– Получив это сообщение, я попыталась дозвониться до него, чтобы выяснить подробности. Мне это так и не удалось. Прошли сутки, и я начала беспокоиться. Я попросила одну из моих здешних подруг зайти к нему домой. Та сообщила мне по телефону, что квартира разгромлена, все перевернуто и разбито. Отец куда-то исчез. Тогда я села на первый же самолет, летевший рейсом в Будапешт. Весь день я провела в венгерской полиции. Похоже, там практически ничего не хотели делать, лишь пообещали держать меня в курсе розысков. Когда я вернулась к себе в отель, то обнаружила, что в моем номере был обыск. Дверь взломана, мебель перевернута, вещи разбросаны по всей комнате.
Алица выразительно посмотрела на Такера.
– Я не знала, что делать, не знала, кому доверять. Я просто убежала из отеля и оказалась на площади. Я была уверена, что за мной следят, но потом посчитала, что это просто паранойя. Скажите, что может быть кому-то от меня нужно? Что ищут эти люди?
– Так вы получили ту самую информацию со спутника, о которой вас просил отец?
Глаза девушки удивленно расширились. Она сунула руку в карман пальто и вытащила небольшую флэшку.
– Так, значит, они ищут вот это?
– Вполне может быть, а также и вас. Чтобы использовать как средство давления на вашего отца.
– Но зачем? И где может быть мой отец?
Такер посмотрел на сотовый телефон, лежавший у него на коленях. Люди, за которыми следовал Кейн, подошли к седану, припаркованному за пределами исторической части города. Здесь пес замедлил шаг и юркнул в ближайшую тень. Старшего было легко заметить. Он стоял, прислонившись к капоту машины, и прижимал к уху мобильный телефон.
– Надеюсь, эти парни дадут нам подсказку, – сказал он. – Вы говорите по-венгерски?
– Говорю. Моя семья родом из Венгрии. После отправки венгерских евреев в Освенцим мы потеряли почти всех родственников. Но кое-кто все-таки остался в живых.
Такер похлопал по кровати рядом с собой.
– Тогда послушайте это.
Алица села рядом и вгляделась в экран сотового.
– Кто это снимает? – спросила она и наклонилась ниже. – Это те самые люди, что преследовали меня?
– Да, они.
Алица прищурившись посмотрела на Такера.
– Но как?..
– Я послал Кейна следить за ними. Он оснащен полным комплектом видеонаблюдения.
Его слова встревожили ее еще больше. Впрочем, Такер не стал вдаваться в подробности, а просто включил громкость. Шум уличного движения и завывание ветра поглощали слова громилы, однако несколько фраз прозвучало довольно отчетливо.
Алица сосредоточенно поджала губы и наклонила набок голову, прислушиваясь. Такер невольно обратил внимание на изящный изгиб длинной шеи.
– О чем они говорят? – спросил он.
Алица, запинаясь, начала переводить.
– Что-то о кладбище. Заброшенном еврейском кладбище.
Наконец громила закончил говорить по телефону и скрылся в седане. Алица покачала головой
– В конце он упомянул название улицы. Шальготарьяни.
Как только машина отъехала, Такер взял телефон и, нажав на кнопку, передал команду Кейну.
– Возвращайся домой. Молодчина, Кейн.
Опустив телефон, он увидел, как пес развернулся и потрусил в сторону отеля. Убедившись, что с Кейном все в порядке, Такер повернулся к Алице.
– Похоже, что эта троица действует на свой страх и риск. Кто-то услышал о расследовании вашего отца. О том, что, возможно, обнаружены потерянные сокровища. Вот они и пытаются украсть награбленное.
– Что же нам делать? Обратиться в полицию?
– Я не уверен, что это будет самое мудрое решение, особенно если вы хотите найти вашего отца живым и здоровым.
Последние слова Такер произнес с особым нажимом. Алица тотчас побледнела. Что ж, это даже неплохо. Пусть знает, каковы ставки в этой игре.
– Теперь, когда эти типы потеряли след, они загнаны в угол. – Это можно было заметить даже на зернистой картинке видеокамеры. – Полиция уже взялась за поиски вашего отца. Теперь эта троица ищет вас, чтобы использовать в качестве инструмента шантажа, из чего следует, что в данный момент ваш отец все еще жив. Но теперь, поскольку вы тоже пропали, а полиция хотя и медленно, но все же делает свое дело, они будут вынуждены спешить. Боюсь, что, если сегодня ночью они не получат то, что им нужно, они убьют вашего отца, чтобы замести следы. Впрочем, даже если они добьются от него нужных сведений, его ждет все тот же печальный конец.
– Значит, нет никакой надежды?
– Надежда есть всегда. Они напуганы и, скорее всего, начнут делать ошибки.
И станут еще более опасными, мысленно добавил он.
– Что же нам тогда делать?
– Мы узнаем, куда они забрали вашего отца. Та улица, которую они назвали. Вам известно, где она находится?
– Нет, я не слишком хорошо знаю Будапешт.
– У меня есть карта.
Такер достал карту города и разложил ее на кровати. Касаясь плечом его плеча, девушка склонилась над картой рядом с ним. Аромат жасмина отвлекал.
– Вот она, – произнесла Алица. – Улица Шальготарьяни.
Такер провел пальцем по улице, заканчивающейся тупиком.
– Это почти в центре Пешта, и она как будто тянется вдоль… – Такер прочитал название и вопросительно посмотрел на девушку. – С кладбищем Керепеши. Оно может быть тем самым заброшенным еврейским кладбищем, о котором вы услышали из их разговора?
– Нет, вряд ли. Керепеши – старейшее кладбище во всей Венгрии. – Алица провела пальцем ближе к Дунаю. – Еврейский квартал вот здесь. Здесь же и большая часть наших захоронений. Это примерно в трех милях от кладбища Керепеши.
– Значит, мне придется взять Кейна и самому осмотреть эту улицу.
– Но это слишком опасно, – сказала девушка и тронула его за рукав. – Я не смею просить вас об этом.
– Вам не нужно меня просить. Если я не доведу это дело до конца, то они придут и за мной. Тот тип, которого я оглушил в переулке, видел, что вы были не одна. Знаете, я не хотел бы провести остаток жизни, постоянно оглядываясь и проверяя, не преследуют ли меня агенты венгерской охранки.
– Тогда я пойду вместе с вами.
– Извините, но у нас с Кейном такое правило: мы работаем только вдвоем. Вам лучше остаться здесь.
С этими словами он шагнул к двери, но Алица преградила ему дорогу.
– Вы не говорите по-венгерски. Вы не знаете, как выглядит мой отец. И вы совсем ничего не знаете о городе. В опасности жизнь моего отца. Я не собираюсь сидеть сложа руки, надеясь, что все обойдется. Когда-то мои соплеменники тоже на это надеялись. Сами знаете, чем это для них кончилось.