Скоро вообще ничего не найдем. Намучилась я с заказом Адашева по полной программе. Да еще он потребовал подлинники.
— И вы отдали?
Яна Валерьевна развела руками.
— Я в безвыходное положение попала. Несколько месяцев пахала, как ломовая лошадь, рассчитывала на гонорар. Адашев, правда, небольшую предоплату сделал, а когда я ему о проделанной работе отчиталась, категорично заявил: «Либо подлинники, либо ни копейки». Пришлось в архив копии поместить. А Адашеву требуемое отдать. У меня дочь больна, на лекарства состояние трачу.
Я постаралась не показывать возмущения. Интересно, как вяжется заявление Яны Валерьевны с ее патетическими заявлениями о долге архивного работника? Только что она резко осуждала несчастных людей, убегавших вместе с детьми и домашними животными от разбушевавшейся стихии и бомб, падающих с неба, призывала сажать в тюрьмы бедолаг, спасавших свои семьи и забывших про документы. А сама! Я давно заметила, если какая-нибудь пожилая дама, красная от гнева, кричит: «Ох уж эти современные девки! Все проститутки, юбки по самое не хочу, ноги наружу! Вот я в их возрасте была…»
Не верьте, не была. Скорей всего, резко осуждающая всех бабушка сама в юности вела запредельно веселый образ жизни. Нет более злобных ханжей, чем состарившиеся девочки по вызову. А если ваша свекровь, упрекнуть которую ни в чем у вас язык не повернется, много лет прожившая с одним мужем, гневно шипит в ваш адрес: "Лентяйка! Только о мужчинах думаешь!
Любовника завести хочешь! Лучше постирай белье, хозяйка хренова", — то не следует обижаться на «маменьку». Пожалейте ее. Это она всю жизнь мечтала изменить своему противному супругу, да побоялась, протосковала жизнь около постылого из-за денег или страха остаться одной. Теперь подозревает невестку в не совершенных самой проступках. И вообще, если кто-то слишком громко возмущается чужим поведением, то, вероятней всего, у него самого рыльце в пушку.
— Значит, подлинников нет, но копии остались? — уточнила я.
— Да.
— И можно их получить? Вы можете снять копию с копий?
— Естественно.
— Сделайте, пожалуйста, за вознаграждение. Сколько вы хотите? Если наличных не хватит, то я побегу искать банкомат.
Яна Валерьевна засияла улыбкой.
— Можете не суетиться, без денег обойдемся.
— Вы хотите поделиться со мной информацией бесплатно? — изумилась я.
— Практически да. Часики мне ваши понравились.
Я готова совершить бартерную сделку, — заявила нахалка.
Я взглянула на запястье. Честно говоря, не знаю, сколько стоит безделушка. Мне ее подарил бывший муж, Макс Полянский.
Когда-то он был нищим выпускником столичного вуза, вялым, не желающим ничего делать парнем, оживлявшимся лишь при виде очередной красотки. Но потом, уже после нашего развода, Макс резко изменился и занялся бизнесом. Сейчас он богатейший человек и необыкновенно удачливый бизнесмен, способный выжать прибыль даже из пустого помойного ведра.
Несмотря на развод, мы с Максом сохранили нормальные отношения, и один раз, уже давно, я вытащила его из крупной неприятности. Благодарный Полянский сделал мне предложение руки и сердца, я в ужасе отказалась. Макс, услыхав мой вопль «нет», обрадовался и теперь использует любой, самый крохотный повод, чтобы вручить бывшей женушке очередной дорогой подарок.
Чего он только не дарил! Серьги, бриллианты, которые походили по размеру на миски для наших питбуля и ротвейлера. Ожерелье из изумрудов, весящее больше, чем я сама, серебряный чайный сервиз, пользоваться которым практически невозможно. Маня с Аркадием попытались побаловаться чайком из раритетных чашек и мгновенно обожгла сначала пальцы, а потом губы, благородный металл сразу нагревается.
Значительно пополнив наш запас изделий из драгоценных металлов, Макс стал приносить вещички, украшающие быт: постельное белье с монограммами, которые вышивали трудолюбивые монашки, скатерти из вологодского кружева, домашние тапочки, расшитые жемчугом. Но самую невероятную вещь очумелый Полянский притащил на мой прошлый день рождения.
Когда Макс появился в нашей гостиной в сопровождении двух охранников, которые волокли неподъемную коробку, Аркадий тихо застонал.
— Нет, только не говори, что там скульптурный портрет матери! С нас оригинала хватит.
— Не угадал! — весело воскликнул Макс и заорал на своих охранников:
— Ну что стоите, козлы, раскрывайте сувенирчик!
Парни принялись осторожно снимать крышку и доставать из замшевых тряпок нечто. Они хлопотали довольно долго, прежде чем перед нами предстала фигура мопса, сделанная, как мне показалось, из блестящей латуни.
— Вот, — гордо сказал Макс, — Хуч!
— Прикольно, — одобрила Маня.
— Здесь специальная тряпочка и жидкость для протирки, — начал объяснять Полянский, — не надо чистить его абразивными порошками, золото легко царапается.
— Золото?! — подскочила я. — Ты хочешь сказать, что монстр выполнен из благородного металла?
— Я думала, что он бронзовый, — хором заявили Зайка и Машка.
— Когда же я вам говно дарил, — обиделся экс-муженек, — чистый аурум, глаза — брильянты, когти — рубины, вот попа, правда, из розового мрамора, он под хвостом лучше всего смотрелся. Не подумайте, что я сэкономить захотел, ради красоты на такой камень решился.
— Да уж, — крякнул Дегтярев, — изумруд в таком месте явно не катит.
— Верно, — кивнул простодушный Макс, — зеленый цвет там ни к чему!
Золотой Хуч стоит у нас в холле, на второй этаж мы его втащить не сумели, слишком тяжелой оказалась скульптура. Чистить урода всем тоже лень, потому он слегка потемнел, гости считают «произведение искусства» ничего не стоящей поделкой и надевают на голову чудовища шляпы. Только Оксана, хорошо знающая истинную стоимость собачки, каждый раз украшая «Хуча» своим шарфом или бейсболкой, с укоризной заявляет:
— Убрали бы этот центнер золота, не ровен час, сопрут.
Но я не беспокоюсь. Вряд ли найдется домушник, способный оторвать от пола сию неземную красотищу.