Разведчики переглянулись. За все время это была первая стоящая информация! Про урочище в досье о деятельности пропавшего журналиста не было ни слова. Да и какой скандальный материал мог снимать в лесах Белоруссии абсолютно городской корреспондент? Разве что о том, как браконьерским образом разворовывают лес? Но с этим делом в Белоруссии было строго. Президент чуть ли не каждую щепку, вывозимую на экспорт, держал на личном контроле. Тогда что, в таком случае, могло заинтересовать Юргина в Щербинском урочище, которое расположено на северо-востоке республике, на границе с Россией?..
— А что именно он там снимал, Воробушек? — осторожно, словно боясь спугнуть удачу, спросил Володя. — Он не говорил тебе?
— У нас не принято делиться тем, что находится в работе, — покачала головой Светлана. — Но после его исчезновения ко мне приходили какие-то люди… — Она внезапно умолкла и обвела разведчиков растерянным взглядом. — Ой, мальчики, до меня только сейчас дошло. Это же они ко мне приходили недавно…
— Кто — «они»? — Демидов, как спаниель, почуявший где-то рядом утку, сделал «стойку». Лицо у него стало строгим и сосредоточенным, на скулах вздулись шарики желваков. — Кто к тебе приходил? Когда? Сколько их было? Что говорили?
Он сыпал вопросами, не дожидаясь ответов на них. Локис знал эту тактику своего командира. В таком тоне он обычно допрашивал «языка», не давая человеку собраться с мыслями, чтобы понять, где главный вопрос, а где второстепенный, а то и просто ничего не значащий. «Язык» начинал путаться в них и зачастую выдавал нужную информацию, сам того не понимая. Но сейчас был не тот случай, чтобы задавливать собеседника морально.
Света Дробич, ничего о подобном методе не знавшая, просто-напросто ошалела от того количества вопросов, которые ей задали меньше чем за минуту, а особенно от того, с каким натиском их задавали. В ее красивых глазах плескались страх, недоумение и растерянность одновременно.
— Погоди, Леха, — остановил Володя своего командира. — Ты же все-таки не «языка» допрашиваешь, а с другом разговариваешь. Давай по порядку и спокойней…
Демидов шумно выдохнул и примирительно произнес:
— Извини, Света, привычка. Так что у вас случилось недавно?
— Да ничего не случилось, — осторожно ответила Светлана, невольно прижимаясь к Локису, словно ища у него защиты. — После того как пропал Гарик, мне на мобилу позвонил какой-то урод, предложил встретиться в «Лиде», я отказалась… — Она замолчала, что-то обдумывая.
— Ну, а дальше что? — нетерпеливо спросил Демидов. — Света, пойми, нам важны любые мелочи!
— Действительно, Воробейка, — поддакнул Володя, — рассказывай все как на духу. Пойми, нам надо максимум информации, чтобы как можно быстрее найти твоего Гарика. И по возможности живым.
— Да я все готова рассказать! — запальчиво выкрикнула Светлана, вскакивая с лавки. — Просто никак не пойму, что вам нужно знать! Объясните толком, что я должна вам рассказать…
— О господи! — взвыл Демидов, вскидывая руки к потолку и с грохотом опуская их на стол. — Светлана! Мы ходим по кругу! Ты что, боишься нас? Тогда почему пустила в свой дом? Почему сначала соглашаешься помогать нам, а теперь начинаешь делать вид, что не понимаешь, о чем идет речь?
— Те двое тоже говорили, что хотят помочь Гарику, — потупившись, тихо проговорила она. — Но мне почему-то показалось, что они врут…
— Ну, знаешь ли, Воробейка, — искренне возмутился Локис, — получается, что ты и мне не веришь?! Вот уж не ожидал от тебя такой оплеухи! Не понимаю только, за что…
Света пристыженно молчала, глядя в пол, затем заговорила каким-то монотонным голосом:
— В общем, когда я послала того ублюдка куда подальше, мою личку на «Одноклассниках» через несколько дней кто-то вскрыл и начал мне писать. Сначала ничего особенного, а потом стали намекать на мои отношения с Гариком…
Она запнулась и бросила быстрый взгляд на Локиса. Володя ободряюще улыбнулся, хотя нечто похожее на ревность неприятно кольнуло его, но он тут же подавил это чувство.
— Рассказывай, Светуленок, рассказывай, — как можно мягче попросил Локис.
— Да что рассказывать, — вздохнула Дробич, — я пыталась блокировать их, но они все равно пробивались каким-то образом.
— Это не сложно, — вставил Ефимов, — на этих «Однах» практически никакой защиты переписки нет, любой может вскрыть за пять минут.
— Погоди ты, Шико, со своими защитами, — перебил радиста Демидов. — Что дальше было, Света?
— Говорю же, меня этот респондент буквально достал… — раздраженно ответила Светлана. — Писал, что Гарик попал в очень нехорошую историю, что сам нарвался на большие неприятности и что его надо срочно спасать, предлагал свою помощь в этом…
— А конкретнее можешь вспомнить, что именно предлагал? — спросил Демидов без особой надежды услышать нужный ему ответ.
— Писал, что у Гарика оказались какие записи секретные и что если их вернуть владельцам, то с ним ничего плохого не случится… И те двое, которые приходили ко мне, тоже говорили, что пока еще есть шансы найти Гарика живым, но с каждым днем их становится все меньше. Мальчики, может, хоть вы мне объясните, что все это значит?
— Куда они приходили? — быстро спросил Демидов.
— Ко мне приходили…
— Это мы уже слышали. Где конкретно ты с ними встретилась? Они к тебе приходили в квартиру или на работу? Может, на улице подловили?
— На работу приходили, — растерянно проговорила Светлана. — Вернее, подловили возле телецентра. А что, разве это имеет какое-то значение?
— Сейчас все имеет значение, — пробурчал Купец. — А что это за секретные записи? Тебе Юргин что-нибудь говорил про них?
— Нет, — раздумчиво протянула Светлана. — Я даже не представляю, о чем идет речь, в смысле, о каких записях они все время говорят…
Володя вдруг отчетливо понял, что Светлана почему-то рассказывает не все, что знает, что-то явно недоговаривает.
— Слушай, Воробушек, — начал он как можно мягче, — давай-ка говорить начистоту. Я не психолог, но у меня создалось впечатление, что ты нам мозги паришь…
— Я?! — искренне удивилась Дробич, но Локис жестом остановил ее.
— Если ты чего-то или кого-то боишься, то так и скажи. Но если будешь и дальше крутить, мы вряд ли тебе поможем. Это ты понимаешь?
— Хорошо, — после непродолжительной паузы выдавила Светлана, — я расскажу, все, что знаю…
Рассказ Дробич был путаным, однако разведчикам стало понятно, что Юргин действительно влез туда, куда ему влезать не стоило. Что именно он наснимал в Щербинском урочище, Светлана не знала. Юргин не показывал ей свои подсъемы, зато постоянно твердил, что «это самая большая сенсация за все его годы работы в журналистике».
Те, кто писал Светлане на странички в «Одноклассниках» и «ВКонтакте», были очень хорошо осведомлены об их отношениях с Юргиным, знали даже такие подробности, о которых никому не было известно, кроме них двоих. Такая осведомленность наталкивала на определенные размышления.