— Здравствуйте, уважаемый… — радостно начала было я, вскочив из-за стола, но он, устало опустившись на диван, хмуро прервал:
— Вот только не нужно произносить моего имени, умоляю, — и болезненно скривился. — Меня от него уже тошнит. Да и не имя это вовсе, а псевдоним. Так что давайте сразу договоримся, что я не тот, за кого вы меня принимаете, а кто-то другой, обыкновенный человек, просто ваш клиент, идёт? И зовите меня Семой.
Я застыла перед ним, как дура, с глупой улыбкой на лице и протянутой для приветствия рукой. Настроение как-то сразу испортилось. Знаменитый посетитель этого словно и не заметил, а начал невозмутимо вытряхивать из пачки «Мальборо» сигарету. Одежда на нем была самая обычная, без блёсток и наворотов, простой костюм, белая рубашка и галстук. Я вернулась за стол, дав себе слово больше никогда не поддаваться обаянию известных артистов эстрады. Пропади они пропадом…
Тут из кабинета вышел Родион. Вероятно, с каким-то поручением для меня. Заметив чиркавшего на диване зажигалкой кумира современной молодёжи, он слегка оторопел, а потом пошёл по моему пути, то есть расплылся в улыбке, протянул вперёд руки и направился к гостю со словами:
— Не верю глазам своим! Очень рад вас видеть, уважаемый….
— Босс, это не он, — едко сказала я. Тот замер на полпути и вопросительно посмотрел в мою сторону.
— Да? И кто же это?
— Да так, обычный клиент из глубинки.
Босс внимательно всмотрелся в его лицо и, повернувшись к нему спиной, проворчал:
— Тьфу ты, Господи, а я уж было решил, что…
— Нет, нет, это просто Сема, человек из толпы. — Я ликовала. — Не верьте глазам своим. Вы что-то хотели, босс?
— Да, собери мне все данные о наших нештатных детективах: сколько их, какое количество денег на них потрачено и все ли ещё живы. А то три дня назад пришла одна старушка и попросила выдать ей зарплату мужа, сказав, что он заболел. А вчера случайно выяснилось, что тот не заболел вовсе, а умер две недели назад.
— Надо же, какие находчивые! — подивилась я изобретательности подкармливаемых нами пенсионеров. — Хорошо, я все сделаю. Кстати вы так и не подписали последний квартальный баланс, а мне скоро в налоговую…
— Простите, — донеслось с дивана, — вам клиенты вообще нужны? Или мне другое агентство поискать?
Босс удивлённо повернулся к нему:
— Так вы ещё и клиент к тому же? Тогда прошу в кабинет.
Тот поднялся, а из кухни вышла Валентина, которая как раз собралась на рынок за продуктами. Увидев знаменитого артиста, она сначала ошизела, потом всплеснула руками и бросилась обратно. Через мгновение выскочила оттуда с большим, вырезанным из журнала портретом артиста, висевшим у неё на стене.
— Дорогой вы мой, любимый, ненаглядный, — затараторила она, подобострастно протягивая гостю фломастер, — автограф поставьте, пожалуйста! Господи, счастье какое привалило! Глазам своим не верю…
— И не верь, Валюша, — опять ехидно бросила я. — Это не он…
— Да ладно, чего уж там, — смутился тот, подписывая свой портрет. — Просто я хотел, чтобы конфиденциальность была.
— Конфиденциальность, мой золотой, — с умилением проговорила Валентина, любуясь милыми чертами, — мы вам обеспечим. И вареники с клубникой, и котлеты с грибочками, и плюшки — все обеспечим…
— Валентина, — грозно процедил босс, — отправляйся на рынок.
— Иду, иду…
Через минуту мы втроём сидели в кабинете босса. Сема начал рассказывать:
— Не знаю, смотрели ли вы мой последний клип или нет…
— Смотрели, — быстро вставила я.
— Тогда, значит, видели девушку с которой я снимался. Она там на заднем плане мелькала, помните?
Я кивнула. В клипе действительно загадочно улыбалась какая-то расфуфыренная краля, которая мне совсем не понравилась, как, впрочем, и все особы женского пола, кому в отличие от меня обломился кусочек звёздной славы и чести подышать одним воздухом со знаменитостью. А может, и не только подышать…
— Увы, я не видел, — вздохнул босс, который терпеть не мог современную эстраду.
— Это и не суть важно. Главное, что вы знаете, о ком идёт речь.
— Да, вы правы. С ней что-то случилось?
— Как вам сказать, — замялся он. — Дело в том, что эта девушка сейчас лежит в моей постели.
Босс понимающе улыбнулся:
— Не можете от неё избавиться? Понимаю. За небольшую плату я могу сделать так, что она забудет даже, как вы выглядите…
— Да нет, — поморщился тот. — Дело в том, что она лежит, как бы это вам сказать… В общем, она мертва.
Родион растерянно заморгал, а мне стало не по себе от мысли, что российская эстрада лишится такого яркого таланта, ибо теперь его непременно посадят в тюрьму за убийство.
— И за что же вы её? — осторожно спросил босс.
Певец поёжился и тихо пробормотал:
— Не помню.
— Как же вы так, голубчик, — с укором проговорил Родион, — убили и не помните, за что? Хоть бы записали где-нибудь перед этим…
— Не помню, как убивал, — чуть слышно бросил тот, склонив голову. — Хоть убей…
Родион озадаченно поскрёб в затылке, поправил очки на курносом носу и вцепился в карандаш, которым тут же стал выводить на бумаге свои каракули. Я во все глаза смотрела на артиста и думала о том, что пьянство и наркотики ещё никого до добра не доводили.
— И что же вы от нас хотите? — спросил босс после паузы. — Чтобы мы избавили вас от трупа? Боюсь, что вы пришли не по адресу. Обратитесь в ритуальную контору или сразу в морг…
— Нет-нет, что вы! — испуганно воскликнул тот. — У меня и в мыслях такого не было! Если это действительно я убил, то ради Бога, пусть сажают. — Он открыто посмотрел боссу в глаза и твёрдо произнёс:
— Вот только я совсем не уверен, что именно я убил Ольгу.
— Почему?
— Потому что я не убийца, это раз. А во-вторых, способ убийства уж больно жестокий, зверский даже, я бы сказал. Не скрою, мне, как и каждому, наверное, приходили в голову мысли об убийстве и о том, как это можно было бы сделать. Я даже различные варианты обдумывал, но даю вам слово — до такого изуверства я все-таки никогда не додумывался.
— Вы были пьяны вчера?
— Так, чуть-чуть, — пожал тот плечами. — Как всегда, пара крепких коктейлей, одна сигарета с марихуаной, потом… Ах, да, потом ещё мы с Ольгой у меня дома бутылку ликёра высосали. Но больше пила она, я только за компанию — мне и так уже было хорошо. Потом мы уснули, где-то уже в четвёртом часу. А утром я проснулся в прекрасном состоянии тела и духа и увидел её рядом с собой… — Он закрыл глаза и побледнел. — Боже, лучше бы я этого не видел…
Мы с боссом молчали и ждали, пока он успокоится. Видит Бог, он не был похож на убийцу. В то же время он был артистом и мог сыграть все, что угодно. Но мне почему-то казалось, что он все же сейчас искренен. Вытащив из кармана сигареты, артист снова закурил, кончики пальцев у него дрожали.