01 час 14 минут
Из своего кабинета в центре Макао Чжулон Дельгаду с улыбкой наблюдал за тем, как Хван Пак махнул рукой, приглашая своих гостей в обтянутые красным шелком кресла. Верзила задержался и, пройдя к столику для баккара, оперся о него задом, рассеянно барабаня пальцами по мягкому сукну.
Две дорогостоящие цели, женщина-убийца и бывший солдат, прошли следом за северокорейским ученым и сели.
Чжулон пожалел о том, что не может подслушать их разговор – камера видеонаблюдения в «Лиссабоне» передавала только изображение.
А жаль.
Но это была мелкая досада по сравнению с ожидаемой наградой.
И Чжулону было прекрасно известно: «Все достается тому, кто умеет ждать».
01 час 17 минут
Сейхан предоставила Грею вести разговор с Хван Паком, почувствовав, что северокорейский ученый будет полностью откровенен только с другим мужчиной.
Грязный женоненавистник…
– Итак, вы знаете ту женщину, которую мы разыскиваем? – начал Грей.
– Да, – кивнув, быстро подтвердил Хван Пак и, закурив новую сигарету, выпустил струю дыма. Было заметно, что он нервничает. – Ее зовут Гуань-инь, хотя, подозреваю, это не настоящее ее имя.
«Ты не ошибаешься, – подумала Сейхан. – По крайней мере, раньше ее звали по-другому».
На самом деле ее мать звали Май Фыонг Ли.
Внезапно у молодой женщины мелькнуло воспоминание, непрошеное, в настоящий момент нежелательное. Маленькая Сейхан лежит на животе рядом с небольшим прудом в саду, опускает палец в воду, стараясь приманить золотистого карпа, – затем рядом с ее отражением появляется отражение лица ее матери, дрожащее на подернутой рябью поверхности воды, окруженное плавающими опавшими лепестками цветов вишни.
По-вьетнамски – «май фыонг».
Цветы вишни.
Сейхан моргнула, заставляя себя вернуться в настоящее. Ее не удивило то, что ее мать взяла себе новое имя. Она скрывалась, пряталась. А новое имя давало новую жизнь.
Задействовав все ресурсы «Сигмы», Сейхан установила личности тех вооруженных людей, кто забрал ее мать. Это были сотрудники тайной полиции Вьетнама, лицемерно именовавшейся Министерством общественной безопасности. Они проведали об отношениях матери Сейхан с американским дипломатом, об их любви, плодом которой стала Сейхан. У них возник план выведать через него государственные тайны Соединенных Штатов.
Мать находилась в тюрьме на окраине Хошимина – но год спустя ей удалось бежать во время бунта заключенных. Какое-то время из-за ошибки канцелярских работников она считалась погибшей, убитой в ходе подавления бунта. Именно эта счастливая ошибка и позволила молодой женщине покинуть Вьетнам и затеряться в бескрайнем мире.
«Искала ли мать меня? – гадала Сейхан. – Или также считала, что меня нет в живых?»
У нее была целая тысяча вопросов без ответов.
– Гуань-инь, – продолжал Хван Пак. Его губы тронула легкая усмешка, приправленная горечью и издевкой. – Такое красивое имя определенно ей не шло… по крайней мере тогда, когда я познакомился с ней восемь лет назад.
– Что вы имеете в виду? – спросил Грей.
– «Гуань инь» переводится с китайского как «богиня милосердия». – Ученый-ядерщик поднял левую руку, показывая, что на ней всего четыре пальца. – Вот каким оказалось ее милосердие.
Подсев ближе, Сейхан впервые подала голос.
– Как вы познакомились с этой женщиной? – холодно спросила она.
Похоже, Хван Пак первоначально намеревался пропустить ее слова мимо ушей, но затем его глаза чуточку прищурились. Он пристально посмотрел на Сейхан, вероятно, впервые по-настоящему увидев ее. В его взгляде мелькнула подозрительность.
– Вы говорите так, словно… – запинаясь, выдавил он. – Как раз тогда… но это невозможно.
Грей подался вперед, привлекая к себе внимание ученого.
– Нам очень дорого обошелся этот час, доктор Пак. Повторяю вопрос дамы… как вы познакомились с Гуань-инь? При каких обстоятельствах?
Хван Пак разгладил лацканы пиджака, стараясь взять себя в руки. Лишь затем он заговорил.
– Когда-то она заправляла вот этим самым кабинетом, – сказал он, обводя взглядом роскошную обстановку. – Как «голова дракона» Коулуна, глава триады «Дуан чжи».
Помимо воли Сейхан вздрогнула, услышав это название.
Грей презрительно фыркнул.
– То есть вы хотите сказать, что Гуань-инь возглавляла китайскую триаду?
– Да, – резко подтвердил Хван Пак. – Гуань-инь единственная из женщин стала «головой дракона». Добилась она этого беспощадной жестокостью. Мне не следовало брать у нее в долг.
Он почесал обрубок пальца.
Это движение не укрылось от Грея.
– Она приказала отрезать вам палец?
– Нет, – поправил Хван Пак. – Она сделала это сама. Приехала из Коулуна с молотком и долотом. В переводе название ее триады означает «сломанная ветвь». У Гуань-инь это также фирменный знак, подстегивающий расплатиться с долгом.
Грей поморщился, мысленно представив себе это кровавое истязание.
Сейхан приходилось не легче. Учащенно дыша, она пыталась сопоставить подобную жестокость с той матерью, которая когда-то выхаживала голубя, сломавшего крыло. Но она чувствовала, что этот человек не лжет.
Однако Грея мучили сомнения.
– И как узнать, что эта женщина, возглавлявшая триаду, та самая, кого мы ищем? Какие доказательства вы можете представить? У вас с собой есть ее фотография?
В свой запрос, распространенный по всему миру, «Сигма» включила фотографию матери Сейхан, взятую из архивов вьетнамской тюрьмы, в которой та содержалась. Также был приложен перечень вероятных мест нахождения, к несчастью, охватывающий значительную часть Юго-Восточной Азии, а также составленное компьютером изображение того, как эта женщина может выглядеть сейчас, по прошествии двадцати лет.
Доктор Хван Пак оказался единственной рыбой, клюнувшей на эту наживку.
– Фотография? – Северокорейский ученый покачал головой. Он закурил еще одну сигарету, демонстрируя болезненное пристрастие к никотину. – Эта женщина никогда не показывается на людях. Только верхушка ее триады видела ее лицо. Если же ее случайно увидит кто-либо посторонний, он проживет после этого столько, что не успеет ничего никому рассказать.
– В таком случае как вы?..
Хван Пак потрогал себя за шею.
– По дракону. Я увидел его, когда она размахивала молотком… сверкая серебром, он болтался у нее на шее, такой же безжалостный, как и его обладательница.
– Вот такой?
Скользнув пальцем к воротнику, Сейхан достала свой собственный брелок в виде свернувшегося кольцом дракона. Фотография брелока имелась в досье «Сигмы». Талисман Сейхан был точной копией того, что носила ее мать. Образ оригинала запечатлелся в ее памяти, частенько всплывая в сновидениях.