– Я неожиданно заинтересовался. Встретился с тем человеком, о котором говорила Кло, поговорил с ним раз, другой, третий. Он показался мне неглупым и интересным человеком, да, собственно говоря, он таковым и является. Вы можете часто видеть его лицо по телевизору. Он любимец публики, потому что умеет очаровывать людей. И в конце концов я понял, что орден может быть мне полезен, заговорил о членстве в нем и был принят, а следом за мной в орден пришел и Балтазар, и даже Кло.
– Женщин тоже принимают?
– Почему бы и нет? Сейчас не средневековье, когда считалось, что женщина создана исключительно для того, чтобы рожать детей, ухаживать за мужем и вести домашнее хозяйство. Теперь у женщин куда больше прав и обязанностей, и они отлично с ними справляются.
Но главное было впереди. Трое Завьяловых организовали свою собственную ложу, куда принялись вербовать добровольцев. Впрочем, костяк ложи составляли только они трое. Только они общались с более высокопоставленными братьями из Старой Европы и даже Нового Света. Своему детищу они дали название «Шиповник», а весь орден назывался «Дикая Роза».
Время шло, и оказалось, что быть принятым в члены братства – это было еще далеко не все. Следовало не только принимать помощь от братьев, но и самому нужно было уметь и быть полезным ордену. Как человек неглупый, Иоанн понимал, что такое взаимовыгодное сотрудничество вполне справедливо. Члены ордена во многом помогли ему в свое время с бизнесом. Без них он бы так и застрял на отметке одной клиники, которую открыл на деньги жены. А теперь с помощью заокеанских братьев, которые не поскупились и вложились в раскрутку бизнеса, у господина Завьялова была целая сеть клиник.
Эти клиники располагались в хороших, недавно отремонтированных или даже совсем новых зданиях, в фешенебельных районах. Но при этом аренда этих помещений зачастую не стоила господину Завьялову ни копейки или же он вносил за нее чисто символическую плату. Все дело в том, что помещения предоставляли своему «брату» другие члены общества.
Помощь и взаимовыручка в любой ситуации – вот главные заветы общества. Отступников же и предателей жестоко карали, иной раз вплоть до физической смерти.
– Папа, – неожиданно перебил отца Родион. – Я слышал за окном какой-то звук.
– Ерунда. Тут никого не может быть.
– Я слышал шум, – настаивал Родион.
– Пойди и посмотри!
Когда Родион двинулся к выходу, Иоанн Варфоломеевич вполголоса, так, чтобы не услышал его сын, сказал своему брату:
– Будет даже лучше, если все закончим, пока его нет! Это был приговор подругам. Приговор скорый и неизбежный. Кира вновь судорожно задергала руками, не в силах поверить, что вся ее жизнь сейчас закончится по вине каких-то ополоумевших мерзавцев. Больше всех она ненавидела и презирала сейчас отца Тильды. Столько лет прикидывался честным человеком, более того, являлся отцом их одноклассницы, а теперь выясняется, что он подлый гад и убийца!
Почему-то тот факт, что убить их собирается не какой-то посторонний человек, а отец их школьной старосты, казался Кире самым вопиющим безобразием.
– Ну все, девочки, – произнес Иоанн Варфоломеевич, когда Родион скрылся за дверью. – Вот и пришло ваше время. Закройте глаза и молитесь, так вам будет легче умереть.
– Но вы нам еще не все рассказали!
– Это уже не важно.
– Дядя Иоанн! – взмолилась Леся. – Вы не можете нас вот так взять и убить! Мы же учились в одном классе с вашей Тильдой! А что, если она узнает когда-нибудь о том, как вы с нами поступили?
На какое-то мгновение убийца, казалось, замешкался.
Но затем решимость вновь вернулась к нему.
– Она не узнает.
– Но все-таки…
Тут подал голос Балтазар. Он дрожал, как и его владелец.
– Ионя… Иоанн… Неужели ты собираешься их действительно убить?
– А что мне остается?
– Но не тут же! Не в доме наших родителей! Ты помнишь это кресло? На нем мама любила вышивать по вечерам. А на втором сидел наш папа и любовался ею. Все время, пока она шила, он смотрел на нее, не отрываясь. Но как только она поднимала глаза, он тут же утыкался в телевизор.
– К чему сейчас эти воспоминания, брат?
– Ты не можешь убить этих девочек… тут!
– Какой же ты все-таки чистоплюй! – в сердцах воскликнул Иоанн. – Ну, к чему ты сейчас напомнил мне о родителях? Теперь у меня рука будет дрожать, смерть не будет чистой, и девчонкам придется помучаться.
Слушая этих сумасшедших, Кира с Лесей чувствовали, что теряют сознание от страха. Напрасно они надеялись на заступничество Балтазара. Их участь была решена. Правильно про него сказала Кло – старый дурак! Его родной брат собирается совершить на его глазах двойное убийство, а этого старого дурака только фамильные кресла интересуют! Да разве можно сравнивать две обитые тканью деревяшки с человеческой жизнью?
– Балтазар, уйди!
– Не тут, Ионя! – простонал мужчина.
– Уйди. Я понимаю, ты слаб духом, тебе не по силам эта ноша. Поэтому уйди к Родиону. Подождите меня снаружи. Как только все будет кончено, я вас сам позову.
– Я тебя умоляю, только не надо крови.
– Обойдусь без крови, – пообещал ему Иоанн.
– Пожалуйста, пусть они не мучаются.
Скажите, какой добрый! Подруги уже не знали, кого больше они ненавидят. То ли старшего брата, который такой трус, то ли младшего, собирающегося их умертвить. Пожалуй, оба были хороши.
– Балтазар, клянусь тебе, они ничего не почувствуют! К тому же ты помнишь, жизнь одного человека ничего не решает. Мы все – это единое целое, часть огромного мироздания. Ничто не исчезает бесследно и ничто не умирает. Души этих созданий воплотятся в других тварях Божьих. Они не умрут, они лишь прекратят свое существование в этой точке пространства, но появятся в другой.
Балтазара слова брата как будто бы приободрили. А вот подруги отнюдь не почувствовали себя успокоенными. Балтазару-то что, а они хотели бы еще пожить именно в этой точке пространства. У них тут, знаете ли, еще дела остались. И при мысли, что дела эти останутся неоконченными, а Лисица с Эдиком бесхозными, на глазах у Киры навернулись крупные слезы.
А Иоанн Варфоломеевич все подгонял мешкающего брата:
– Иди, Балтазар, иди. Довольно тянуть волынку. Надо покончить с этим делом, ведь мы оба знаем, что иначе уже просто нельзя.
Балтазар опустил плечи и покорно двинулся к дверям. Но не доходя до них, он внезапно остановился и озадаченно произнес:
– Какой странный запах… Ты не чувствуешь?
– Нет. Ничего не чувствую. Впрочем…
Иоанн Варфоломеевич тоже принюхался, а затем неожиданно воскликнул:
– О, дьявол! Это же…
Договорить он не успел. Его брат опустился на пол и как-то странно захрипел. Спустя долю секунды стало ясно, что это больше похоже на храп. А затем следом за братом последовал и сам Иоанн. Он упал на пол уже с закрытыми глазами. А подруги, затаив дыхание, могли лишь наблюдать за тем, как оба брата, скрючившись на полу в форме зародыша, лежат и храпят. Убедившись, что они не собираются просыпаться, Кира перевела дух и взглянула на Лесю: