— Вот видите! Скажите Карякину: «Я знаю о твоих подлых планах». Лично я в этом фильме сниматься не стану. Никогда! Хоть за миллион баксов! — горячо выпалила Сима. — И все-то Димон брешет, ничего он не видел. Не мог Игорь их убить! Ложь! Тришкин не такой. Да, он очень любит женщин и не слишком хорошо со мной поступил, но убивать людей Игорь не станет. А Димон параноик, с таким лучше не связываться. И потом, на вас элементарно в суд подадут за клевету.
Я побарабанила пальцами по столу.
— Знаете, в одном вы правы, Вадим слегка странноват. Он на самом деле настаивал именно на вашей кандидатуре на роль Серафимы Полуниной.
— Мерзавец! — подскочила Сима. — Он и мое имя оставил?
— Да. Мы выплатили ему аванс, — лихо продолжала врать я, — а потом, когда понадобилось связаться с автором, не сумели этого сделать. Все данные им телефоны оказались не правильными.
Высказавшись, я притихла. Интересно, придет в голову моей собеседнице спросить: «Как же вы оформляли договор, не изучив паспорт автора?» Но Полунина разозлилась до такой степени, что потеряла способность мыслить логично.
— Пакостник! Гад!
— Нет ли у вас его телефончика? — вкрадчиво поинтересовалась я.
— Был когда-то, — прошипела Сима, вытаскивая изящную записную книжку с маленькой золотой ручкой, — но Димон с той квартиры давно съехал. Ну, Карякин, ну, сукин сын! К сожалению, нет у меня его координат.
— Очень хочется найти Вадима, — гнула я свое.
— Ладно, я попытаюсь достать его координаты. Дайте вашу визитку, — сказала Сима, — позвоню непременно, как только отыщу. Ася, что ты тут вынюхиваешь?
Девушка-администратор, маячившая около столика, шарахнулась в сторону.
— Просто хотела спросить, все ли вкусно. Может, еще латте желаете?
— Лучше счет принеси! — рявкнула Сима. — Ишь, стоит тут, уши греет… Знаю вас! Третесь у столиков, а потом в «Желтуху» запись с «горячим» матерьяльчиком несете.
Закусив нижнюю губу, Ася побежала к кассе. Сима встала.
— Значит, так: узнаю телефон, мигом сообщу.
Мне пора, много работы, съемки у Никиты Михалкова.
Последнюю фразу Сима произнесла нарочито громко, все немногочисленные посетители ресторанчика вновь уставились на Полунину.
— Чао, — помахала наманикюренной ручкой Сима и убежала.
— Вот счет, — сладко пропела Ася, — уж извините, не хотела вам мешать, услужить желала. Увидела, тарелочки опустели, надумала вкусное предложить, а госпожа Полунина обозлилась. Но я не обижаюсь, клиент, в особенности постоянный, всегда прав.
— Серафима у вас частый гость? — просто для поддержания разговора поинтересовалась я, вытаскивая кошелек.
— Регулярно приходит, и всегда с приятелями, которые за нее платят, как вы, — шепотком сообщила Ася. — На Симу нельзя сердиться. Она неудачница, никак не пристроится в кино, бедолага.
Я протянула девушке кожаную папочку с вложенными в нее деньгами.
— Спасибо, сдачи не надо.
— Заходите, — принялась кланяться Ася, — всегда рады.
Я кивнула и пошла в туалет. Унитаз в пафосном учреждении оказался черного цвета, стульчак сверкал серебряной краской, вместо бумажных полотенец около каплевидной раковины стояла плетеная корзиночка, наполненная свернутыми в трубочку белыми салфетками.
Я нажала на дозатор и чихнула. Весь пафос улетучивается, когда речь заходит о жидком мыле — оно тут оказалось отвратительно вонючее, купленное по дешевке. Надо после него как следует сполоснуть руки. В носу снова защекотало, звонкое «апчхи» опять вырвалось из груди.
— Ой, у меня тоже от этого геля аллергия начинается, — пропел от двери тоненький голос. — Сколько хозяину ни говорю, без толку! Экономит на спичках. Правда, глупо?
— Копейка рубль бережет, — ответила я, повернулась и увидела Асю.
— Ну, тут я с вами не согласна, — заявила девушка.
— Вроде клиент всегда прав? — улыбнулась я.
— В сортире все равны, — захихикала Ася. — Камер у нас нет, можно и душу отвести.
— А что, в каких-то ресторанах и в туалетах ведется наблюдение? — удивилась я.
— Кое-где да, — кивнула Ася и, вытащив из кармана зажигалку, заговорщицки подмигнула:
— Курнем?
— Думаю, подобное поведение запрещено правилами, охрана унюхает дым и накажет вас.
— Вовсе нет, — радостно сообщила Ася, — секьюрити у нас мужики, они в дамскую комнату не попрутся, а если начнут вопросы задавать, мигом отобьюсь, скажу, что клиентка дымила. От меня отстанут, а посетителям замечаний не делают. Вон у нас позавчера парочка пришла, посидели, коньяку тяпнули и в сортирчик, вдвоем. В мужском, правда, устроились. Клиент какой-то ткнулся в кабинку — заперто. Прыгал, прыгал и к администратору. Толян в санузел сунулся, а там… Камасутра, блин! Ну, как думаете, чем дело закончилось?
— Вызвали милицию?
— Ой, уморили! Нет, конечно. Толян возле двери встал и всем желавшим войти мужикам говорил: «Простите, господа, кран сорвало, извините, через полчасика починят. Воспользуйтесь пока туалетом для персонала. Не беспокойтесь, мы его продезинфицировали». Потом Ромео с Джульеттой выпорхнули, мужик небрежно сунул Толяну пятьсот баксов. Ясное дело, им теперь, коли захотят, разрешат тем же самым заняться и на кухне, и у директора в кабинете, — хихикая, довершила рассказ Ася.
— Я бы, наверное, после подобного случая не посмела еще раз прийти в тот же ресторан.
— Почему? Наоборот, прикольно. Мы чаевым рады. Кстати, вы тоже хорошо оставили, не пожадничали.
— Вы были внимательны.
— И все равно такие иногда скряги среди клиентов попадаются!
— Люди разные, — улыбнулась я, старательно ополаскивая руки.
И тут Ася выпалила:
— Вы Карякина ищете?
— Откуда знаете?
— Проходила мимо вашего столика и случайно услышала фамилию. Вадька сильно нужен?
— Знаете его? — обрадовалась я.
Ася бросила бычок в унитаз и спустила воду.