Вонь была настолько пронзительной, что глаза его моментально наполнились слезами, и ему пришлось напрячься, чтобы продолжать нормально дышать. Запах был ему знаком. Мясо в той стадии разложения, когда оно испускает газы, опасные для того, кто их вдыхает. Только однажды он вдыхал запах такой же силы: когда они обнаружили труп, пролежавший в темном подвале два года, и проделали дырку в полиэтилене, в который он был завернут. Нет, вонял не грызун и даже не семейство грызунов. Внутри было темно, свет не попадал в отверстие, но прямо перед Харри что-то лежало. Он ждал, пока зрачки медленно расширялись, чтобы видеть при таком скудном освещении. А потом он увидел. Дрель. Нет, электрический лобзик. Но позади лобзика было еще что-то, чего Харри не мог разглядеть, просто ощущал физически. Что-то… У него внезапно перехватило горло. Звук. Шаги. Под ним.
Он попробовал вынуть голову из дыры, но она как будто уменьшилась в размерах и сжалась вокруг его шеи, пытаясь замуровать его вместе с мертвыми. Чувствуя приближение паники, Харри просунул пальцы между шеей и неровным краем отверстия и стал отрывать от него куски. Он высвободил голову.
Шаги смолкли.
Сердце у него отчаянно колотилось, и он подождал, пока оно не успокоилось. Потом достал из кармана зажигалку, сунул руку в отверстие и зажег ее. Он уже собирался просунуть голову обратно, как вдруг заметил кое-что. Полиэтиленовая занавеска между спальней и гостиной… За ней что-то было. Силуэт. За занавеской кто-то стоял и смотрел на него.
Харри прокашлялся:
— Катрина?
Ответа не последовало.
Харри поискал взглядом лом, брошенный где-то на полу, увидел его и спустился вниз с кресла так тихо, как только мог. Он поставил ногу на пол, и тут занавеска с шумом отдернулась. Он понял, что не успеет дотянуться до лома. Голос был почти веселым:
— Ну вот, мы снова встретились.
Харри поднял голову. Из-за того, что он смотрел против света, ему потребовалось несколько секунд, чтобы узнать стоящего перед ним. Он тихо выругался про себя. Мозг искал возможные сценарии развития событий в ближайшие мгновения, но не нашел ни одного, зациклившись на вопросе: «Черт возьми, что теперь будет?»
На плече у нее висела сумка. Она соскользнула вниз и упала на пол с удивительно тяжелым звуком.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Харри сиплым голосом и внезапно подумал, что у него случилось дежавю.
И ответ ее прозвучал знакомо:
— Тренировалась в зале для единоборств.
— Это не ответ, Силье.
— Нет, ответ, — произнесла Силье Гравсенг, выставив вперед бедро. Она была одета в тонкую спортивную куртку, черные легинсы и кроссовки, а волосы убрала в хвост. Она хитро улыбнулась: — Я была в спортзале и увидела, как ты выходишь из академии. Я пошла за тобой.
— Зачем?
Она пожала плечами:
— Возможно, для того, чтобы дать тебе еще один шанс.
— Какой еще шанс?
— Сделать то, что ты хочешь.
— А именно?
— Думаю, мне не обязательно произносить это вслух. — Она склонила голову на плечо. — Я прочитала это на твоем лице в кабинете у Крона. Твое лицо нельзя назвать бесстрастным, Харри. Ты хочешь меня трахнуть.
Харри кивнул на сумку:
— Эти твои тренировки — что-то вроде курсов для ниндзя с использованием разного оружия?
Он говорил сиплым голосом, потому что во рту у него пересохло.
Силье Гравсенг обвела взглядом комнату:
— Что-то вроде. У нас здесь даже кровать имеется.
Она подняла сумку и прошествовала мимо Харри, отставив в сторону стул, положила сумку на кровать и попыталась отодвинуть диван, который мешал проходу к кровати, но он застрял. Силье наклонилась, ухватилась за спинку дивана и потянула. Харри смотрел на ее зад, торчащий из-под куртки, на напрягшиеся мышцы бедер. Он услышал ее тихий стон:
— Ты что, не поможешь мне?
Харри сглотнул.
Черт, черт.
Он посмотрел на светлый пучок волос, плясавший на ее спине, будто чертова ручка. На материю, врезавшуюся между ягодицами. Силье прекратила двигаться и замерла, как будто что-то заметила. Заметила. Его мысли.
— Так? — прошептала она. — Ты хочешь взять меня так?
Харри не ответил, только почувствовал наступление эрекции, похожей на запоздалую боль от удара в живот, разливающуюся вниз по телу из точки ниже пояса. В голове у него забурлило, пузырьки с нарастающим шумом поднимались вверх и лопались. Он сделал шаг вперед. Остановился.
Силье слегка повернула голову, но опустила глаза в пол.
— Чего ты ждешь? — прошептала она. — Ты хочешь… ты хочешь, чтобы я сопротивлялась?
Харри сглотнул. Он не действовал на автопилоте. Он знал, что делает. И он был таким. Именно таким он и был. И даже несмотря на то, что он заявил себе об этом сейчас вслух, он собирался это сделать. Или нет?
— Да, — услышал он собственный голос. — Останови меня.
Девушка легко приподняла зад, и Харри подумал, что это похоже на ритуал из животной жизни и он все равно был так запрограммирован. Он положил руку ей на копчик и ощутил прикосновение к голой потной коже в том месте, где заканчивался пояс легинсов. Он засунул два пальца под резинку. Оставалось только стянуть с нее штаны. Силье держалась одной рукой за спинку дивана, другой за кровать, за сумку. Рука ее была в сумке, в открытой сумке.
— Я постараюсь, — шептала она, — я постараюсь.
Харри глубоко вздохнул и задрожал.
Он заметил движение. Все произошло так быстро, что он не успел среагировать.
— Что-то не так? — спросила Улла, убирая пиджак Микаэля в шкаф.
— А что не так? — ответил он вопросом, потирая лицо ладонями.
— Иди сюда, — сказала Улла, провела его в гостиную, усадила на диван и встала позади него.
Она положила ладони на то место, где шея переходит в плечи, нащупала кончиками пальцев середину трапециевидной мышцы и надавила. Микаэль громко застонал.
— Ну? — произнесла она.
Он вздохнул:
— Исабелла Скёйен. Она предложила, чтобы бывший начальник полиции помогал нам до окончания расследования убийств полицейских.
— Ну и что? Разве это плохо? Ты сам говорил, что вам требуется больше ресурсов.
— На практике это означает, что он будет исполнять обязанности начальника полиции, а я — подносить ему кофе. Это было бы выражением крайнего недоверия, с которым я не мог бы смириться, ты ведь понимаешь.
— Но это же только на время!
— А потом? Когда дело будет раскрыто под его, а не моим руководством? Думаешь, член городского совета скажет, что теперь не так страшно и я могу снова занять свой пост? Ой!