— Майор, не верьте ему, — угрюмо повторил Саша.
Подскочивший сержант милиции обрушил ему на голову приклад «АК».
— Отойди от него, мусор! — взревел Ключников. — Или я тебе голову откушу!..
— Ну, вот и еще одно подтверждение, — заметил стоящий неподалеку с «АК-47» в руках капитан милиции. — Мусор… Зэки проклятые!
Саша послушно опустился на колени:
— Делайте как я! Это приказ!
Разведчики нехотя повиновались. Стольников чувствовал, что ситуация накалилась до взрыва. Еще мгновение, и его люди начнут убивать. Майор не мог позволить этого. Милиционеры пятьдесят девятого года не были виновны в том, что не понимали обстановки. Да и сам Саша, окажись на месте любого из них, разве поверил бы себе из две тысячи двенадцатого?..
Ждан добрался до майора и обнял его как отца.
— Это просто невероятно… Это счастливый случай…
— Кто вы? — спросил майор, не сводя глаз с бойцов.
— Я работник Московского облпотребсоюза, товарищи. Моя фамилия Зыкин!
— Не верьте! — повторил Саша, сплевывая кровь, стекающую с разбитого лба. Стоять на острых камнях проезжей части было неуютно, и чтобы подавить это ощущение, он морщился. — Это военный преступник.
— Ты там засиделся, в лагерях, видимо! — отметил капитан милиции. — Ему на вид не больше тридцати пяти, а война четырнадцать лет назад закончилась!
— А ты там засиделся в своей ментовке, видимо! — ответил Стольников. — В сорок пятом ему был двадцать один год!
Ждан из жертвы мгновенно превратился в подозреваемого.
— Кому вы верите, товарищи?! — Играл он хорошо, Саша готов был поклясться, что те минуты, пока соображал, кто остановил машину, Ждан репетировал роль. — У меня с собой была крупная сумма денег, а они все отняли, все! У меня подотчетная должность, товарищи!
— А вы зачем сюда ехали, собственно?
— Закупка образцов сельхозпродукции! Меня теперь посадят!
— Радуйтесь, что не убили! — заметил капитан.
— А я разве не радуюсь?
Еще не была отработана схема задержания, еще не вырубали в Чечне подозреваемых с первой секунды остановки автомобиля. Еще не имел статус подозреваемого любой, кто выходил из дома на улицу. И поэтому этот диалог вызвал бы удивление и даже веселье, когда бы не знали разведчики, что вернулись в прошлое на пятьдесят лет.
— Вы посмотрите на него, — буркнул Жулин. — Какой он заготовитель?
— Да и ты на сотрудника МВД не очень похож, — парировал кто-то из сержантов.
— Товарищ майор! — донесся с обочины, где стоял «ЗИС», голос кого-то из милиционеров. — Тут оружия как в арсенале! Я такие автоматы первый раз вижу!
На свет вышел, держа в руках «Винторез», молоденький и субтильный старшина.
— Положи на место! — с яростью выдавил Айдаров.
Всем было известно, что прикасаться к снайперской винтовке Айдарова было дурной приметой. Во-первых, Айдаров мог за это избить, невзирая на дружеские отношения. Во-вторых, по давно заведенному правилу прикоснуться к винтовке снайпера в группе Стольникова означало неприятности на задании. Поэтому «СВД» и «Винторез» Айдарова разведчики обходили стороной.
Старшина подошел и ткнул Айдарова прикладом в плечо:
— Это ты мне?
— Тебе, шкура! Положи мою винтовку!
Старшина размахнулся, чтобы ударить, Айдаров стиснул зубы, даже не пытаясь увернуться, но майор прикрикнул, и старшина уложил «Винторез» обратно в багажник.
— Я тебе жопу порву, — пообещал Айдаров, глядя в землю. — Я тебе, клянусь, порву жопу!
— Этого, — майор кивнул в сторону Ждана, — ко мне в машину! Этих, — он показал «ТТ» в сторону разведчиков, — охранять до прибытия грузовика!
— Вы подписываете себе смертный приговор, — предсказал Стольников.
— Молчать! — И сотрудникам: — Блокировать дорогу в обоих направлениях!
— Здесь все равно по ночам транспорт не ходит!
— Тем не менее! Запретить между ними разговоры! Ждать машину!
Прихватив с собой Ждана и сержанта, майор направился к «Волге». За руль заскочил милиционер, и через мгновение «Волга», осветив при развороте дорогу и ослепив стоящих на коленях разведчиков, помчалась в сторону Цой-Педе.
— Сидеть смирно, заключенные! — командовал без устали капитан. — Руки на голове, смотреть вниз! Движение — провокация! Попытка побега — расстрел на месте!
— Да закрой ты рот свой уже, — не выдержал Мамаев. — В ушах звенит. Говорил же тебе, Саша…
— Повторяю, — отозвался Стольников, — ни одного «двухсотого». «Трехсотых» грузите бочками.
— Что это они там болтают? — спросил сержант милиции, стоящий рядом с Ключниковым. — Что за шифровки, мать их?
— Замолчать всем! — рявкнул капитан.
Драгоценное время уходило. Обещанный майором грузовик мог появиться на дороге в любой момент. Саша поморщился. Рана на голове саднила…
— Послушай, капитан…
— Молчать! — закричал тот и подскочил к Саше.
— Я хочу рассказать, как дело было. Обещаю, что, пока я говорю, ни один зэк не откроет рта и не дернется. Тебе же нужны показания?
Хитрость хода заключалась в том, что к приезду дежурной оперативной группы и транспорта капитан мог узнать все подробности побега. Стольников уже понял, что где-то в области есть зона и с нее сбежали заключенные. Вероятно, не без крови. И получить полный расклад по этому громкому для Союза ССР преступлению капитан не откажется.
— Получишь полные показания. А за это разреши сесть на корточки, как принято на зонах. Камни режут колени, кто-нибудь из моих дернется и получит пулю. А я этого не хочу.
— Вы все равно все получите пулю, — заметил капитан, но уже другим тоном.
— Ну, когда это случится…
Провести так конвой зоны не получилось бы ни при каких обстоятельствах. Но Саша понимал: перед ним обычный милиционер.
— Сесть на корточки! — приказал капитан.
Бойцы все поняли. Подняться резко на ноги с корточек — дело мгновения. Подняться с колен — нескольких секунд. Мягко подсев, они переменили позы.
— Говори, — разрешил капитан.
— Значит, так дело было. В девять часов (услышав это, Айдаров невольно бросил взгляд на стоящего слева от него старшину) направился к оружейной комнате. Там находился караул. У него с собой был Ключ. Он вставил ключ в замочную скважину и повернул на тринадцать часов. К этому времени Жулин уже душил сержанта на посту, а Мамай и Ермола приканчивали двоих рядовых.
— Ну, а ты сам что в это время делал? — голосом следователя, принимающего явку с повинной, поинтересовался капитан.