И ещё подумал, что теперь он, по всей видимости, должен будет испытывать не только её страхи, но и радость, и даже любовь. Не успел он это как следует переварить, как на него опять накатило. Ни с того ни с сего он начал испытывать к себе что-то вроде лёгкого снисхождения, смешанного с сексуальным влечением. При этом никаких видимых образов в его сознании не возникало. Просто он почему-то считал, что неплохо бы переспать с таким красавцем, как он, и при мысли об этом в нем поднималась волна горячей страсти. Он стиснул зубы и до боли сжал кулаки, чтобы тут же не наброситься на самого себя и каким-то образом не изнасиловать. Надо же, лихорадочно думал он, ожидая, пока пройдёт приступ Светиных, как он догадался, чувств к нему, как она на него запала! Наверное, он ей действительно понравился как мужчина.

Но эта мысль недолго тешила его самолюбие – похоть вдруг резко сменилась сомнением в своих силах. Ему даже захотелось рвать на себе волосы от отчаяния, что он не справится, где-то ошибётся, позарится на более выгодное предложение и продаст её душу кому-то, ибо слишком уж сильно любит деньги. И он опять понял, что это её сомнения относительно его честности и выдержки. И гордость взыграла в нем, заставила вскочить и маятником засновать из угла в угол.

– Ишь ты, она, видите ли, сомневается! Дура несчастная! Да я, может быть, самый порядочный из всех, кого она могла найти в этом мошенническом городе! – убеждал он сам себя. – Ничего, мы ещё посмотрим, кто окажется прав. Я ей докажу, надутой гордячке, что не лыком шит. Думает, что раз из провинции, так уж ни на что не способен! Как бы не так! Шелудько ещё весь мир перевернёт и на уши поставит…

Чужие чувства исчезли так же неожиданно, как и появились, он вновь стал самим собой. Его охватила слабость, он опустился на кожаный диван и невидящим взглядом уставился перед собой в стену. Теперь он окончательно убедился, что все её разговоры про передачу души на хранение – не бред. Впервые он столкнулся с мистикой и колдовством, к которым раньше относился с презрением ярого материалиста, и ему стало не по себе. Хорошо зная, как набить морду обидчику, он был полным профаном в тайнах человеческого сознания. Значит, он должен слепо выполнять все указания и просьбы Светланы, какими бы они ни казались абсурдными В магии все абсурдно, потому что непонятно, и нечего рыпаться, пытаясь разобраться в запредельной для такого парня, как он, области человеческих знаний. Он опять перебрал в уме все просьбы своей работодательницы: не спать, никому не верить, не заключать никаких сделок, не продаваться, к ней не ходить, о ней ни с кем не говорить и собрать всю свою волю и выдержку в кулак. Не так уж это и много, с облегчением подумал он. Для такого железного молодца, как он, все это – раз плюнуть. Он выдержит, тем более что осталось каких-то тридцать дней – ерунда…

Глава 3

Егор проторчал в офисе допоздна. Не зная, как убить время, он обзвонил своих подружек и потрепался с ними ни о чем, пока уборщица не сообщила ему, что все нормальные люди уже давно сидят дома, а он все никак не угомонится. Тогда он вышел на улицу и сел в свою машину. Он больше не чувствовал на себе взгляда того мужика и был уверен, что утреннему визитёру просто надоело ждать и он смотался, поняв, что Егора голыми руками не возьмёшь.

Утешив себя таким образом, он завёл двигатель, выехал со стоянки, поехал домой. И все же Егор немного нервничал. Решив выяснить, не сидит ли кто-нибудь на хвосте, он свернул с Садового кольца и поехал по пустынным переулкам в полном одиночестве Преследователей не было, и он воспрял духом.

И тут мотор его мощной, безотказной до сих пор машины начал постреливать и в конце концов заглох. Такого ещё не бывало. Забыв об опасности, он выскочил из салона, поднял капот, куда раньше никогда не заглядывал, и стал тупо смотреть на совершенно незнакомое русскому человеку, привыкшему копаться в «Жигулях» и «Запорожцах», устройство импортного механизма. Ничего не горело и не кипело в нем, с виду все было в порядке, не считая того, что он не хотел заводиться. Пнув с досады по бамперу, он закрыл капот и уселся на водительском месте. Черт бы побрал этих немцев! Кричат на каждом углу о надёжности своих автомобилей, а как доходит до дела, так и двух месяцев не выдерживают!

Он ещё раз попытался завести, но безрезультатно – стартер крутил, а движок даже и не дёргался. Случайно его разъярённый взгляд упал на указатель топлива, и Егор даже подскочил от удивления стрелка была на нуле! Ни хрена себе! Он же только утром заправил полный бак, когда ехал на работу! Это ж какая падла слила у него бензин? Егор стал тихо зеленеть от злости. Хорошо, что рядом никого не было, а то бы он непременно раскроил кому-нибудь череп, чтобы сорвать досаду. И где теперь брать этот бензин, если вокруг ни одной машины? Он опять вышел и стал смотреть по сторонам в слабой надежде, что сейчас из-за угла появится бензовоз, но улица была пустынна. Уже почти стемнело, кое-где зажглись фонари и окна в ближайших домах, но ему нужны были только автомобильные фары, которых как раз-то и не было. У него отсутствовала запасная канистра или просто банка, чтобы сбегать на центральную улицу, гудевшую в трех кварталах отсюда, и попросить там немного горючего, чтобы дотянуть до заправки. У него были только деньги.

Постояв минут пятнадцать, он, успев за столь короткий срок обругать последними словами всех автомобилестроителей, бензозаправщиков, воров и тех кто придумал бензин вообще, сел за руль и включил магнитофон, чтобы хоть как-то скрасить тоскливое своё ожидание у моря погоды. Он постанывал от ярости, кляня все на свете, но не хотел бросать машину в глухом, незнакомом месте. Она являлась его лицом, визитной карточкой, неотделимой частью его имиджа – как он мог её потерять? На него ведь все женщины смотреть перестанут, а партнёры и вовсе отвернутся. Ну что это за бизнесмен без иномарки? Так, любитель, мелкий торговец. Нет, он лучше умрёт здесь, но в «БМВ», чем поедет в метро позориться.

В конце улицы блеснули долгожданные огоньки автомобильных фар, и Егор обрадованно выбежал на середину дороги, замахал руками, не желая пропускать возможную помощь. Он был полон решимости пристрелить водителя, если тот скажет, что у него нет шланга, канистры, бензина или времени, чтобы выручить собрата. Но ничего такого не понадобилось – «жигуленок» сам сбросил скорость и остановился около него.

– Что, браток, сломался? – выглянув из окна, спросил пожилой лысый мужчина.

– Горючее кончилось, – поморщился Егор, разводя руками. – Не поможешь, командир? Я хорошо заплачу Мне бы только до заправки дотянуть.

Водила вылез из машины и полез в багажник, даже не став слушать его мольбы.

– Вот, держи, – сказал он, вынимая алюминиевую канистру и ставя её на асфальт. – Полная.

Можешь хоть все забирать, вместе с канистрой, но… – он хитро прищурился, – только за сто баксов.

У Егора перехватило дыхание.

– За стольник?! – взбешённо воскликнул он. – Да вся твоя тачка столько не стоит, фраер ты гребаный! – Он вытащил из кармана пятьсот рублей и бросил лысому под ноги. – На подавись, козёл пархатый! – И нагнулся за канистрой.