В понедельник я появилась в офисе и даже смогла разглядеть затаённую радость в глазах Родиона. Впрочем, это длилось только мгновение, потом он опять стал суровым и ворчливым, каким был всегда. Поздравив меня с выходом на работу, он скрылся в своём кабинете, и почти сразу же у входа раздался звонок. Посмотрев на маленький монитор видеофона, я увидела женское лицо и как-то сразу поняла, что к нам пожаловали неприятности.
Наша посетительница приехала на маленькой двухместной «Тойоте». Ей было около двадцати пяти. Короткая стрижка, лицо как у куклы, на котором там, где нужно, подкрашено, подсвечено, оттенено и подмазано. Фигура скорее всего имелась, но её скрывали просторные одежды — блузка и бирюзовые брюки, кстати, фирменные, наверняка выписанные по каталогам, ибо в московских магазинах такие стильные вещи вряд ли встретишь. В общем, ей можно было быть довольной жизнью, и только глаза выдавали — они светились тоской. Увидев это, я удивилась, как можно в наше рыночное время, когда материальное благополучие стало мерилом благополучия духовного, так переживать из-за чего-то. Любая девчонка, в жизни не видевшая подобных шмоток и не ездившая на такой машине, стерпела бы все ради возможности обладания всем этим, а тут ещё какое-то недовольство.
— Меня зовут Лена, — тихо сказала она, когда я впустила её в приёмную и усадила на диванчик. — Мне бы поговорить с вашим детективом. Его ведь Родионом зовут, а вас Марией?
— Да, — удивилась я, — а откуда вы знаете?
— Мне о вас муж рассказывал.
— Он что, пользовался нашими услугами?
— Нет, но… — Она опустила глаза. — По долгу службы, так сказать. Его организация как-то контактировала с вашим агентством, вы произвели на них неизгладимое впечатление… Поэтому муж мне и сказал как-то, что есть такое. Но где и когда это случилось, я не знаю.
— Что ж, мне очень приятно, — расплылась я в довольной улыбке. — Значит, мы пользуемся успехом у приличных людей.
При слове «приличных» она вздрогнула, но ничего не сказала. Сообщив боссу о приходе клиента, я проводила девушку к нему и уселась в своё кресло, чтобы стенографировать беседу.
— Наша гостья говорит, что фирма её мужа о нас самого хорошего мнения, — не удержавшись, похвасталась я.
— Да? — Родион тоже удивился. — И какая же?
— Позвольте, я сначала о своём? — смущённо попросила она, нервно открывая и закрывая золотистый замок на своей шикарной маленькой сумочке.
— Ну вот, — проворчал Родион, — последней радости лишают. Я вас слушаю.
— Меня зовут Лена. Я хочу… — Она опустила глаза и, собравшись с силами, выдохнула:
— Убить своего мужа…
— О Господи… — Босс посмотрел на меня — мол, кого ты ко мне привела, я пожала плечами — мол, кто ж знал. — Он что, так стар, извините? — осторожно спросил Родион.
— Нет, напротив, он мой ровесник.
— Значит, вы полюбили другого, а этот, надоевший, не даёт развода?
Она помотала опущенной головой и пробормотала:
— Господи, прости меня грешную. — Потом, решившись, подняла глаза, и это уже была совсем другая женщина, злая. — Не гадайте. Я хочу его убить, потому что он этого заслуживает. И это не только моё мнение. Я его ненавижу, он негодяй и подонок, каких свет не видывал. Позвольте, я расскажу вам кое-что, и если после этого вы скажете, что я не права, можете смело плюнуть мне в лицо — я не обижусь.
Я попыталась представить себе, как мой порядочный босс, прицелясь, смачно плюёт в глаза этой респектабельной особе, а она после этого с благодарной улыбкой утирается, а потом плачет от счастья. Но у меня ничего не получилось.
— Что ж, попробуйте, — буркнул босс. — Только хочу предупредить, что мы не специализируемся на убийствах в прямом смысле этого слова. Мы их раскрываем, а не совершаем.
— А вас никто и не просит его совершать. Я сама все сделаю, только скажите как, чтобы никто не догадался, что это я. Но об этом позже. В общем, мой муж — типичный представитель современных бизнесменов, проще говоря, «новый русский», а ещё точнее — бандит с большой дороги. Конечно, не все бизнесмены такие, но, увы, большинство. Он сам из Нижневартовска… Там их банда заработала первоначальный капитал на рэкете… Потом они перебрались в Москву, вступили в солнцевскую группировку, и теперь мой муж — видный представитель преступного мира. Его имени я называть не буду. Я познакомилась с ним уже здесь…
— Зачем же вы вышли за него замуж? — не удержался Родион.
— А жить на что? — резонно заметила она. — Вы себе представьте в наше рыночное время избалованную дочь бывшего партработника, в одночасье потерявшего все, что имел: казённую дачу, машину, паёк, медобслуживание и так далее? Мой папа умер от инфаркта в самый разгар перестройки, оставив нам с мамой, так сказать, пустые закрома. Пять лет назад от нищеты и безысходности я хотела вскрыть себе вены, но мама отговорила. Тогда же я и встретила моего будущего мужа. Он, конечно, очень красивый парень, здоровый, правда, с интеллектом у него напряжёнка, но тогда меня это не волновало. Главное, у него были деньги. Я бы даже сказала, много денег, больше, чем у моего папы в лучшие времена. Мы познакомились с ним прямо на улице, я торговала газетами в переходе, а он был так мил… — Она мечтательно вздохнула. — В общем, начал водить меня по ресторанам, подарками осыпал, выкупил из ломбарда все мамины драгоценности и так далее… Одним словом, мы с мамой решили, что такую удачу упускать нельзя. И не упустили. Как я теперь поняла, ему как раз нужна была московская прописка, поэтому он, не медля, сделал мне предложение. Точно так же он мог сделать его любой первой встречной. Тогда я не знала, чем он занимается, верила, что он удачливый коммерсант, «новый русский» и что за такими, как он, будущее. Мы купили себе отдельную квартиру, жили вроде неплохо, даже о любви иногда говорили, а где-то через год он поставил меня перед фактом, сказал, что он обыкновенный бандит, промышляющий наркотиками. И заявил, что, если я хочу жить по-человечески, то бишь купаться в деньгах, мне придётся это терпеть. Я, конечно, сразу в слезы, побежала к маме, а та говорит: «Доченька, молись, чтобы он тебя не выгнал и мы опять не пошли продавать газеты. Ради хорошей жизни все стерпеть можно…» Ну я и начала терпеть, думая, что эта самая хорошая жизнь когда-нибудь настанет. Сначала он перестал со мной спать, потом вообще неделями домой не появлялся, приходил под кайфом, швырял деньги и уматывал. Должна сказать, что мне ещё повезло, он не жадный, а другие «новые русские», как я слышала, своих жён в чёрном теле держат, лишней копейки не дадут. Ну вот, жила я своей жизнью, правда, ему не изменяла, по ночным клубам шастала, на концерты, на спектакли ходила, деньгами швыряла, а пару месяцев назад мой Игоречек вдруг приходит домой и заявляет, что хватит мне прохлаждаться, на его шее сидеть, пора деньги отрабатывать. Будешь, говорит, братву на дому принимать. Его дружки меня видели, я им понравилась, вот они там у себя в воровском кругу и порешили… Я чуть в обморок не упала. Что ж ты, говорю, тварь такая неблагодарная, делаешь?! Да как тебе не стыдно, да где у тебя совесть? А совесть у него в заднице, не иначе. Он меня избил хорошенько для начала и забрал из дома все деньги. Сказал, пока не передумаю — копейки не получу. — Лена закрыла глаза и проглотила слезы. — Я опять к маме. Та посмотрела на меня и говорит: «Он все равно с тобой не спит, а бабе без мужика никак нельзя. Какая тебе разница, с кем спать? Наоборот даже, разнообразие будет. А так снова по миру пойдём». Мама у меня мудрая женщина, она всю горькую правду жизни знает, сама через многое прошла, прежде чем они с папой в люди выбились. Сказала ещё, что помогла бы мне, да на неё вряд ли кто уже позарится. Бедная мамочка… — Она всхлипнула, высморкалась в платочек и злым голосом продолжила: