— Не надо! — хрипло ответил Виктор Станиславович, махнув рукой. Он тяжело дышал, щеки его набрякли и повисли, и весь его вид сейчас напоминал собаку бульдожьей породы. — Зачем вы мне это говорите? Моей дочери больше нет! Ее нет! И неважно теперь, какая она была! Неважно все, все неважно, потому что ее нет! — Громко выплеснув эти реплики, Конышев сжал виски, пытаясь взять себя в руки. Потом, уняв дрожь в голосе, добавил уже ровнее: — И могу сказать, что мне тоже неважно все это, потому что это моя дочь. Хорошая она или плохая, я все равно ее люблю.
— Я отлично вас понимаю, Виктор Станиславович, — кивнул Гуров. — Возможно, вы и правы в своей безусловной любви к вашему ребенку и готовности защищать его до конца, что бы он ни сделал. И я вам говорю об этом вовсе не для того, чтобы показать, какой ваша дочь была незаконопослушной, или сделать больно — это вообще удел жестоких детей из детского сада. Я это говорю для того, чтобы помочь вам же. Я хочу разобраться вместе с вами и понять, имеет ли отношение эта история к тому, что происходит с вами сейчас.
— А… А почему вы решили это связать? И, кстати, как узнали об этом?
— На ваш вопрос я отвечу позже, — серьезно проговорил Гуров. — Для начала вы скажите мне, что известно вам. Интересно послушать вашу версию и сравнить с тем, что рассказал потерпевший.
— Я знаю эту историю только со слов Маргариты, — опустив голову, тихо сказал Конышев. — Но если вам так надо — слушайте.
Зажигалка, Ворон и Омлет сидели в машине. Ворон был за рулем, хотя это была не его машина. Просто он единственный из компании умел водить, благо его отец был неплохим водителем и работал в гараже по починке автомашин. Там Ворон машину и позаимствовал. То есть она и отцу-то не принадлежала — машину пригнал на ремонт какой-то мужик, из числа тех, кого Ворон презрительно называл лошарами. Мужик был интеллигентного вида, а где и кем он работал — Ворона не интересовало. Мужик попал в ДТП, авария была несильной, но машинку слегка помяло. Отец все основное уже исправил, оставался мелкий косметический ремонт — подкрасить, замазать, словом, вернуть машине товарный вид. И забрать мужик ее должен был послезавтра. Ворон рассудил, что за это время машина может сослужить ему неплохую службу.
Квартиру предпринимателя Соломатина он заприметил давно. Ворон вообще присматривался к подобного рода людям, держа в голове план выбрать подходящий момент и «опустить» какого-нибудь богатенького Буратино на нехилую сумму. Нехилую по его, Ворона, понятиям. Для того и крутился в соответствующих кругах, выспрашивал, высматривал, даже что-то приплачивал местной шантрапе за информацию — сколько человек живет в квартире, когда бывают дома, нет ли собаки…
Квартира Соломатина подходила идеально. Он жил там с женой и дочерью, которые теплое время, с мая по сентябрь, проводили за городом, где у Соломатина была дача. На это время бизнесмен оставался в квартире один. И часто пропадал на работе с утра до вечера. Правда, в дневное время совершать налет было опасно — слишком людно, соседи могут обратить внимание, да и вообще мало ли что! К тому же, и с замком придется повозиться, потому что у Ворона, хоть он и строил из себя крутого, опыта в подобных делах не было. Но он выяснил, что по выходным предприниматель иногда тоже уезжает за город. И вот в эти выходные как раз намечался такой случай — разведка донесла Ворону стопудово. Соломатин недавно сделал ремонт, а сигнализацию установить не успел. Так что квартира могла быть в полном распоряжении Ворона — заходи и бери что надо.
А в квартире, надо думать, было чем поживиться… Одна только машина, на которой разъезжал Соломатин, не оставляла сомнений, что он не бедствует. Потом сама четырехкомнатная квартира с евроремонтом, загородный дом, жена с дочкой опять же в шмотках из бутиков разгуливают… Да и вообще, директор фирмы, которая «разливуху» производит — ясное дело, что бабки у него есть! А если у кого-то их слишком много, то почему бы не поделиться с тем, у кого их нет вовсе? Это же справедливо! Так рассуждал Ворон, так внушал и своим помощникам. Те слушали и ушами хлопали.
Ворон снисходительно посмотрел на них и усмехнулся. Помощнички, мать их! Девка-подстилка и лошок недоученный! Неизвестно, чего от них больше — помощи или помехи. Да и делиться придется… Одному, конечно, лучше, что и говорить. Но одному Ворону не справиться. Не унести одному все, что он наметил. А оставлять жалко — добро, как-никак, бабок стоит! И вообще, на стреме кто-то стоять должен. Так что придется втроем.
Разговоры о том, как жируют сейчас всякие бездельники, Ворон начал травить уже давно — готовил психологическую почву, так сказать. Он, Ворон, хоть без образования, а кое в чем шарит, будь здоров! Зажигалка вон, хоть и «мажорка», а и то слушает, уши развесив. Омлет, правда, менжуется, но это и понятно — он всегда трусливым был. Недаром кликуха в точку попала — омлет, он и есть омлет. Да еще в кулинарный техникум поступил учиться — вот смеху-то у пацанов было! Бывало, спросишь — ну, что сегодня кашеварили-то? Омлет — отвечает. Хохот стоит! Но глазенки и у него блестят в предвкушении крупных денег. А у кого бы не заблестели, тем более что Ворон тысячу раз повторил, насколько просто «опускать» таких зажравшихся козлов. Главное — все грамотно сделать, подготовиться заранее, а там уже — дело техники, как говорится. Хату вскрыли, вещи взяли, в пакеты упаковали, быстро вынесли, в машину погрузили — все! Нет их! Ищи-свищи — не досвистишься! Только светиться не надо, в носу ковырять на ходу и сопли жевать. И вести себя естественно, будто они просто в гости сюда идут. Дом большой, квартир много — кто догадается, что они на дело сюда пришли?
Разговоров таких пришлось провести немало — помощнички все сомневались да жались. Особенно Омлет доставал — а вдруг то, а вдруг это… Ворон даже хотел послать к чертовой матери нюню этого, да Зажигалка вступилась, защебетала — ой, Ворон, он же не трус, он просто осторожный, он хочет, чтобы все наверняка было… Сама-то она уж давно была согласна, по глазам видно! Ну Ворон и согласился. Втроем управиться по-любому быстрее выходило.
Поздно вечером подъехали на метро, дошли до гаража, Ворон ключ достал — у папаши вытащил, тот к выходным нажрался с чистой совестью и дрых себе на диване. Ключом спокойно открыл замок, вошел в гараж… Гараж небольшим был — три машины только умещалось. Отец, понятное дело, не в крупной автомастерской работал — кто запойного алкоголика держать станет, хоть он и специалист «золотые руки»? Вот тут, в гараже, на пару с таким же напарником, и работали на одного дядьку, Михалычем звать. Михалыч — мужик жадный. Он ни на сигнализацию, ни на сторожа, ни тем более на камеру видеонаблюдения сроду не разорится, его жаба скорее задушит. А может, думал, что никто на его гараж не позарится, потому как крутых тачек сюда ремонтировать не пригоняли. Словом, в гараж попали беспрепятственно.
Ворон открыл светло-зеленую «Дэу», завел мотор — работает! Прав папаша, только дверца и бампер остались пошарпанными, а движок в полном порядке! Кивнул своим помощничкам, чтобы усаживались, выехал из гаража — и покатили они по столичным улицам. За бабками покатили, за туманом это всякие лошары из древних песен ездят.
До места добрались за полчаса, Ворон заглушил мотор. На всякий случай немного посидели, чтобы еще раз все обсудить, а заодно и присмотреться. Примерно минут через десять решили — пора! У подъезда никого, в окнах Соломатина света нет. Самое время!