— Торопиться надо, как бы не опоздать, — проворчал Славич, пытаясь освободить руку, зажатую Корсаковым.
— Не дергайся, — предупредил Игорь, кольнул его в зад острием меча, но хватку ослабил.
Славич ойкнул, подпрыгнул и потрусил вперед. Вскоре они свернули вглубь леса, который становился все дремучее. Поваленные стволы, покрытые мхом, скользили под ногами, кустарник цеплялся за одежду, вязал ноги, под ногами иногда чавкало, будто они пробирались по болоту.
Наконец деревья впереди поредели. Прошли еще несколько шагов. Сквозь редкие кроны сосен Корсаков увидел полную луну, круглую и красноватую, окруженную серебристым ореолом. Подлесок закончился, под ногами была земля, едва присыпанная павшей хвоей. Впереди между стволов сосен задрожал, затрепетал далекий огонек. Славич остановился.
— Все, дальше не пойду, иначе убьют они меня.
— А дальше и не надо, — раздался за их спинами негромкий голос.
Корсаков обернулся, и в тот же миг его схватили крепкие руки, у горла он ощутил холодную сталь. Меч у него отобрали, он выпустил рукоять без сопротивления. Он уже давно понял, что за ними следят и сопровождают, — примерно с тех пор, как они выбрались из бурелома и решил, что так оказаться рядом с Анютой будет проще, чем искать ее в темном лесу.
По стволу огромной сосны скользнула тень, затрепетал плащ. Высокий человек мягко опустился на землю прямо перед Корсаковым. Свет луны тускло отразился в кожаных доспехах.
— Приветствую тебя, Бальгард, — сказал мужчина, наклонив голову. — Мы ждали вас.
— Я обещал — я сделал, — забормотал Славич. — Привел его и…
Мужчина в плаще сделал знак. Раздался глухой удар, на лицо Корсакову брызнуло чем-то горячим, мерзким.
Удар боевой палицы по затылку проломил Славичу голову. Он умер мгновенно, не успев еще осесть на землю. Корсаков угрюмо посмотрел на лежавшее возле ног тело.
— Единожды предав… — пробормотал он.
— Ты прав, Бальгард. Он был предателем. Кроме того, мы добились, чего хотели, и теперь уходим из этого мира. Следов оставлять мы не должны, а тем более свидетелей. Мы вернемся под твоим предводительством, когда настанет час.
— Зачем вы похитили девушку?
— Нам нужна твоя сила, Бальгард. Знание, переданное девушке Белой Праматерью, бесценно, но бесполезно до определенного момента. Мы помним посещение подземного мира Праматерью шестьдесят лет назад. Она испугалась, она не поняла наших целей, устрашилась того, что увидела в наших душах. Наследница Праматери бесполезна для нас на данном этапе…
Корсаков мгновенно оказался возле него, занося кулак. Мужчина, не дрогнув, смотрел ему в глаза. Браслет на правой руке Корсакова налился оранжевым светом.
— Если ты ударишь меня этой рукой, я умру, — спокойно сказал мужчина. — Я умру для этого мира, но никто из наших не может умереть здесь, не восстав в мире без солнца. Даже те, кому в грудь вбивали осиновый кол. Смерть означает запрещение появляться здесь. Это страшная кара, поверь, довольствоваться только рассказами тех, кому удается проскользнуть сюда, минуя Врата. Я исчезну, но Наследницу Праматери ты не увидишь.
— Кто ты?
— Я — Горланг. Я лишь хочу стать твоим другом.
Корсаков выругался длинно и витиевато. Острие меча снова уперлось между лопатками, и он расслабился, исподлобья глядя в черные провалы глаз Горланга.
— Ты так ничего и не понял, — тихо сказал Горланг. — Белая Праматерь дала тебе силу, но не дала знаний. Сила без знаний лишена смысла, но нас это устраивает. Здравого смысла достаточно и у нас, а высший смысл — понятие отвлеченное. Мы постигнем его, когда добьемся цели с твоей помощью, и тогда знания Наследницы пригодятся. Не раньше. Твоя девушка поняла все правильно, она жаждет воссоединиться с тобой, но время еще не пришло.
— Вы рискнете шантажировать меня? — спросил Корсаков.
— Никто не рискнет шантажировать Бальгарда, мы лишь хотим, чтобы ты принял нашу сторону. Ты не пожалеешь, сын Асдина.
— Хельгра умнее тебя, — заметил Корсаков.
— Но мы дальновиднее. Ты не пресытишься Наследницей Праматери и хотя бы потому не перейдешь на сторону Хельгры.
— Где Анна?
Горланг развел руками. Лес расступился, словно деревья шагнули назад, открывая вход на большую поляну.
В центре поляны горел костер. Пламя озаряло семь массивных валунов, выглядывавших из травы, как спины затаившихся животных. Вокруг камней кружил хоровод из семи девушек, одетых в длинные белые рубахи. Волосы их были распущены, заунывная песня вплеталась в шум ветра.
По очереди подходя к стоявшему рядом чану, девушки снимали рубашки, окунали их в чан и шли к костру. Отжимая мокрую ткань, они гасили огонь, и когда он почти исчез, оставив отдельные языки, по поляне пополз удушливый аромат трав. Девушки вышли из круга и поднялись на камни, спиной к костру, каждая на свой, раскинув руки и запрокинув головы к повисшей над поляной луне.
Из темноты леса появились три фигуры. Две женщины вели под руки Анюту.
Корсаков рванулся вперед, но к горлу ему приставили клинок.
— Ты узнаешь этот меч, Бальгард? — голос Горланга был спокоен и немного насмешлив. — Ты нужен нам живой, но сойдет и тело Бальгарда. Оно заменит нам знамя — тело павшего героя.
«Ладно, подождем, что дальше», — подумал Корсаков, гася вспыхнувшую в груди ярость.
Анюта двигаясь вдоль камней, обошла девушек. Каждая при ее приближении становилась на колени и дарила ей поцелуй… Анюта словно прощалась с подругами, прощалась с тем, чего больше никогда не увидит. Лицо у нее было спокойное и отрешенное.
Она вошла в круг. Угли парили, дым стелился над травой. Кое-где из костра выбивались редкие языки пламени. Анюта шагнула вперед, встала на угли и, медленно притоптывая, затянула странную песню. На ее груди Корсаков заметил медальон с драконами. Постепенно ритм убыстрялся, голос девушки взлетел над поляной, дым, что стелился по земле, стал собираться вокруг ее ног, подниматься все выше и столбом вытягиваться в небо. Пронзаемый лунным светом, он стал похож на колонну, что упиралась вершиной в звездное небо.
Девушки сорвались с камней и завели вокруг них новый хоровод. Шаги их все убыстрялись, пока они не перешли на бег, кружась в диком танце.
Камни дрогнули. Сбрасывая с боков траву, корни и землю, они поднялись и медленно закружились вокруг костра с танцующей на углях Анютой. Поднимаясь все выше, они вращались стремительней и стремительней и вот уже воздвигли вокруг девушки непроходимую стену.
Из— под земли вырвался поток света, окутал фигуру Анюты. Она замерла, воздев руки. Свет налился багрянцем.
На глазах Корсакова земля разверзлась, и Анюта медленно, словно стояла в тонущей лодке, погрузилась в нее. Вот в последний раз мелькнуло милое лицо, спокойное, но смертельно бледное, и она исчезла, словно земля затянула ее. Из провала ударили багрово-черные языки огня.