Глеб отдышался. Полез в карман плаща. Достал пачку банкнот. Не считая, разделил пополам.
Сунул часть денег в нагрудный карман куртки Валентина.
— Это тебе на питание.
Открыл бардачок, бросил в него вторую часть.
— Это на мелкие расходы. Бойцам своим поляну накроешь.
Валентин затолкал деньги глубже. Из другого кармана достал мятую пачку сигарет, губами достал одну. Прикурил от зажигалки «Зиппо». Дунул дымом на язычок огня, захлопнул крышку зажигалки.
— Зачем я тебе, Глеб? — глухим голосом спросил он.
— Хороший вопрос.
— Только не юли.
— И не собираюсь. — Глеб развернулся, чтобы не смотреть в лицо Валентина. — Мы в одном дворе росли, только из двора разными дорогами пошли. Ты, Валька, обычный парень с банальнейшей судьбой. Школа, армия, школа милиции. Незаконченное заочное юридическое, на каждую сессию отпрашиваться надо. На экзаменах со стыда каждый раз сгораешь, и ставят тебе два балла за знания плюс два за звание. Три командировки в Чечню. Пара цацек на мундире. Ни кола ни двора. Живешь между сумой и тюрьмой. К Орлику прибился. Вроде бы повезло, а радости от этого не испытываешь. По ночам вздрагиваешь.
— Вообще не сплю. — Валентин поморщился и прикусил фильтр сигареты.
— Вот-вот, — кивнул Глеб. — Только орлики скоро, как накипь, сойдут. Кончается их время. А такие, как ты, были, есть и будут. Я из таких козлодоевых народных избранников делал, что ты на их фоне просто Спиноза. А уж про порядочность я вообще молчу. Там пробы ставить негде. По сравнению с ними, ты — дитя невинное. У нас, Валя, весь народ невиновен. Воруют от нищеты и в нищете всю жизнь мыкаются. Не со зла, а от безысходности на дорогу выходят. Девки — на Тверскую. А пацаны с обрезами вдоль трассы.
— Складно излагаешь, — криво усмехнулся Валентин.
— Нет, Валя, это ты им излагать будешь. Мне они не поверят, а тебе обязательно. Валентин Смертин, рубоповец по прозвищу Смерть Врагам, скажет то, что люди давно хотят услышать: закон и власть народа. Когда Орлик блеет про закон и народовластие, блевать тянет от одного вида его рожи. А с тобой любой мужик с радостью и бутылку уговорит, и в бой пойдет. Внешность у тебя такая. Доверие вызывает. Харизма это называется по науке. Важнейшая в политике вещь.
— Важнее, чем голова?
— У Гайдара голова больше и умнее твоей. Разницу чувствуешь?
Валентин презрительно фыркнул.
— Вот то-то! И простые люди ее нутром чувствуют.
За стеклом со стороны Глеба выросла тень. Приблизилась вплотную. Палец пробил дробь по дверце.
— Командир, не спать! — раздался голос облеченного властью человека.
— По башке себе постучи, мерин парнокопытный! — ответил Валентин.
Его рука слетела с руля и нырнула под куртку. Глаза стрельнули по очереди в оба зеркальца заднего вида, обшарили окрестности через лобовое стекло.
Согнутый палец настойчиво забарабанил по стеклу. Глеб отстранился.
— Открой этому дятлу, — попросил Валентин.
Глеб опустил стекло.
Внутрь просунулось невыразительное лицо со стертыми, плохо запоминающимися чертами.
— Мужики, разве не знаете, вам давно пора ехать отсюда?
— На мужиках бревна возят, — ответил Валентин. — Сам вали отсюда. А то дам в рог, на заднице до метро доедешь!
Он вытащил удостоверение, показал золотое тиснение мужчине.
— А если развернуть? — осклабился тот.
— А если — в лоб?
— А если не в бровь, а сразу в глаз? — не сдался мужчина.
Просунул в окошко руку, развернул на ладони удостоверение.
— Капитан Погодин. Федеральная служба охраны. Прошу представиться.
Валентин закатил в угол рта сигарету, задрал ее тлеющий кончик кверху.
Распахнул книжечку.
— Старший опер ГУБОПа Смертин.
Мужчина чиркнул взглядом по фотографии и строчкам в удостоверении. Удовлетворенно кивнул.
— Ребята, без шуток, не надо здесь стоять. Просто не надо — и все.
Он вытащил голову из салона, но от машины не отошел.
— Закрой окно, — угрюмо бросил Валентин и снял машину с ручного тормоза.
Глеб поднял стекло. Пригладил взбитые сквозняком волосы.
— Испугался, Глебыч?
— Нет. Я людей не боюсь.
Валентин покачал головой.
— Счастливчик. А я волков меньше боюсь, чем этих тварей двуногих. — Валентин втиснул машину в поток. — Куда теперь?
— На Октябрьскую площадь. К Первой Градской. Там покажу, куда свернуть.
Глеб прижал затылок к подголовнику, потерся, устраиваясь удобнее, и закрыл глаза.
Срочно
Салину В.Н.
Водитель автомашины «фольксваген пассат» установлен.
Смертин Валентин Кириллович, 1967 г.р., москвич, старший оперуполномоченный ГУБОП. Дружеская связь объекта Агитатор.
Имеются материалы компрометирующего характера, в частности на тесные внеслужебные контакты с генерал-лейтенантом милиции Орленком, разрабатываемым органами ФСБ в связи с установленными фактами использования служебного положения в корыстных целях, вымогательства и сокрытия преступлений. По оперативным данным Орленок владеет недвижимостью в Испании и Швейцарии, на литерном счету в «Креди Свисс» находятся около семи миллионов долларов.
Докладываю, что «фольксваген пассат» в 21.22 въехал в подземный гараж дома 43 по Ленинскому проспекту. В 19.24 выехал без пассажира. Смертин, присвоен псевдоним — Могильщик, применяя меры обнаружения наружного наблюдения, движется по направлению Центра.
Квартиру, в которую вошел Агитатор, установить не удалось.
Наблюдение продолжаю.
Владислав
В подземном гараже беззвучно гулял сквозняк, облизывая гладкие выпуклости спящих машин.
Глеб постоял, прислушиваясь и принюхиваясь. Пахло сырым бетоном и бензином. В тоннель въезда стекали звуки улицы.
Он поднял с пола коробку, подхватил под мышку и пошел вдоль ряда машин к лифту. На ходу достал из кармана брелок, нажал кнопочку.
Иссиня-черный «сааб» мигнул противотуманными фарами и тихо щелкнул замками.
Глеб поднял крышку багажника, бросил внутрь коробку и плавно закрыл. Клацнул замок, потревожив тишину залитого неоном подземелья.
Глеб нажал кнопку на брелоке, замок с тихим щелчком встал на стопор.
Прошел к лифту. Войдя в кабину, достал мобильный, набрал номер.