Разложили карту. Начали "разбор полетов". Каждый командир докладывал, во сколько он начал бой. Где были размещены его силы и средства. Какие силы были у противника, что он предпринимал. Как отходили с поля боя, какие потери, какие потери у противника. Договорились, чтобы не врать. Мы здесь не перед главным штабом отчитываемся, а сами перед собой, соврать не удастся, а среди соратников могут подумать, что ты лжешь и прячешься за их спинами. А также, чтобы все мы учились друг у друга, у противника, в том числе и на чужих ошибках. В связи с этим командиры поправляли друг друга, особенно те, чьи фланги соприкасались во время боя.
Доклады были краткими, деловыми. Тех, кто пускался в воспоминания, пресекали. Говори только по существу, старайся без эмоциональной окраски.
Получалась такая целостная картина. Все отслеживали перемещение разведки — авангарда американцев. Как было и положено, местных полицаев устранили. Люди, заранее переодетые в аналогичную форму встали на их место. Разрыв между ними был по сто метров. Также удалось тихо убрать еще двух полицаев, что стояли по флангам.
Как и предполагали, четверо разведчиков противника сами вышли к намазу мусульман, еще двое прикрывали их с радиостанцией. Всех убрали тихо, они, видя безоружную толпу верующих, расслабились. После этого сочувствующие удалились.
После авангарда противника, удалось подорвать первый БТР, две колесных машины — грузовики. После этого завязался бой. Когда пехота противника стала выпрыгивать из автомобилей, подорвали сначала три, а потом еще пять управляемых мин "МОН-90" и "МОН-100".
Это сразу внесло сумятицу в ряды противника, также удалось разрезать колонну и ввести огонь вдоль колонны, прикрываясь дымом от горящей техники, после этого отошли на свои позиции. Противник, справедливо полагая, что по ним ведет огонь противник, начали лупить по своим.
С помощью телефонов Миненко удалось уничтожить четыре боевых вертолета огневой поддержки. UH-60M Black Hawk, в переводе — "черный ястреб", также на борту каждого находилось по 14 солдат. Погибли все. Некоторые пытались выпрыгнуть из горящей машины, но столкновение с землей прервало их оккупационный путь по русской земле.
Также резиновые бомбы уничтожили пять беспилотных самолетов противника.
После этих потерь до сих пор не взлетел ни один летательный аппарат. Наши люди, пока, вне подозрений. Так, что принято решение их не эвакуировать. В ходе совещания обговорено, куда их вывозить и в чьи боевые группы они вольются.
Также в ходе боестолкновения было установлено, что не было взаимодействия между группами, только связь с КП (командным пунктом). А это уже смертельно опасно. Только лишь удача позволила избежать больших потерь. Отработаны частоты, связь как циркулярная, так и по направлениям между групп. Тут же встал остро вопрос о технике связи и специалистах, а также о засекречивании связи, т. е. об аппаратуре ЗАС, на худой конец, пока, можно пользоваться скремблерами, их полно в каждой лавке торгующей шпионскими штучками бытового назначения.
В ходе боя использовались гранатометы РПГ-7 для борьбы с бронеобъектами. Очень эффективно. А также подствольные гранатометы. Много раненных. Банальные "коктейли Молотова" оказались эффективными как для борьбы с машинами, так и с живой силой противника. Закованные в броню, пехотинцы были малоуязвимы для стрелкового оружия, за исключением бронебойно-зажигательным пуль калибра 7.62. Да и облитые горящим бензином также становились живыми факелами, Начинали бестолково метаться, поджигая своих товарищей. Очень хорошо!
А облитый горящим бензином боец американской армии начинал сдергивать с себя бронежилет и другие предметы амуниции, и тут его настигал выстрел. От одной удачно запущенной бутылки загоралось двое-трое солдат. Снайпера также показали себя как очень эффективное оружие. На их прикладах появилось более тридцати зарубок.
В бою не был убит ни один наш боец, трое легкораненых. Всем им оказана медицинская помощь, и все они находятся в надежных укрытиях. Все, кто принимал участие в боевой операции воодушевлены.
Люди увидели, что объединив даже небольшие силы, они в состоянии достигать больших побед.
— Вот видите товарищи офицеры. — начал я — Перехватив недоуменные взгляды, пояснил — да, у многих из вас нет воинского звания, но давайте посмотрим правде в глаза. ВЫ — командиры, которые показали, можете прекрасно руководить, командовать людьми. Люди пошли за вами, пошли в бой, исход которого не был неизвестен никому. И поэтому я буду к вам обращаться как к командирам. Я — не министр и присваивать Вам звания не буду. Точно также как называть себя "бригадным генералом" и заниматься прочим онанизмом. Если бы такой бой реально произошел в армии, то я бы сейчас подписывал бы большую пачку наградных листов на правительственные награды. Но не будет наград и вряд ли кто узнает наши имена…
— Ну, ваше-то имя уже известно всем. — усмехнулся "Тверь".
— Меня это нисколько не радует — парировал я — Не будет у нас наград. В русской армии офицеры говори так про "Георгиевский Крест": "Выше "Белого креста" только деревянный!" Вот и будет для нас высшая награда — крест деревянный на погосте, но только чтобы земля русская была русской, а не американской или еще чьей. За нее и будем драться. До последнего вздоха. А теперь, Александр Витальевич — я кивнул в сторону бандита — предлагает выпить по сто граммов фронтовых. Вы не против? Но не больше. А то будет пьянка, неадекватная реакция на обстановку, глупость — смерть, и возможно, гибель всех. Так не против? Три тоста и по домам.
— Не, не против. — дДвай, я тоже с собой прихватил.
— А вы, Рашид, как? — обратился я татарину.
— Я? Я в России вырос, и поэтому немного, но, можно. — усмехнулся он, вытаскивая небольшую плоскую фляжку из нагрудного кармана — Водка. Фляжка может остановить пулю, водкой можно промыть рану, можно друга угостить, можно врага отравить, да, и при обыске фляжка как-то расслабляет. Типичный пьяница, хоть и татарин, чего с него взять? Пьяница не будет воевать.
— Хитрый татарин! — одобрительно крякнул Миненко.
Разлили водку по разнокалиберной таре. На один глоток. Все встали, смотрят на меня.
— За Победу!
— За Победу!
— Победа будет за нами!
Все серьезны, вкладывают в тост душу, чокнулись. Выпили. Что на столе лежит — тем и закусывают, водка, сыр, сало, черный хлеб, перья лука.
Налили по второй.
— Я предлагаю выпить за смерть оккупантов и их пособников. — Рашид тоже был серьезно.
Поддержали, выпили. Хочет командир за это выпить, так зачем ему мешать-то?
Третий тост вы пили молча. За погибших. У нас, пока, тьфу, тьфу, тьфу, нет, и чтобы их никогда не было. Но много, кто сложил головы за Россию, за Родину в боях, в т. ч. и с оккупационными силами. Вот за всех, кто сражался за Родину и погиб, начиная с момента основания Руси мы и выпили. Не спеша, убрали мусор. Разошлись. Тихо, с интервалом в десять минут поднимались командиры наверх. Я пока было время разговаривал по делу.