Он позволил ножу делать все, что тому хотелось. Сейчас руки и нож составляли единое целое. Желание ножа и желание рук слились в единую жажду полета и в холодную и непреклонную, как сталь, готовность к удару.
…Прикосновение чужого взгляда обожгло его лицо. Он на секунду потерял контроль, и нож выпорхнул из рук, оставив за собой светящийся серебристый шлейф. Он выровнял дыхание и прислушался к своим ощущениям. Все люди в доме были на своих местах, он отчетливо видел их. Но чужой был! Он заставил свечение собраться в переносице. Через несколько вдохов снопы света, растекавшиеся по телу, собрались в маленький тугой водоворот под переносьем. И тогда он увидел…
…Сначала были только губы. Теплые и мягкие, дрожащие в такт легкому дыханию. Он отстранился и увидел все лицо. Девушка была красива. Челка, упавшая на лоб, придавала ей задорный мальчишеский вид. Глаза под расслабленно упавшими веками чуть вздрагивали, словно она пыталась лучше разглядеть что-то, представшее пред внутренним взором.
Он услышал голос, мерный и безжизненный, давящий: «Смотри внимательно, запомни, найди, узнай! Смотри, запомни, найди!»
Он отстранился еще дальше и увидел все комнату целиком. Спальня. На всклокоченной постели лежит девушка. Мужчина держит ее за руку и твердит свое «смотри, найди, узнай».
Он глубоко вздохнул и на выдохе превратил бурлящий в переносье водоворот в острый, как клинок шпаги, луч. Острие впилось в затылок мужчины, серебряной стрелой прошило мозг, нырнуло в руку и, войдя в тело девушки, взорвалось миллионом искрящихся игл. Они оба вздрогнули. Мужчина отдернул руку, и девушка застонала и открыла глаза. Села на кровати, машинально одернула полы халата.
— Что это было. Вить?
— Просто видение. По-научному — дистантное считывание информации. Или, как говорят в дебильной передаче «Третий глаз», — ясновидение. Увидела, что хотела?
— Ага. — Она кивнула. — Даже слышала разговор.
— Вот и хорошо. — Он погладил ее по голове. — А ты не верила.
— Ой, башка, как с перепоя… Поедешь со мной?
— Куда?
— Ой, даже не знаю… Нет, место знакомое. Я там однажды была. Совсем недалеко от Москвы. Поехали, а?
— Нет, Настюх. Мне давно уже пора. Ты же час провалялась.
— Серьезно? — Она посмотрела на будильник и безвольно упала на подушки. — Ну и черт с тобой… Сама найду, — прошептала она, закрыв глаза. — Обязательно!
Он поцеловал ее в висок и тихо вышел.
* * *
Максимов резко выдохнул и распахнул глаза. Сразу же почувствовал колючее прикосновение ветра к горячей коже. Встал, захлопнул створку окна. Нож, так легко вырвавшийся в свободный полет, уткнулся острием в центральную стойку рамы. Точно в середину доски. Максимов хмыкнул. Раскачал лезвие и вырвал жало стилета из треугольной ямки.
«Только этого мне еще не хватало! Мало того, что стреляют из-за каждого угла, так еще и парапсихологи подключились». — Он накинул рубашку на голые плечи и с ногами забрался на тахту.
Он достаточно хорошо был осведомлен о возможностях современной парапсихологии как науки, впитавшей в себя все возможные тайные и еретические знания, смешав их с революционными открытиями в естественных науках. Возможности были колоссальные, но только при соответствующем обеспечении. Без серьезной научной и исследовательской базы в этой тонкой сфере дальше бабкиных заговоров и кодирования мужей-алкоголиков по их фотографиям, принесенным измученными женами, продвинуться было нельзя. А этот парень, державший девушку за руку, был именно из таких — с солидной базой, научной и финансовой. Он точно знал, как нужно вести человека через незримую паутину информационных полей к нужной точке, и знал, как помочь увидеть. Хуже всего, что он программировал ее дальнейшее поведение умело и настойчиво. Зная о последствиях и не боясь их.
«Некто ищет повод вмещаться в наши игры, — сделал вывод Максимов. — В ближайшее время надо ждать гостей. Час от часу не легче! Сегодня берем депозитарий банка. А после этого счет пойдет на часы».
Он откинулся на подушки и закрыл, глаза. С каждым днем, несмотря на все усилия и специальные приемы расслабления, усталость давала о себе знать. Он взял за правило отдыхать при малейшей возможности. Резерв сил был на исходе.
* * *
Срочно
Секретно
т. Салину В.Н.
Службой наружного наблюдения зафиксирован контакт объекта «Ассоль» с неизвестным мужчиной. Проведя полчаса в баре «Айриш Хаус», «Ассоль» и мужчина, объекту присвоено обозначение «Паж», направились на такси по адресу: ул. Адмирала Макарова, д.4, кв.68, установочные данные прилагаю.
Проведя двадцать минут по данному адресу, «Ассоль» и «Паж» выехали на автомобиле ВАЗ 2105, 12–72 МО У, принадлежащем «Пажу», в направлении объекта «Плес».
Прибыв на место, провели скрытое фотографирование объекта и находящихся на нем лиц.
Старший бригады наружного наблюдения обращает внимание, что объект «Ассоль» владеет навыками обнаружения наружного наблюдения.
Приложение:
Паж — Хорошев Алексей Геннадиевич, 1969 г.р., студент пятого курса Института стран Азии, Африки и Латинской Америки при МГУ. Контакт с «Ассоль» с 1991 года. Привлекается ею как оператор и фотограф. В настоящее время работает крупье в казино «Азазелло». Имеет обширные контакты в полукриминальной среде, по линии матери — в среде творческой интеллигенции. К судебной ответственности не привлекался. Материалы компрометирующего характера по линии МВД на данное лицо имеются.
Журавлев инструктировал его долго и нудно, хотя роль Максимова в предстоящей операции была проста: прижать Ярового и не дать ему поднять тревогу, пока гавриловские опера будут чистить депозитарий. Потом принять пакет векселей, отвезти на Крымский вал, где в холле Дома художников его будет ждать Ашкенази. Передать ему пакет, проехать «дорожкой», застраховав себя от возможного «хвоста», и вернуться домой.
Максимов понимал, что занудством Журавлев компенсирует свое неучастие в операции: Гаврилов категорически запретил ему выходить из дома. Приученный прежней конторской жизнью «личным присутствием обеспечивать успех операции», Журавлев чувствовал себя не в своей тарелке. С утра сбрил щетину, проросшую на щеках за несколько дней болезни, даже надел костюм. Всем видом демонстрировал активность.
Максимов слушал его вполуха, демонстрировать уважение к начальству научился давно. Его больше заботил сам Журавлев. От Максимова не скрылся неестественный румянец, раскрасивший свежевыбритые щеки Журавлева, и лихорадочный блеск глаз. Признаки были нехорошие. Судя по всему, Журавлев, съедаемый изнутри раком, вспыхнул, как догорающая свечка. Дальше — агония и медленное разложение.