив моток шерсти, чтобы продавщица отвязалась, она прилипла к витрине, пытаясь рассмотреть, что происходит в магазине напротив. Спустя десять минут Василий с нянькой вышли на улицу, Маруська держала в руке водный пистолет и новый мячик, по земле она волокла птичку на колесиках, хлопающую крыльями и что-то чирикающую. Эбби выдувала мыльные пузыри. Василий держал над головой большой шар в виде ромашки.
Они пошли дальше. Юля снова пристроилась в хвост. Возле книжного Эбби от них отлепилась и ненадолго исчезла в магазине, пока Василий развлекал ребенка.
Потом они завернули в кондитерскую, в мясном купили ветчины и окружным путем направились к Гарту. Юля с грозной решимостью следовала за ними. Она уже забыла и про обед, и про расследование, и даже про инспектора. В груди клокотало, по жилам бежал живой огонь.
Ах ты, лысый мерзавец! Седина в лысину – бес в ребро! Негодяй толстопузый! Жертва перестройки! Жена за порог, а он? Ну, я тебе покажу! Ты у меня попляшешь! Я тебе покажу, почем в лесу шишки! В голову лезла жуткая чепуха, даже угрозы получались какими-то несерьезными. Но желание врезать старому ловеласу по уху, желательно горячим утюгом, становилось все острее.
А эта пигалица какова? Такой тихой мышкой прикидывалась! «Да, мэм. Нет, мэм». И вот полюбуйтесь на нашу скромницу, виснет на чужом муже, как на своем собственном! Юля снова скрипнула зубами, покрепче сжав в руке свою кошелку.
Пока Юля сотрясала эфир, они не спеша добрались до парка и устроились на пикник в тенистой рощице на самой ее окраине.
Сегодня в Гарте проходила чья-то свадьба, и спокойно отдохнуть возле самого дворца не было никакой возможности.
Ник, несмотря на свое кажущееся легкомыслие, удачно превратил Гарт в доходное предприятие. Ну, или хотя бы в частично самоокупаемое, если учесть, какая прорва денег уходит на его содержание. В западном парадном крыле регулярно проходили свадьбы, праздновались юбилеи, проходили конференции, или останавливались коронованные особы третьих стран. Разумеется, инкогнито. Во дворце проходили экскурсии. Часть сада, розарий и несколько павильонов были открыты для туристов. В саду работало кафе. В герцогских конюшнях давали уроки верховой езды, разводили племенных лошадей, лучшие у них регулярно участвовали в скачках. Ферма, расположившаяся на окраине поместья, снабжала экологически чистыми крестьянскими продуктами небольшие элитные магазинчики во всех крупных английских городах, а также своих постоянных клиентов прямо на дому. Во всей округе продавались открытки и сувениры с видами Гарта, гербами и девизами Апон-Тайнов. Дело было поставлено на широкую ногу и приносило регулярный и ощутимый доход. Ник с удовольствием давал интервью, участвовал во всех передачах, шоу, фильмах, художественных и документальных, посвященных истории английского поместья, английской аристократии, английского паркового искусства, английской живописи, музыки и Англии вообще. Его харизматичная, экстравагантная личность была хорошо известна всему королевству и пользовалась известной популярностью, помогая герцогу получать доход. И все это у него получалось легко, будто между прочим. Без всяких видимых усилий.
«Удивительная личность», – вздохнула с восхищением Юлия, неприязненно глядя на харизматичную личность, козликом скачущую по полянке, на потеху хохочущей няньке. Мерзавка накрывала ланч на расстеленном под раскидистым каштаном пледе. «Шею сверну», – сладко улыбнулась Юля, представляя, как ее руки смыкаются на белой худосочной шее Эбби.
Сама она сидела в зарослях, скрючившись в три погибели и сверля парочку недоброжелательными взглядами, разрабатывая план кровавой мести. Благородное расставание с тихим укором в глазах в ее планы не входило. Скорее уж кровавая бойня!
Сидеть в кустах было неудобно. Под коленками все время похрустывали старые опавшие веточки, Юля без конца ерзала. Наконец это ей надоело, она наклонилась разгрести на земле кусочек пространства и услышала негромкий вскрик. Закончив очистку территории под собой, она взглянула на происходящее под каштаном и уже в следующий миг с глухим рычанием понеслась через поляну, зажав в откинутой руке полотняную кошелку, с которой сбежала из поместья. Сожалея только о том, что не позаботилась заранее положить в нее парочку кирпичей, Юля с разбегу прыгнула Василию на спину и начала молотить их обоих по головам, выкрикивая бессвязные ругательства. Нянька очнулась первой и с жутким визгом кинулась наутек. Василий, как дурачок, крутился на месте, пытаясь стянуть жену с собственного загривка, бестолково размахивая руками.
– Юлька! – вопил Василий, захлебываясь от счастья. – Нашлась! Маруська, мама вернулась!!!
– Мерзавец! Подлец! Гадина! Я тебя в порошок сотру!
– Юлька! Ура! Вернулась!
– А этой дряни все волосы повырываю!
Орали супруги дружно, громко и явно друг друга не слыша. Маруська скакала рядом и повторяла тоненьким голоском:
– А ты чего кричишь? А ты чего кричишь?
Эбби, отбежав метров на двести и поняв, что погони не будет, настороженно замерла, пытаясь понять, что там творится у этих русских психов, ее нанимателей.
– Юлька! – Василию наконец удалось стряхнуть ее со спины, и теперь он стискивал жену в пылких медвежьих объятиях, сам не свой от счастья.
– Мерзавец! Негодяй! Предатель! – продолжала колошматить его по голове супруга, правда, ярость в ее голосе начала сменяться всхлипами отчаяния.
– Ты чего, Юль? – наконец заметил странность ее поведения Василий. – С ума сошла?
– Я, чего? А кто только что целовался с нянькой? – накинулась на него с новыми силами Юлия.
– Целовался? – от удивления Василий выронил жену из рук, и Юля плюхнулась на землю у его ног. – Ты что, с ума сошла? С этой? – Василий с недоверием ткнул пальцем в замершую в отдалении Эбби. – Да у нее оса в волосах запуталась, я вытащить пытался, – недоуменно проговорил он, силясь понять происходящее.
Маруська уже обхватила любимую мамочку за шею и осыпала ее поцелуями, чем окончательно лишила Юлю боевого запала. Она крепко обняла дочку, прижав к себе и покрывая поцелуями сморщившееся от удовольствия личико, а потом залилась слезами.
– Осу? А я думала, ты мне изменяешь, бросил меня ради этой конопатой! – и Юля кивнула на все еще дрожащую от испуга Эбби.
– Я тебе? С конопатой? – Василий пытался вдуматься в предъявленные обвинения. – Ты что, совсем с ума сошла? Да где я еще такую чокнутую найду? Нет. Я тебя ни на кого не променяю! – Василий радостно сгреб своих девчонок в охапку и закружил по поляне. – Вы у меня самые лучшие и замечательные! Вас никем не заменишь!
Чмокнув жену в мокрый нос, Василий, нахмурившись, уточнил:
– А если бы ты не подумала, что мы тут бог знает чем занимаемся, ты бы так и не объявилась?