— То-то я выгребала целые кипы счетов за ваши разговоры с Киевом, Николаевом, Одессой, да и мало ли!.. — махнула я рукой.
— Да, конечно, приходилось все время быть на связи. Не могу сказать, что расследование двигалось очень успешно, но тем не менее была нарыта масса фактов, слагающихся в очертания грандиозного конвейера по выкачке и перепродаже ценностей из украинской земли за границу. Попутно я удачно расколол аналогичное дело в Рязани, где было раскрыто хищение из раскопок городища ценностей на сумму около полумиллиона долларов. Я же, помнится, даже предлагал тебе почитать материал на эту тему в Интернете.
— Так это вы, Родион Потапович? Вы расследовали то дело? — удивилась я. — То-то мне показалось странным, что оно вас так привлекло. Лично мне оно показалось довольно банальным, если не считать тех экзотических условий, при которых оно разворачивалось.
Босс обиженно поджал губы:
— Банальное… гм. Ну ладно. Продолжу свой рассказ. Я уже сказал, что развязал тут много чего.
Внедрил в ряды «черных археологов» целый штат осведомителей, в конце концов даже сам завязал подобную практику. А когда я стал разрабатывать Колю Кудрявцева, я ничего ему не сказал, но завел при Коле своего человечка. Такого, в котором Кудрявцев никогда не заподозрил бы иуду. Вот Штыка. К тому же я сам выезжал сюда, отслеживал Колины контакты, вышел на целую сеть, на большую организацию, во главе которой стоит Борис Сергеевич Злов. Тут, я полагаю, для тебя особого секрета нет, Мария. И тогда я стал действовать с риском для себя, потому что Ключ не мог мне особо помочь, а его самого в конце концов взорвали в Москве, у рынка «Афганец». Но деньги мне заплачены, дело идет полным ходом, так что я даже не приостановил расследования.
«Да уж, — подумала я, — а вот Борис Сергеевич усомнился в том, что Ключ мертв. Впрочем, Злов — это такая скотина, в каждом его слове можно усомниться самой…»
— Мне хорошо помогал он… — Босс обернулся к Егерю, и с моих уст сорвалось:
— Сема Моисеенко?
— Что? — Родион Потапович едва скрыл усмешку, а потом махнул рукой: — Ну, пускай будет Сема Моисеенко. Он человек с богатым прошлым и бурным настоящим, каким бы умиротворенным оно ни казалось.
— Да, от спокойной жизни таких подземных бункеров не строят, — глубокомысленно заметила я.
— Это верно. Это мы с ним тут сообща оборудовали. Нужна была база. Знаешь, как говорил один мудрый человек, тоже не чуждый криминала: чтобы развалить преступную организацию, нужно стать во главе ее. Не могу сказать, что я стал во главе всей этой мафии, контролирующей «черных археологов», но одним из ее координаторов я, конечно, стал. И, что самое приятное, под собственным именем. Подумал: если захотят меня просветить, то ничего не обнаружат. Злов, кстати, в самом деле наводил справки в Москве обо мне. Да и о тебе тоже.
— Это я знаю, — кивнула я.
Словом, мне удалось завязать самые короткие контакты и со Зловым, насколько это вообще возможно, и с Артистом с его подручными Лужиным и Уваровым. Организация у них гораздо серьезнее, чем ты могла бы подумать, и ничего страшного, что они функционируют в провинции. У Злова в Киеве, между прочим, та-акой офис! Просто песня. Однажды в коридоре этого офиса я чуть было не столкнулся с Колей Кудрявцевым. Еле успел в боковой коридор нырнуть. Скажу тебе, что вся система работы «черных археологов» у меня здесь, — Родион постучал пальцем по своей коротко остриженной голове, — ну и не только. Еще там. — Он указал на лежащий рядом с ним на диване ноутбук. Работает Борис Сергеевич серьезно, с размахом. Во всей сконструированной им сложной системе получения, идентификации и сбыта бесценных раритетов — не придерешься, везде все схвачено, что называется, от «01» до «09», включая справочную и службу газа! — Я выявил только одно слабое место. Одно. Так вот, Борис Сергеевич слишком сильно доверял своей правой руке, Ване Артисту. А Ваня в самом деле артист еще тот, порой такие штуки выкидывал! Ваня Артист занимался чистой добычей ценностей, каналы сбыта налаживал сам Борис Сергеевич. Удалось мне добыть эти его каналы. Не хуже Суэцкого!.. И у нас в Москве есть люди, которые падки на зловские раритеты. А Ваня Артист, фигура творческая, с виртуозными подходами к делу, слишком стал тяготиться, так скажем, опекой Бориса Сергеевича. Сам захотел царствовати и всем владети, как говорит Иван Васильевич, который меняет профессию. Ну что же, я рад помочь, особенно если учесть, что Кудрявцев, человек, в дело глубоко вовлеченный, мой близкий друг. Решил я раскрыть свои карты.
— Каким образом?
— Да самым что ни на есть лобовым способом! Знаешь, есть в воинском деле такое понятие — «лобовая атака»?
— Это вроде как прешь напролом, как немецкие рыцари на Чудском озере «свиньей»?
— Вот-вот. «Свиньей». А вышло так, что я всем такую свинью подложил, в том числе и себе. Словом, внес я раскол в славную компанию Злов — Козлов. А ведь такая тесная связка была, ну практически однофамильцы. Артист стал левачить. А так как сбыт пошел через меня, то тут дело двинулось вперед.
Правда, Артисту нужно было деньги предъявлять, так что пришлось несколько древних артефактов продать. Одному знакомому коллекционеру в Москве, он без видимого ущерба для себя может вернуть их в музей, скажем, — тут же уточнил Родион. — Кое-какие деньги пришлось почерпнуть из фонда покойного Ключа. А принцип лобовой атаки заключался вот в чем. Я рассказал Кудрявцеву, что мне о нем все известно, чем он на жизнь зарабатывает и как составил начальный капитал. Он было перепугался, но я его успокоил, сказал: потому и не сообщаю об этом следствии даже самым близким людям — например, тебе, Мария, — что не хочу афишировать Колино участие в этом кощунственном бизнесе. К тому же, сказал я, успокойся, Николай Петрович, я сам грешен. Ну и предложил ему уходить из-под крылышка Злова, пока не поздно. Переметываться под нас с Артистом — оппозиционеров негласных. Не хотел я, когда будет раздача слонов, чтобы Коля под эту раздачу попал. Каким бы он мудаком ни оказался. Все-таки старый друг. И тут… — Родион понизил голос, — начинается финальный аккорд этой драмы. Сейчас, вот в эту поездку. Я приехал сюда, имея на руках всю информацию о преступной организации Злова — Артиста, имея предварительную — через посредничество, конечно, — согласованность с замминистра внутренних дел Украины Щербако Владимиром Михайловичем. И тут происходит то, что иначе как следствием Колиной глупости и жадности и не назовешь. В общем, он меня банально подставляет. На пару с Уваровым. Тем самым.
— Каким образом? — в очередной раз разразилась я своим дежурным на сегодня вопросом.
— Да очень просто. А причастен к тому оказался Штык. Он ведь тоже имеет опыт «черной археологии», причем очень существенный опыт.
— Он вообще развитый индивид, — скептически сказала я.
— Да, да. Штык рылся на периферии знаменитого в соответствующих кругах, разумеется, Высохинского кургана…
— Высохинского? Где-то я уже слышала это название. А Точно. Злов упоминал.
Родион похмурил брови, потом продолжил без отвлечения на мою реплику: