За такими гнусными мыслями я дошел до противоположной стороны улицы и пребольно споткнулся. С трудом удержался на ногах и присел на какой-то хлам, потирая ушибленную голень. Потом сообразил, что ударился о поваленный столб уличного освещения. Так, а что, это идея. Его можно, если постараться, перекинуть через речку и попробовать перебраться.
Я поплелся обратно. Встретил своих и рассказал о своем открытии. Пошли собирать остальных. Когда пришли назад, то увидели, что десантники привязывают найденную веревку ко второму этажу ближайшего дома.
— Вы что, мужики, вешаться собрались? — спросил я у десантников.
— Нет, переправу готовим.
— А на том берегу как закрепите?
— Когда подойдут наши, то перекинем им веревки, а они пусть привяжут за БМП или куда еще, вот по этому мосту мы и переправимся.
— Посмотрим. А раненых как переправим?
— Попробуем. А ваши какие предложения?
— Подтащить осветительный столб, перекинуть его. И по нему перебраться.
— Можно и это попробовать, если не получится так перебраться.
— Ну, мы-то переберемся, а раненые? Есть тяжелораненые.
— Тяжелораненые и по столбу не пройдут. Нужна какая-то опора.
Все призадумались и пришли к компромиссу. Необходим был и канат в качестве перил, и столб в качестве моста.
— Ладно, пошли тащить твой столб, — десантник вздохнул и, махнув своим, отправился за мной.
— Не унывай, — утешал я десантника, — я, конечно, понимаю тебя. Тебе уже не впервой вниз головой падать, а вот мне и остальным — не с руки.
— Да пошел ты, — десантник ворчал.
— Ты что, из-за этого столба расстроился?
— Нет. Не люблю тяжести носить. А твоего столба-то хватит, чтобы перебросить с берега на берег?
— Хватит, хватит, — утешал я его.
— Темнота, — опять начал ворчать десантник, — тут порожний идешь, спотыкаешься, а с этой гробиной…
— Да не ворчи ты, — оборвал я его.
— Понимаешь, я должен был готовиться к поступлению в академию и в июне ехать сдавать экзамены, а тут залетел, вот и отправили… — он вздохнул.
— Морду кому набил? — поинтересовался я.
— Да нет, хуже. В конце октября пошли мы на охоту. Все офицеры нашего полка. На кабана пошли. Как водится, водки набрали. Ну, первый вечер, естественно, накушались до поросячьего визга. Вдрызг, одним словом. А у нас в этом году кабана навалом. Вот мы и устроились на краю убранного поля. Ночью, местные рассказывали, кабаны всем выводком выходят и роют всякие корни. Медведи тоже пошаливают, перед тем как в спячку залечь. Хотя для медведя мы уже поздно поехали. Вот, значит, сидим мы в палатке. Водку, как водится, кушаем. Байки травим. Тут приспичило мне до ветра, я пошел. А мужики говорят: «Возьми ружье. Может, на кабана напорешься. А может, медведя-шатуна найдешь. Возьми. Береженого Бог бережет». Вот и взял на свою голову, — вздохнул десантник. — Стою возле дерева, оправляюсь. Ружье на плече висит. Тут слышу, в кустах в трех метрах от меня шум, шорох и кто-то похрюкивает. Я ружье поднимаю и из двух стволов по очереди… Ба-ба-бах!!! Тут мужики с фонарями из палатки выскочили и ко мне. Я рассказал. Они туда. А там начальник физической подготовки полка сидит. Он, оказывается, раньше меня вышел до ветра. Что ему в голову пришло похрюкать — не знаю. Короче, я ему череп развалил. В стволе жакан оказался. Вот так. Военная прокуратура долго потом разбиралась. Что это было, убийство, или несчастный случай, или преступная халатность. Много тогда я здоровья потерял. Конечно, академия моя накрылась. Уголовное дело закрыли. Списали как несчастный случай. И предложили добровольцем ехать сюда. А мог бы к академии готовиться…
— Значит, не судьба была ему, — вставил я реплику. — Ну, а также, мужик, если бы ты окончил нормальное военное училище, то на звук стрелял бы хуже. А так — рефлексы сработали.
— Точно. Пьяный был. Не думал. Долго еще идти?
— Не знаю, по-моему, мы уже и прошли. Стой, мужики! Назад, мы прошли.
Развернулись назад и через тридцать метров обнаружили этот злосчастный столб. Собрались вокруг него.
— Как его тащить-то?
— Хрен его знает.
— Большой дурак.
— Будем стоять или потащим? — не выдержал я.
— Давайте, хватаем.
— А может, кантовать будем? — кто-то с надеждой в голосе спросил.
— Он хрупкий. Пока докантуем — одна арматура останется.
— Хрупкий, хрупкий, а тяжеленный, небось.
— Взяли!
Нас было пятнадцать человек. Раненых, кто не мог двигаться или сильно ослаб, мы оставили на завале. Там же оставили и все свое оружие. Оно бы только мешалось. В темноте мешались, толкались, сопели, поднимая этот бетонный столб.
— Бля, ну и тяжесть! — слышалось из темноты.
— Когда вернусь домой, то напишу, чтобы этих сволочей делали только из алюминия. Ногу, ногу осторожней!
— Так ты ее не подставляй!
— Я ее не подставляю, я перехватывал.
— Все взяли?
— Взяли.
— Сейчас я слоника рожу.
— Я сейчас сам слоником стану.
— Пошли.
— Какой пошли! Я под ним оказался.
— Держите, держите, мужики, я под ним!
— Вылазь. Стой! Что ты там делаешь? Филонишь?
— Какой «филонишь». Я споткнулся.
— Под ноги, урод, смотри.
— Так ни черта не видать!
— Все равно смотри.
— Тихо, мужики!
В темноте послышался шорох, было слышно, как под каблуком взвизгнула щебенка.
— Неужели духи? — кто-то спросил прерывистым шепотом.
Держать эту бетонную хренотень становилось все труднее. Когда идешь, то вроде легче, а на месте — невмоготу. Ладони стали совсем влажными. Мышцы «забились» кровью и стали каменными, неуправляемыми. Оружия нет. Так, только у кого-нибудь, может, есть пистолет. А у остальных, кроме гранат и ножей — только голый энтузиазм. И еще бетонная дрянь на слабеющих руках.
— Мужики, мужики! — кто-то тихо позвал нас. — Вы где?
— В гризде на верхнем гвозде!..твою мать! — послышалось впереди меня.
— Пошли вперед!
— Пошли, а то сейчас уроню! — кто-то взмолился.
— Что тебе надо?
— Мужики! Там наши подошли. Мы им канат уже перекинули.
— Канат — это хорошо. Если бы сейчас эту дрянь перекинуть, вот это тоже хорошо!
— Ладно, пошли живее.
— Стой!
— Что опять?
— Упал, а эта дрянь на голову сверху. Больно!!!