— Ах, бедная! — сочувствует Жалостливый. — Приехать из Вены, чтобы спать с этим несчастным, труба! Но ты говоришь, что так продолжалось семь лет, а что было потом? Ему что, включили рубильник?
— Его подремонтировал врач, и, похоже, всё пошло на лад, доказательством служит то, что у него даже были дети.
— И ты это называешь доказательством! — подтрунивает Чудовищный. — Для такого сыскаря, как ты, это не китайская грамота! Насколько мне известно, Мария-Антуанетта была такой чувственной, что ей оставалось только не запутаться, кому из альпинистов лезть на её бугор Венеры со своим весёлым ледорубом.
— Как сказать, Толстяк. То, что она была фривольной, это да. Но нет никаких доказательств того, что у неё был любовник!
— Ты становишься доверчивым, когда захочешь, — фыркает мой Насмешник. — Ты что, думаешь, она приглашала киношников из «Новостей» Гомон, когда собиралась бурить недра? Не забывай, что у неё тоже могли быть обстоятельства, да ещё какие смягчающие. Толстый Людовик Шестнадцатый хоть и был королём, но если его магнитный перископ смотрел в галоши, вместо того чтобы показывать на галстук, ясно, что его пастушка делала ему кидняк.
Он задумывается и добавляет:
— Что бы там ни было, а революция должна была произойти. Когда народ видит, что короли умирают от сифона как простые капралы или не могут навести глянец своим жёнам, он в конце концов понимает, что монарх — это обычное дрянцо, и скипетр, который ему вроде как от Бога достался, это всего лишь палка!
Он умолкает, ибо мы подъезжаем к дому, солидному, как начальник вокзала. Короткое интервью с цербершей, которая сообщает нам о том, что сын врача, хозяина красного «триумфа», не может быть нашим сорванцом-грабителем. В самом деле, он наехал на платан (который, кстати, ему ничего не сделал) на прошлой неделе. Теперь его «триумф» стоит не больше двенадцати франков, да и то благодаря эмблеме Сен-Кристофа, которая чудом осталась целой.
Таким образом, мы вычёркиваем первое имя из списка и переходим к следующему. Направление — Булонь — Биланкур.
Его Величество, которому надоело изображать жирафа, снимает картон — ветровое стекло. Сжав зубы на ветру, Полнотелый требует от меня рассказать о личной жизни Марии-Антуанетты. Естественно, я ему рассказываю о Ферсене, этом блистательном шведском офицере, который создал культ австриячки. Я рассказываю о тайных встречах, костюмированных балах и сельхозработах в Трианоне.
— Я знаю Трианон, — говорит он, — не тот, что в Версале, а в Вильжюифе. Мы туда с Бертой ходили на танцы летом.
Я киваю и продолжаю:
— Жена Людовика Шестнадцатого изображала из себя фермершу в то время, когда крестьяне умирали от голода. Эта властительница была с ветерком в голове. Она тоже очень сильно поспособствовала революции. Нужно попытаться понять ситуацию, Толстяк. Франция была разорена, великие философы находились в состоянии брожения, а у власти был вялый король-импотент, неловкий, как цирковой шут. Людовик Шестнадцатый напоминал слона в Зеркальной галерее! Он был объектом насмешек. Его собственные братья, граф де Прованс (будущий Людовик Восемнадцатый) и граф д'Артуа (будущий Карл Десятый) старались его дискредитировать.
Берюрье давит на тормоза.
— Ты что, надо мной смеёшься, Сан-А? — резко обрывает он меня. — Пользуешься моей легковерностью?
— Что с тобой, Пустая Голова?
— Ты говоришь, что Людовик Восемнадцатый и Карл Десятый были братьями Людовику Шестнадцатому?
— И я могу тебе это повторить!
— Ну смотри — они правили в прошлом веке, я об этом знаю от своего деда, а его дед был при них главным сержантом!
Я ласково улыбаюсь Бестолковому.
— Добавь немного масла в соображалку, Берю, и давай я тебе расставлю даты. Людовик Шестнадцатый родился в 1754 году, а Людовик Восемнадцатый в 1755. Первого укоротили в 1793, тогда как второй умер собственной смертью в 1824 году. История была особенно насыщенной в это время. Людовик Восемнадцатый правил всего двадцать два года после своего брата, но сколько событий в этом промежутке! Сколько потрясений! Сколько книг посвящено этим нескольким годам, в течение которых наша страна пережила великую метаморфозу. Был один мир до того, и пришёл другой мир после. Людовик Шестнадцатый был ветвью, которая тянулась из Средних веков. 21 января 1793 года нож гильотины, как казалось, отсёк эту ветвь, но на самом деле он срубил всё дерево; дерево, полное узлов и растений-паразитов. Его величество Людовик Шестнадцатый был казнён, а двадцать два года спустя короновали господина Людовика Восемнадцатого. Когда он был дофином, то получил право носить титул господина, в общем, он его оставил за собой, став королём!
— Ты слишком спешишь! — артачится Берю. — Мы ещё не подошли к Людовику Восемнадцатому.
— Я спешу закрыть эту скобку, потому что без ветрового стекла тебе скоро выдует твои пуховые мозги.
— Всё же жаль, что этот Толстячок так плохо кончил, ты говоришь, что он был добрым малым!
— Жаль для него, но хорошо для человеческого рода. Свобода, которая поселилась в сердцах бедных людей, дала бурный рост после того, как её полили его кровью. Но для твоего понимания я постараюсь дать всё по порядку.
— Людовик Шестнадцатый становится королём. Он назначает министром Тюрго…
— Это от него произошёл майонез-тюрбо, Сан-А?
— Не тюрбо, дуралей! Тюрго! С буквой «г» как в слове «головка»! Этот самый Тюрго был достойным человеком, он пользовался любовью в народе. Он задумал возродить французов духовно, он считал их слишком прихотливыми. Он разработал план национального воспитания, который должен был наставлять на честность, строгость нравов, мужество и т. д.
— Твой Преподобный круто взял!
— Поэтому он вызвал сильную смуту, так что Мария-Антуанетта потребовала от короля, чтобы он отправил его в отпуск без содержания!
В это время наш бравый Людовик принимает визит некоего Франклина, американского подданного, который прибыл в нашу страну, чтобы передать SOS, ибо телеграфа ещё не было. В общем, штатовцы хотели освободиться от английского ига, и они рассчитывали на вооружённую помощь с нашей стороны. В течение всей нашей истории, когда какой-нибудь отдельно взятый народ хотел накостылять англичанам, он всегда просил помощи у Дюрана. Как всегда, мы реагируем быстро, и великодушная Франция поднимает армию под командованием Лафайета для того, чтобы освободить дорогой американский народ. Маркиз прекрасно справляется со своей задачей, и ростбифы возвращаются на свой остров. Родилась американская нация! С тех пор длится эта нерушимая дружба между нашими странами. Дружба, которая переживёт всё: и военные долги, и де Голля, и голливудские фильмы.
Но если мы улаживаем чужие дела, наши собственные складываются довольно скверно. Мария-Антуанетта при полной неспособности своего мужа управляет страной. Будучи глупой и кокетливой, она всё ставит вверх дном. Ей дают прозвище мадам Дефицит. В каком-то смысле ей удаётся создать единодушие. Но оно было направлено против неё самой! Народ её ненавидит! Сеньоры её презирают и делают махинации, чтобы её дискредитировать; таким, к примеру, было дело с колье…