— Прекрасно, — мрачно произнес Грейс. — Ну а если все это уже за границей, с чего мне следует начать?
— Я бы начал отсюда — с Шорэма или Ньюхейвена. Проверил бы все транспортные накладные на каждое судно, вышедшее из этих портов уже через пару часов после ограбления, а также все то, что еще ждет отправки. Особое внимание уделил бы тому, что отгружается в Россию или Испанию. Подержанным машинам — похищенное можно спрятать внутри них; контейнеровозам с грузом лесоматериалов или стали на борту, где может легко затеряться контейнер, полный антикварных вещиц. Да местные порты неплохо было бы прошерстить, начиная с Дуврского, Портсмутского, Саутгемптонского и Хариджского.
Грейс отпил еще колы.
— Ты говоришь о масштабной операции, Гектор.
— Да, так и есть. — Уэбб пожал плечами. — Ты расследуешь жестокое убийство и ограбление, тянущее на многие сотни тысяч. Я тебе не завидую.
— Есть хоть малейший шанс, что ты согласишься тряхнуть стариной и поможешь мне с этим?
Уэбб покачал головой и улыбнулся.
— Чтобы снова втянуться во всю эту политику? Нет уж, спасибо. Мне вполне хватает возни в саду, рыбалки с лодки и посиделок с моими четырьмя внуками. Я лишь в июле получил лицензию на управление яхтой, чему несказанно рад. Знаешь, что я крепко-накрепко усвоил за тридцать лет службы в полиции?
— И что же?
— Бороться с преступностью — это все равно что лежать перед ледником и пытаться его остановить. Если б я мог прожить жизнь заново и хотел во что бы то ни стало разбогатеть — а таких амбиций у меня никогда не было, — знаешь, каким бы бизнесом я занялся? Торговлей продуктами или оружием либо охранным. Люди всегда хотят есть, они всегда будут воровать и убивать друг друга.
— Да ты пессимист, как я вижу!
— Нет, Рой, я реалист.
Когда Рой Грейс покинул таверну Королевского павильона, уже смеркалось. К тому времени, как он, зажав нос, чтобы не дышать испражнениями, начал спускаться по бетонным ступеням автостоянки «Бартоломью», часы показывали уже без четверти десять.
Нужно было ехать домой, и суперинтендент остановился написать Клио эсэмэску, сообщить, что уже в пути. Но едва он отослал сообщение, как тотчас же пожалел об этом. Вот уже несколько часов его терзала некая смутная мысль, и только теперь, когда она окончательно оформилась в мозгу, он понял, что должен сделать.
Дом Клио находился менее чем в полумиле к северу от автостоянки. Но вместо того чтобы отправиться оттуда домой, Рой Грейс развернулся, а затем поехал на запад вдоль набережной. Клио это вряд ли обрадовало бы, да и ему самому радоваться было особенно нечему. Но он ничего не мог с собой поделать. Где-то там прятался тот, кто издевался над Эйлин Макуиртер, и этот негодяй вполне мог планировать очередное нападение на беспомощную жертву. Клио не права, если всерьез думает, что несколько часов ничего не изменят. На начальных этапах расследования убийства значение имеет каждый час, даже минута. Вполне возможно, что тот, кто стоит за этим ограблением, уже выбрал себе следующую цель…
Одолеваемый самыми противоречивыми эмоциями, Грейс в какой-то момент поймал себя на мысли, что завидует Гектору Уэббу, который, казалось, озабочен лишь собственным садом, ремонтом лодки и тем, чем еще бы побаловать внуков. Он вспомнил предупреждение Гленна Брэнсона о том, как дети целиком меняют жизнь человека. Размышляя о Сэнди и ее истериках всякий раз, когда его работа разрушала их планы, он задавался вопросом: в одних ли детях дело или все-таки это связано с характером работы детектива, расследующего убийство? Хочешь или не хочешь, а стремление раскрыть преступление и докопаться до сути преобладает над всем остальным в его жизни. Так было всегда, и он знал, что до тех пор, пока он останется на этой работе, так оно и будет. Прежде всего он должен добиться справедливости для жертвы и облегчить переживания ее семьи. Такова реальность.
Мысли постоянно возвращались к Гленну Брэнсону.
На айподе, подключенном к аудиосистеме автомобиля, он выбрал трек «Цена свободы» Марлы Глен. Через динамики зазвучал глубокий, богатый интонациями, проникновенный голос певицы, часто помогавший ему мыслить яснее. Рой проехал мимо крылатой статуи Мира, одного из своих любимых памятников, установленного точно на границе между Брайтоном и Хоувом, затем свернул на Хоув-Лаунс. Над головой проносились уличные фонари. Он повернул направо, к памятнику королеве Виктории, и выехал на широкую нарядную Гранд-авеню. Часть ее, расположенная ближе к морю, была застроена высотными домами, многими из которых населяли состоятельные пенсионеры. Миновав перекресток на Черч-Роуд, он выехал на Драйв, где сохранилась большая часть оригинальной застройки, импозантные дома викторианского стиля. Здесь обосновались юридические фирмы и медицинские кабинеты, но сохранилось и немало частных квартир.
Примерно через полмили суперинтендент остановился у светофора на стыке с Олд-Шорэм-Роуд, затем поехал по Ширли-Драйв, с которой начинался район, в шутку прозванный Гленном Брэнсоном Ноб-Хилл. Прозвище вполне подходящее, подумал Грейс. Мало кто из офицеров полиции мог бы позволить себе какой-нибудь из здешних элегантных особняков, прилегающих к парку. Здесь селились сильные мира сего, среди которых вполне могли оказаться и удачливые преступники.
Он повернул направо, на Вудраф-авеню, и доехал до Дайк-Роуд-авеню, проходящую через центральную часть города. Дома здесь были еще выше, еще импозантнее. Он свернул налево, тут же принял правее, затем левее и, выехав на Уитдин-Роуд, оказался в одном из самых фешенебельных городских кварталов с извилистой, обсаженной деревьями дорогой и внушительными постройками, скрытыми за высокими заборами, стенами или оградами.
Что-то в этом деле постоянно мучило его и не давало покоя. Что-то здесь было не так. Что-то, что они упустили. Надо побыть одному, спокойно все обдумать. Надо побывать на месте преступления, причем в одиночку, чтобы никто не отвлекал от размышлений. Надо сосредоточиться, попытаться воспроизвести всю цепочку событий и пройти по ней…
Через несколько сотен ярдов дорога ушла влево, и он, повернув направо, выехал на уходящую круто вверх аллею, ведущую к дому Эйлин Макуиртер. В свете фар от елей и рододендронов запрыгали тени. Слева показался величественный и уединенный особняк, темный, заброшенный и, по правде говоря, жутковатый. В конце подъездной дороги Рой развернулся и направил фары на тыльную сторону дома, внимательно разглядывая окна, заднюю дверь, стены и крышу.
Он заглушил двигатель, но свет выключать не стал. Дождь прекратился, и легкий ветерок колыхал сине-белую оградительную ленту. Рой прокручивал в голове все, что знал об ограблении. Следов взлома обнаружено не было, и все выглядело так, что преступники для того, чтобы их пустили в дом, представились служащими «Уотерборд». Примерно в то время, когда, по их оценкам, произошло нападение, Эйлин Макуиртер позвонил продавец теплоизоляции Гарет Дюпон. Вполне возможно, что Дюпон не имел к случившемуся никакого отношения, но, по мнению Грейса, послужной список этого человека — кража со взломом при отягчающих обстоятельствах и сбыт краденого — неплохо вписывался в антураж данного преступления. Слишком уж много совпадений с этим злополучным телефонным звонком. Было бы неплохо выяснить, есть ли у Дюпона алиби.