Переводчик понемногу приходил в себя, уже практически не шатался.
– Есть, сэр.
Майор двинулся к бронетранспортерам, надеясь, что запасное оружие цело и эти варвары его не нашли. Спустя несколько минут он с облегчением увидел, что был прав. Майор уцепился за автомат и начал глядеть в сторону лаборатории уже по-другому. Со злобным прищуром.
Прошло достаточно времени, прежде чем удалось собрать всех, кто мог держать оружие. Майор хмуро оглядывал потрепанных и окровавленных спецназовцев. Еще совсем недавно они смотрели гордо и независимо, были готовы разорвать любую толпу террористов, выпячивали волевые подбородки, а теперь едва держались на ногах. Из прежнего состава, с которым майор вылетал в Сомали, осталась едва ли половина. Прочие прибыли позже, но все одинаково унылы и покалечены. От былой бравады и следа не осталось. Что стало с гордым морским спецназом после недели пребывания в этой проклятой стране? Мало было перестрелок с исламистами, так еще и русские как танки прокатились по лагерю, угостили практически всех подлыми ударами прикладов.
Черный Джимми пока вообще очнуться не смог. Бруно в голову так зарядили, что он, похоже, в кому провалился. Виктории эти мерзавцы все лицо искалечили. Как только рука на женщину поднялась? Даже капитана Снайпса не пожалели, все лицо – сплошная кровавая повязка. Что за дикари? Да разве так можно? Неужели в них нет хотя бы чуточку человечности? Ведь так нельзя делать! Только гангстеры воюют подобным образом! Дикари!
Майор остановился перед Викторией. Он испытал желание обнять ее и хоть немного утешить. Она это поняла и сразу же отступила назад. Ей слезы ни к чему. Она из стали.
– Как самочувствие?
Отвечать Виктория не стала, все равно распухший нос не позволял ей говорить внятно. Она лишь нахмурилась.
Майор отошел, оглядел всех и хмуро произнес:
– Соберитесь, парни. Осталось совсем немного. Выпейте, химией обколитесь, травки своей покурите. Наверняка у каждого в запасе еще полно всякой дряни. Мы должны выгнать русских из лаборатории любой ценой, просто обязаны не дать им взорвать ее. У нас приказ, и мы его выполним.
Незнакомый спецназовец, весь в крови и мотках бинтов, проворчал:
– Чтобы опять получить прикладом по роже?
– Отставить слабости! – Майор погрозил кулаком. – Американский морской спецназ всегда выполняет поставленную задачу!
– Если она реальна, сэр, – заявил другой спецназовец, искалеченный ничуть не меньше первого. – Лично я не вижу возможности ее выполнить. У меня голова болит и четыре огнестрельных ранения имеются.
Майор собрался было заорать, но тут возмутился третий парень:
– Сэр, а почему нет подкрепления? Мы что, погибать должны без поддержки истребителей и бронетехники? Лично я не испытываю такого желания, у меня пятеро детей дома.
– А у меня двое.
– А я не подписывался воевать с отмороженными русскими.
– А мне сказали, что…
– И вообще, почему…
Майор слушал эти возражения целую минуту, потом начал орать. Кое-кому заехал в глаз кулаком, добавив новый синяк. В итоге ему удалось навести относительный порядок и погнать всю присмиревшую толпу к лаборатории. Убедительной причиной явилось то, что все исламисты наверняка уже погибли. В здании находились лишь несколько русских спецназовцев.
Точного числа майор не знал, но приврал, что их всего чуть-чуть. Капелька. Двое или трое. А может, и вообще двое. Или один. Да, всего лишь один. Это точно.
Потянулись коридоры и лестницы. За каждой выбитой дверью оказывались комнаты. Исламисты явно жили тут, пусть и без особого комфорта. Кое-где попадались склады продовольствия, оружия, даже кинозал встретился, что развеселило десантников. Фанатики собирались тут по выходным либо в свободное время, смотрели патриотические фильмы. На каждом углу имелись указатели. Короче говоря, исламисты основательно обосновались в бывшей советской лаборатории, и если бы не любопытные американцы, то жили бы здесь еще очень долго. А так скоро все на воздух взлетит.
Что удивительно, до сих пор работала система вентиляции воздуха. Уж сколько лет прошло после постройки подземных уровней, а ни электропроводка не приказала долго жить, ни вентиляторы в шахтах не сломались. Исламисты вряд ли стали бы чинить их. Этих ребят интересовали только четыре верхних уровня, остальные же просто использовались как мусорный бачок. Воздух был наполнен жуткой вонью, но все равно прокачивался туда-сюда. Где-то был дизель-генератор, дающий электроэнергию, и хранились запасы солярки. Впрочем, кто их знает, этих исламистов. Вполне вероятно, что иногда они спускались на нижние уровни, а то и пополняли эти топливные запасы. Не везде же свалка, кучи хлама, кое-где может и оружие храниться.
Десантники двигались все ниже и ниже, используя для этой цели центральные лестницы, запасные оставив для отхода. Они принимали все меры предосторожности, страховали друг друга, перебирались через кучи хлама и спускались все глубже. Пока ни одного исламиста им не попадалось, да и, если честно сказать, такие встречи были ни к чему. Пуля дура, ей плевать, кого разить. Повредишь комбинезон противохимической защиты, и можешь попрощаться с жизнью. Неизвестно, что там, на пяти законсервированных уровнях имеется, может, и протек какой-нибудь контейнер с опасной для здоровья дрянью. А еще ведь и подниматься придется в химическом дыму!
Наконец-то десантники опустились на двадцатый уровень. Тут было чисто, исламисты поленились тащить сюда мусор. Мрачные коридоры с мигающим тусклым освещением, лужицы воды повсюду, толстенный слой мохнатой пыли, бусинки крысиных глаз во всех темных углах и гробовая тишина. Пожалуй, только монстров да зомби не хватало для полноты фантастической картины.
Десантники сверились со схемой, отыскали потайную плиту, кое-как оттерли от пыли панель доступа. Они оставили Никифорова колдовать с древним электронным замком, а сами вернулись обратно к лестнице, по которой спустились, и на всякий случай взяли ее под контроль. Мало ли что взбредет в голову оклемавшимся американцам. Они вполне могут попробовать отомстить. Или же недобитые исламисты появятся, обуреваемые жаждой все той же мести.
– Половина дела сделана, – подвел промежуточный итог Батяня. – Спустились с грехом пополам. Теперь осталось только вернуться.
Спецназовец выглянул за угол, кое-что рассмотрел, дернулся и едва не убежал обратно в лагерь.
– Господи!.. Кто это натворил?!
Майор осторожно посмотрел и тут же ощутил, как к горлу подкатился жаркий комок тошноты. Здоровенное помещение, озаряемое неровным голубоватым светом, кругом – трупы, трупы, трупы. Внутренности, оторванные руки и ноги, кровища аж на потолке, все в клочьях окровавленной одежды. Такое ощущение, будто здесь бегал здоровенный вентилятор, сошедший с ума, и рубил на части толпу народа. Потом еще раз побегал. И еще.
Майор прислонился к стене, не в силах ровно держаться на ногах. Он попытался совладать с расшалившимися нервами.