Мы отступали, по копейке увеличивали ставки, а они сразу поставили все и шли ва-банк. Мы проиграли власть, потому что разучились воевать, грызть за не глотки. Сочли за благо лечь на грунт, спасая от разгрома костяк организации.
Решетников сейчас, наверное, обзванивает наших. Будут решать. А что, собственно, они могут решить, люди, порабощенные инстинктом самосохранения! Лукавят, переносят его на организацию, будут, я уверен, рассуждать о "интересах организации", "сохранении духа организации". Кому это нужно! Мне удалось, можно сказать, на блюдечке им поднести возможность возрождения. Но ведь они, будем честными перед собой, больше всего боятся именно возрождения. Я хочу от них невозможного. Ха! От тех, кто натаскан в искусстве возможного.
Дорогие мои, для большей смелости я должен принести вам еще и голову Старостина на серебряном подносе? Впрочем, не здесь ли собака зарыта?
Что есть Старостин со всеми своими прелестями и недостатками как не принципиально новое качество, еще не до конца познанное нами, а мы уже решили всеми силами его ликвидировать. А что если это единственный возможный путь? И мы своими же руками отрежем единственную возможность спасения?
Нашим объяснять это слишком рано, а потом будет слишком поздно, непоправимо поздно. В нас доминирует желание оградить "интересы организации", будь они неладны, но кто гарантирует, что они не вошли в противоречие с жизнью. Сдается, они готовы убить самою жизнь, лишь бы законсервировать себя навеки. Печальный удел всех, познавших сладость Власти! Не понимают, по скудости ума, что это и есть самый надежный путь к погибели. А ты сам, сам-то понимаешь?"»
Он впервые отчетливо отделил себя от с в о и х. Ужаснувшись этой мысли, он открыл глаза.
За темными стеклами змеились толстые жилы высоковольтных кабелей, время от времени вспыхивали мертвенным светом амбразуры неизвестно куда уводящих коридоров.
Он посмотрел на свое отражение и неожиданно подмигнул ему. Но маска, спрятав глаза за темными стеклами очков, не изменила выражения и продолжала смотреть на него огромными черными провалами матово отсвечивающих глазниц.
Странник
Где-то на два яруса выше прокатился гул поезда. Низкая вибрация заполнила тоннель. Показалось, даже кирпичная кладка тихо поскрыпывает в так стуку колес.
– А ты везучий! – Гарри Поттер выключил фонарик.
Сразу же обрушилась темнота. По тоннелю тянуло ледяным сквозняком. Тихо журчала вода под ногами.
Им действительно повезло. Спустившись под землю на Соколе, они, обойдя посты, забрались в рабочий поезд.
Как объяснил под стук колес Поттер, опоздай они на десять минут, поезд ушел бы без них. Тогда пришлось бы тащиться по коллекторам пешком. Только к утру бы добрались.
– Скоро? – Максимов стер испарину со лба.
В прорезиненной робе было жутко жарко. Но сквозь прорехи просачивалась студенная влага и сырой воздух, жгли до немоты кожу.
– Уже на месте. Сейчас сменю батарейку и проведу тебя в отвилку. Там придется ползти на брюхе по трубе. Вылезем в подвале дома.
– Где мы сейчас?
– Развилка на Тверском, поворот к Бронной.
– Не понял! А на Арбат? Я же просил тебя на Арбат.
– Не. – Потер включил фонарик. Ярко вспыхнули стекла очков. – Дальше не пройдем. И так везло, не надо судьбу испытывать.
– Я же денег дал. – Максимов решил применить самый надежный аргумент.
– Но ведь на похороны! – возразил Поттер. – Ты про ловушки слышал? Такие штуки, вроде мин. Проходишь датчик, сзади и спереди хлопают газовые мины. Газ минут через десять нейтрализуется, но тебе уже все равно. И таких сюрпризов там понатыкано на каждом шагу. Чем ближе к бункеру Минобороны, тем больше. А солдат застращали рассказами о диггерах-убийцах. Бойцы, деревня, епона мать, даже канализационного люка теперь бояться. Если поблизости есть ход в коллектор, спускаются пару раз за ночь и дают очередь.
– Понятно. – Максимов прижался спиной к влажной стене, давая отдых ногам. – На в этой кишке каменой одной пули хватит. Нарикошетит так, что потом дырки замучаешься считать.
– Вот-вот. Поэтому, кто здесь с "шерпами" работает…
– Кто такие шерпы?
– Ну, в Домене хаты выставляют, а потом с барахлом низом уходит, понял? Волокут на себе, как шерпы в гору. По ним только ножом или струной работают. Стоят в нише и ждут. "Шерп" пыхтит, как паровоз, далеко его слышно. Проходит мимо, из-за мешка нифига не видит. А ему струну на шею – цвы-ык! Или ножиком по горлу. "Шерп"даже мявкнуть не успевает. Сразу носом в воду хлюпается. Тут такие приколы бывают, ого! Идут "шерпы" цепочкой, один споткнется, шваркнется носом, а остальные мешки покидают и с ором по трубе несутся. Уржешься, короче.
– А кто их режет?
– Есть люди, – уклончиво ответил Поттер. – Мы с ними в контрах. У них свои диггеры есть. Они нас не любят. Встретят – сразу ножом.
На поясе у Поттера висел палаш с кованной рукоятью в виде когтя птицы.
– Скажи спасибо, мы на них не нарвались, – сказал он, с солидным видом поправив ножны.
– Ты подумай, может, путь все же есть? Не с руки мне раньше времени на улицу выходить.
– Только если уйти на самые нижние уровни. Там почти нет сюрпризов. Но как раз там нас и будут ждать. Ходок чистых осталось мало, кто на них сел, тот и король. А брать с нас нечего, значит, просто так под нож пустят.
– Спасибо, разъяснил.
– Сейчас я тебе проведу по отвилку и по колодцу подниму на первый уровень. Покажу лаз в подвал, а сам сваливаю. Ты заплатил за дорогу в один конец. – Потер пытливо заглянул в лицо Максимову. – Не мое дело, зачем идешь в Домен. Но могу подождать, если добычей поделишься. За обратный путь с грузом плата двойная. Предупреждаю сразу: кинешь или замочишь меня здесь, Каганович поднимет на уши всех. Тебя найдут и порежут на куски. Такой закон.
– Ладно, пацан, не булькай. Обещать ничего не могу, так что лучше иди. – Он немного помедлил. Риск был, но, почему-то верилось, парень без гнилья. На такой работе гнилого замочили бы через пару дней. – Значит, шансов пройти вперед нет?
– Нет. Дальше, где тоннели пересекаются, стоит заглушка. Пройдешь, шваркнут с двух сторон стальные двери. Не сдохнешь от холода, через пару дней добьют.
– А со Старого Арбата уйти можно?
Поттер пожал плечами.
– Если люк видишь, всегда можно. Но сразу уходи ниже. Если видишь ходы вбок или вниз, выбирай тот, который вниз. А если сразу сквозной найдешь, считай, повезло. Спускайся до упора на самый нижний уровень, на какой сможешь уйти. А там лучше затаиться. Найди сухое место, чтобы вони подозрительной не было, а то газом надышишься, сиди и жди. К утру народ почти весь уходит. Остаются только те, кто тут постоянно живет. Но их отстойники ближе к поверхности находятся. Ходки туда натоптанные ведут, сразу увидишь. К подземным лучше не суйся. Дикие люди. Сразу разорвут или рабом сделают. Глаза выколят и работать заставят.