Вот в чем состоял план Радхи. Она сказала, что после каждого убийства Форман становится сам не свой: эмоции других женщин и самой жертвы в момент смерти слишком его подавляют, ему не справиться с ними. Женщины ни разу не сумели воспользоваться этим, прикованные цепями к трубе, но я-то был свободен. Радха пожертвовала собой, чтобы привести его в такое состояние, пожертвовала собой ради момента, когда я мог бы покончить с Форманом.

Провода были ближе ко мне, чем пистолет, всего в нескольких шагах. Я быстро подобрал их, держа за оплетку, и направился к Форману. Он умолк — теперь он воспринял мою целеустремленность, отстраняясь от переполнявшего женщин страха, и взял себя в руки. Времени почти не оставалось. Я бегом преодолел последние метры и прыгнул на него с проводами, но руки его взметнулись и успели ухватить меня за запястья.

Как он так быстро отреагировал?

Я изо всех сил старался коснуться оголенными проводами его кожи, но он оказался слишком силен. Он все больше успокаивался, обретал решимость. Он начал отжимать мои руки в сторону. Я думал, он постарается пройтись проводами по мне, но он просто отвел их — не хотел, чтобы они меня задели. Мы тесно прижимались друг к другу, я был весь мокрый, и любой ток, доставшийся мне, ударил бы и его. Раз он этого опасался, значит оно могло ему навредить.

А если оно могло ему навредить, я хотел это сделать.

— Никогда не сдавайся, — сказал я, направляя провода на себя.

Я почувствовал, как меня пронзил белый огонь, — каждая мышца взвыла от боли, судорожно дергаясь и горя одновременно, а потом все накрыла чернота.

Глава 19

Третье свидание с Брук стало продолжением второго: мы вырядились в цветастые рубашки, как туристы, и, держась за руки и смеясь, отправились в музей, где рассматривали комнаты и коридоры, уставленные до потолка обувью. Здесь были серые суконные гетры от старой военной формы и яркие кроссовки от «Велкро», какие носили в восьмидесятые. Здесь были безразмерные обувные колодки из Англии, высокие деревянные сандалии из Японии и тяжелые деревянные башмаки из Дании; здесь были туфли из крокодиловой, змеиной и акульей кожи. Здесь были модные шлепанцы с мордочками и крохотными огоньками. Здесь была беговая обувь с длинными металлическими насадками против скольжения. Здесь были снегоступы. Здесь были ходули.

Я слышал в коридоре знакомый голос, но не мог вспомнить чей. Я повернулся спросить у Брук, не знает ли она, но Брук — куда-то пропала. Я снова услышал голос — голос Брук — и пошел на него по лабиринту между полками, заставленными туфлями. Длинные коридоры сходились вдалеке в одной точке; за каждым углом оказывались новые комнаты, новые туфли; наконец я понял, что сами стены сделаны из обуви, я словно брел по туннелю, прорубленному в бесконечной обувной горе. — Голос Брук звал меня, побуждал проснуться. Мои собственные туфли исчезли, ноги промокли и заледенели. Я протянул руку, собираясь взять со стены ботинки, но она коснулась голого цемента.

Я проснулся в подвале Формана, дрожа от холода. Наручниками я был прикован к трубе в углу. Я оказался бос, во рту чувствовался рвотный привкус. Я осторожно прикоснулся к груди: мышцы горели, и я нащупал два ожога там, где меня ударило током.

— Джон?

Я поднял взгляд и увидел, что на меня смотрят женщины. К ним присоединилась Стефани, прикованная к трубе в том месте, где прежде находилась Радха. Остальных я знал не в лицо, а по голосам, но здесь они звучали иначе, чем я слышал их в яме.

— Что случилось? — спросил я.

Голова все еще плохо соображала.

— Вас ударило током, — сказала одна из женщин.

Она казалась моложе двух других, но, может, чуть старше Стефани. Наверное, это Джесс?

— Вы оба потеряли сознание.

— Он упал слишком далеко, никто не смог до него дотянуться, — добавила другая. — Я, кажется, руку вывихнула, пытаясь это сделать.

Видимо, это была Мелинда.

— Что сделать? Украсть ключи?

— Или убить его, — ответила она, равнодушно пожав плечами.

Точно, Мелинда.

— А пистолет разве не здесь лежал?

— Отлетел вон туда, — пояснила она, показывая на лестницу, и тихо добавила: — Он забрал его, уходя.

— Значит, он пришел в себя первым.

Наверное, Форман, как и Кроули, умел залечивать раны.

— А долго он был без сознания?

— Час. Может, два, — сказала последняя женщина.

По голосу я понял, что это Карли.

— Как и вы. Вообще-то, вы очнулись первым, но он успел сделать вам какой-то укол. Мы думали, это яд.

— Снотворное, — объяснила Джесс. — Он меня так похитил.

Значит, мое предположение относительно удара током оказалось верным — Форман восприимчив к электричеству, как и простые смертные. Может, он даже не умел регенерировать. Если бы мне в следующий раз удалось шарахнуть током только его, а не нас обоих, я сумел бы его остановить.

— Где он? — спросил я.

Судя по пустоте в желудке, я проспал несколько часов; всего я провел в доме уже около двух суток и за это время ничего не ел.

— Ушел, — сказала Джесс. — Посадил вас на цепь, привел ее и ушел.

Она показала на Стефани, и я внимательнее пригляделся к ней. Стефани, охваченная ужасом, безмолвно свернулась калачиком в углу, и на ее лице виднелись потеки слез.

— Как вы? — спросил я.

Она в ответ лишь пожала плечами.

— А та женщина в стене?

Она заплакала.

— Глаза?

— Она все еще там?

Стефани безутешно разрыдалась.

Я закрыл глаза. Я не испытывал к ней… сочувствия. Сострадания. Только ответственность. Как и в случае с Кроули, я знал, что, если вмешаюсь, жертв больше не будет. Я его убью, и на этом убийства закончатся.

Три давнишние пленницы неожиданно замерли, наклонили голову, прислушиваясь, и глаза у них расширились.

— Он возвращается, — сказала Карли.

Я напряг слух, но ничего не различил, пока не открылась входная дверь. Потом раздались шаги, а за ними глухой скребущий звук. Он тащил что-то. Еще одного пленника?

Мы молча слушали, как шаги перешли на кухню, потом в коридор, а оттуда в дальнюю часть дома. Несколько минут спустя они вернулись, и заструилась вода в кухонной раковине. В трубе, к которой я был прикован, что-то зажурчало, а мгновение спустя звук текущей воды переместился в другую трубу, более толстую, — вода уходила в сток. Дом казался продолжением Формана — реагировал на все, что он делает. Он окружал нас. Полностью нас контролировал.

Дверь над нами открылась, и в подвал хлынул свет из кухни. Появился расплывчатый силуэт, который медленно, по мере того как мои глаза приспосабливались к свету, принял очертания Формана.