Еще у машин крутилось какое-то белое пятно. Присмотрелись. Белым пятном оказался медицинский халат. Значит, не соврал Сурет, привез доктора.
Витька охнул и рванул вперед, я даже не успел его за руку схватить. Чего бежать-то? Прибывшие подтягивались к плацу и под руководством своих командиров, которых мы не знали, выстраивались на противоположной его стороне.
Присмотревшись, я понял, откуда у больного Виктора взялось столько прыти. Доктором была Аида. Понятно. Я улыбнулся, закурил и пошел через плац. Поравнялся с новобранцами. Первое, что поразило: большинство из них имели славянскую внешность. На наемников совсем непохожи. В прошлом году был случай. В Иваново приехал один азербайджанский полковник, представил поддельные документы о том, что он является представителем воинской части из Ростова-на-Дону, и приехал за командой. Ему вручили триста с лишним призывников, посадили в зафрахтованный самолет и новобранцы благополучно взлетели. Слава богу, что у кого-то в голове все же сработала какая-то мысль, и самолет уже в воздухе развернули и посадили в том же Иваново. Это азербайджанская армия хотела пополнить свои ряды русским пушечным мясом.
Эти ребята не были похожи на призывников. Возраст уже не тот, но держатся уверенно, спокойно, знают куда приехали. Стрижки, прически, выправка — не военные. Разберемся.
Я миновал толпу новобранцев и подошел к прибывшим офицерам. Первыми мне попались Аида и Виктор. У моего товарища лицо светилось радостью и счастьем, он держал доктора за руки, и что-то говорил ей. Аида была смущена и периодически пыталась убрать свои руки. Но безуспешно. На них никто не обращал внимания. Я подошел поближе.
— Аида, здравствуйте!
— Здравствуйте, Олег! — она немного изменилась. Морщинки залегли возле глаз, скорбные складки стали прятаться возле уголков губ.
— Вы надолго к нам, или только чтобы помочь доехать нашим новым друзьям? — я кивнул в сторону пленных офицеров.
— Я буду воевать с вашим батальоном.
Витька аж подпрыгнул от радости.
— Витя. Отпусти руки — синяки будут. Идем поздороваемся с нашими братьями по неволе, — я пошел дальше.
— Я сейчас, — донеслось у меня из-за спины.
— 43-
— Здорово, мужики! — я протянул руку первому незнакомому офицеру в рванном камуфляже и представился: — Олег!
— Александр, — ответил (судя по форме) лейтенант ВДВ, подумал и добавил: — Калинин.
— Олег Маков, — я стал знакомиться с другим.
— Владимир Белов! — старлей с общевойсковыми эмблемами.
— Михаил! — Мишка дурашливо сунул левую руку, правая была на перевязи.
— Да пошел ты, черт старый, — я слегка приобнял его.
Он охнул и отшатнулся.
— Досталось тебе. Извини. Сейчас, мужики, построение закончится, и разместим всех вас.
— Я слышал, Виктор Богданов здесь. Это правда или опять обманули? — поинтересовался Мишка.
— Здесь, сейчас подойдет.
Я увидел, как Вели разговаривает с новой охраной. Махнул ему рукой.
— Вели, придумай что-нибудь, чтобы мужиков разместить, помыть, переодеть, пожрать. Если можно, то рядом с нами. Мы же вместе будем теперь учить личный состав, и новую охрану тоже рядом помести, вам же веселее будет.
— Якши, — Вели кивнул головой, что-то сказал вновь прибывшим, и они ушли.
— Ты что тут главный? — поинтересовался Мишка.
— Если бы. Давно был бы дома. Это моя охрана.
— И ты командуешь охраной? Ну, дела! Так кто кого арестовал, не могу понять?
— Нет, просто попросил. Сегодня дали слово, что не сбежим, пока не сбежим. За это переодели и по пистолету дали.
— Ух ты, Стечкин!
— Именно. Сейчас разместят рядом с нами. Все будем пучком, не переживайте. Как вы сами-то?
— Как видишь. Чуть живые. Про вас говорят, что были не лучше.
— Откуда знаете?
— В больнице рассказали, на перевязку туда возили, по дороге сюда.
— А держали в школе?
— В подвале, читали ваши каракули на стенках. Почерк у вас, старлей, плохой, я бы даже сказал, отвратительный! — Мишка пытался шутить в своей манере.
— Заткнись.
— Слушай, Олег, это не Витька возле нашей докторши крутится? Боится оторваться и подойти? У них любовь что ли?
— Тронешь — морду сам разобью, а Витька распустит на полоски. Это святая женщина, нас с того света вытащила, муж у нее погиб недавно. А Виктор в ней души не чает. Понял?
— Не дурак! Понял. Но девочка ничего.
— Ты уймешься, холера, или нет? Я же говорю, Витька тебе башку разобьет, и охрана не поможет.
— Все так серьезно?
— Дальше некуда. Как тебя захватили? Ты же вроде ушел с колонной.
— Уйти-то ушел, да не дошел. Получил предписание, проездные, деньги. Пошел в кафэшку пообедать. Вот и пообедал… Потом прятали по каким-то квартирам, деревням, знаю, что перепродавали меня. Прямо как скотину. И это меня, потомственного дворянина, шляхтича!
— Ты ж по-польски не знаешь ни фига!
— А материться! Я же очень виртуозно ругаюсь матом на польском, русском, украинском и азербайджанском.
— На расстрел выводили?
— Выводили. Вот нас с Володей. Сашка рядом стоял. Навели свои большие страшные автоматы на нас. Я уже молиться было начал, жаль, что ни одной молитвы до конца не знаю…
— Такая же фигня, надо будет что-нибудь выучить. Ну-ну, давай дальше. Извини, что перебил.
— Ну вот, я, значит, Богу душу уже отдал, думаю, лишь бы только до смерти штаны не испортить, потом уже все по боку. А тут Гусейнов и спрашивает у Сашки, мол, если он согласится работать на них, то и себе и нам жизни сохранит. Он и согласился.
— А что мне оставалось делать? — вмешался Александр.
— Ничего. Все правильно, мужики. Нас тоже так же купили. Сначала очередь поверх головы, а затем торг с автоматом у головы. Не герои мы. Согласились. Знаешь, кто командовал нашим расстрелом?
— Знаю, Модаев. Гусейнов уже рассказал. При этом очень веселился.
— Для него это цирк. А вас как, мужики, взяли?
— Примерно так же. Я пошел в магазин за выпивкой. По дороге трое пристали, потом еще двое к ним подошли. Дрался достойно, ведь все-таки десантник! — Саша подчеркнул это с гордостью. — А потом чем-то по голове заехали, — он тронул повязку на голове, — очнулся уже в машине, потом в школе два дня проторчал, и вот я здесь.
— Не расстраивайся. Здесь начвещь тоже из десантуры. Так что будет с кем пообщаться.
— У меня то же самое, — грустно сказал Володя. — Вечером пошел к подруге, в подъезде трое заломили руки, кляп в рот, в милицейский «бобик» и прямиком к Сурету в гости. Потом все сам знаешь. Чем тут заниматься будем?