– Успокойся.
– Да… да спокоен я!.. – дернул он плечом.
– Алексей, тебе было известно, на кого оформлено ее завещание?
– В том-то все и дело, что мне было известно, – поспешно сказал он. – И не только я знал. Все знали, решительно все, кому надо знать и кому не надо. Татьяна Оттобальдовна вообще полагала себя меценаткой, она любила говорить о своих распоряжениях на случай кончины. Так что знал о ее завещании и деталях его не только я, но и Римма, эта ее горничная бешеная, и… и еще Мила, Мила Таннер. Ее племянница. Вот так, Мария.
– Продолжай.
– А что продолжать-то? Все. Дальше – ничего. Мы сыграли две партии с Татьяной Оттобальдовной, я обе проиграл, она очень хорошо владела кием. А потом – потом я ушел домой. Это было приблизительно в половине десятого. Еще начиналась эта… передача по ОРТ, как ее… «Русская рулетка», ее Валдис Пельш ведет, это я точно помню. Да. «Русская рулетка» она называется.
– Я не смотрю этой передачи, – сказала я. – Господин Самсонов, а вы?..
– В половине десятого она начинается, я уже проверял по программе, – ответил он.
Я кивнула и повернулась к Ельцову:
– А кто провожал вас?
– Я сам ушел. Я сам, она, кажется, задремала, Татьяна Оттобальдовна, – отозвался Алексей. – Она прилегла, я сказал, что ухожу. Она спросонку попрощалась, и я ушел домой. Захлопнул дверь, она автоматически блокируется. Вот и все.
– Где в этот момент была Римма Маратовна Ищеева? Где она была-то?
– А я не знаю. Она бешеная. Я вообще этой доблестной даме предпочитаю на глаза не попадаться. Она меня как-то раз огрела сковородой и объявила, что пока она на ногах и вообще жива еще, я не доведу Татьяну Оттобальдовну до ручки. Она вообще долбанутая, я за ней часто замечал, что она, как это говорят: ку-ку. Н-да…
– Так, значит, с Риммой Маратовной у тебя, условно говоря, не сложилось? Натянутые отношения? – произнесла я.
– Натянутые? Это у меня с мамашей натянутые. А с этой Риммой… да ну ее к бесу, натянутые! Я с ней вообще стараюсь в отношения не вступать.
Ельцов растормошился, его лицо одушевилось злостью и стало более живым. Даже скованность и страх уступили этому напору чувств. Я обошла вокруг него и, глядя на его растрепанный висок, проговорила:
– А после того как ты пришел домой… да, кстати, во сколько ты пришел? Приблизительно в двадцать два часа, не так ли?
– Да, примерно. Я подумал прогуляться, поразмяться, я ведь вообще мало двигаюсь. Хотя от дома Таннер до моей квартиры не так уж и мало. Кварталов где-то десять. Где-то около того.
– Ксения, ваша будущая жена, была дома, так?
– Да, да! И она, Ксения. – Он сжал кулаки и еще раз повторил: – И она, Ксения, может подтвердить, что я пришел в десять, именно в десять! А она умерла в одиннадцать… а я что, черный маг, что ли, чтобы убивать на расстоянии?
– Ну знаете ли, дорогие мои, – уклончиво сказал Самсонов, стоявший чуть поодаль, – в суде могут не принять в качестве доказательства ее слова. Что не сделает жена ради своего мужа.
– Она не успела стать женой! – поспешно сказал Алексей. – Но это неважно. Тем более что… в общем, она сказала, что, как же… что она ждет от меня ребенка и… вот так.
– Ждет ребенка? И ты в этом уверен?
– Она так сказала.
– Ясно. И давно ты живешь с Ксенией?
– Около двух лет.
Я сделала два шага вперед, по камере скакнуло: цок-кок.
– Она тебя любит?
Ельцов растерялся. Он собрался было отвечать, но тут же оборвался и, несколько раз натужно кашлянув, сказал что-то мало относящееся к сути вопроса:
– Я, вы знаете… тут мне как-то. Да… да. Наверно, все-таки, если…
– Да что спрашивать, – неожиданно отозвался стоявший у стены Самсонов. – Не будем об этом. Вот что, Алексей… я думаю, Мария тебя простит, если я попрошу тебя быть совершенно откровенным. Ответь пожалуйста: что у тебя было с этой сдобной вдовушкой Таннер? Да ты давай не красней, дуралей, и не смотри, что Мария Андреевна Якимова, твоя новая палочка-выручалочка, – дама. Ну, что там насчет госпожи Таннер?
Ельцов выдавил:
– Я не… и вообще, что вы такое говорите?
– А что я, собственно, говорю такого крамольного? – с хорошо разыгранным равнодушием в голосе выговорил адвокат Самсонов. – Что тут такого запретного? Ты мужчина, она женщина. Ну, разница в возрасте, ну, в общественном положении. И что? Никаких серьезных помех я не вижу.
Алексей открыл тесно посаженные белые зубы в кривой улыбке, а потом проговорил:
– И откуда вы надергали таких сведений?
– А так, – махнул рукой Самсонов. – Ниоткуда. Лирические предположения. В конце концов, сколько мужчин любят женщин в возрасте! Есть у меня один знакомый, Сережа Дементьев, так тот и вовсе по старушкам специализируется. Как говорится, пять старушек – уже рупь. А что касается Таннер, то я столько уже сплетен наслушался о ней и тебе, что впечатление составил довольно полное, что там могло быть и как могло быть.
Бледное лицо Ельцова отразило такой психологический дискомфорт, что я даже испугалась, не лишился бы чувств.
– Так что скажешь? Что скажешь насчет Таннер? – продолжал давить адвокат Самсонов.
– Насчет Таннер? – выговорил Алексей с нескрываемой злобой в голосе. – С Татьяной Оттобальдовной-то спать? Я, конечно, понимаю, что сейчас на меня можно всех собак вешать, но старушками, как этот ваш Дементьев, я не интересуюсь. Понимаете? Она и так все для меня делала, и я ей очень благодарен. Тем более у меня есть женщина, и лучше ее я еще не встречал. Я о Ксюше говорю.
– Да, конечно, – за адвоката ответила я. – Но сам-то что думаешь? Кто может быть замешан в смерти Таннер? Есть у нее враги, недоброжелатели… а?
Ельцов медленно произнес:
– Да есть, конечно. У богатых всегда найдутся недоброжелатели. Не знаю… может, кто-то рассчитывал на то, что деньги… если не мне, то ближайшим родственникам… отойдут.
– Миле Таннер?
– Да… ей. Других родственников у Татьяны Оттобальдовны я что-то не припомню. Не знаю по крайней мере.
– Ясно, – сказала я. – Вопросов пока больше не имею. Гм… значит, Мила. Людмила Таннер.
– Но это вряд ли, – выговорил Алексей Ельцов. – Она, конечно, люто ненавидела свою тетю. Однажды плеснула в нее кипятком из чайника, ноги обварила. Но одно дело – вода, а совсем другое – пуля в голову. Разные вещи, чувствуете… нет? А убить… нет, вряд ли.
– А если не сама? Если наняла киллера?
– Киллера… – пробормотал он. – Киллера, значит… нет… хотя…
– До свидания, Алексей, – сказала я, видя, что клиент выдохся, как оставшееся незакрытым шампанское, и вышла из камеры свиданий.