– С огромным удовольствием!
Алина улыбнулась, повернулась ко мне спиной, вынула из шкафчика банку и начала колдовать над джезвой.
– Вам не трудно погасить в коридоре свет? – внезапно попросила она. – Боюсь отойти от кофе, еще убежит…
Я кивнула, выполнила просьбу и вернулась на кухню.
Алина поставила на стол красивые кружки с изображением кошек и неожиданно сказала:
– Сейчас странная мода пошла – разные торговцы узнают телефоны и адреса известных людей, а потом предлагают им свои услуги. Наверное, покупают в компаниях мобильной связи у чиновников мелкой руки, иначе откуда информация? Меня вот уже три месяца мучают.
– Вы звезда шоу-бизнеса?
– Издеваетесь? Телевизор смотрите?
– Очень редко, только детективные сериалы без особой крови.
– Сейчас показывают уже сотую серию фильма «Любовь во дворце», главную роль там играет Волынкина.
– Ой! Извините, не хотела обидеть, – зачастила я, – совсем не презираю сериалы. Просто больше люблю книги!
– Сама терпеть не могу идиотские фильмы, – хмыкнула молодая женщина. – Та Волынкина не я, мы однофамильцы, человек, торгующий телефонами, ошибся. Вы и не представляете, что мне предлагают!
– Бесплатно?
– Что вы! Наоборот, за большие деньги. Почему не пьете кофе? Он остынет.
Я, старательно навесив на лицо выражение восторга, чайной ложечкой зачерпнула малую толику жидкости и отправила в рот.
– Ну как? – осведомилась Алина.
С огромным трудом проглотив гадость, я заулыбалась:
– Великолепно!
– Всем нравится, – кивнула Алина. – Наслаждайтесь!
Я в полнейшей тоске уставилась на здоровенную кружку. Алина, похоже, не в курсе, что кофе подают в крохотных чашечках, мне придется наливаться дрянью!
И тут из прихожей раздалось оглушительное «ба-бах!».
Я подскочила.
– Что это?
Алина молча вышла. Я схватила чашку, вылила содержимое в раковину, осторожно смыла следы от кофе водой и с невинным видом устроилась на прежнем месте.
– Вчера картину повесила в прихожей, – пояснила, возвращаясь, хозяйка, – да, видно, у мастера руки-крюки, упало полотно, рама раскололась. Хотите еще кофейку?
– Нет-нет, – живо отозвалась я, – спасибо.
– Где может быть Розалия? Это ваш основной вопрос? – вернулась к теме беседы Алина.
– На самом деле их много, – быстро добавила я. – В частности, такие: какие отношения были в семье Майковых, любил ли Павел до встречи с женой грейпфрутовый сок, как относилась Розалия к мужу, могла ли она совершить убийство? Вы ведь близко общались с Майковым, дружили с детства. Он никогда не жаловался вам на тяжесть супружеского ярма?
Алина села в полукресло и скрестила ноги.
– Бывало порой, – неожиданно тихо сказала она, – но Майков практически перестал со мной общаться. Розалия постаралась, последний год наши отношения свелись к одному дежурному звонку в месяц. Ладно, начну издалека, а то не поймете.
Я уставилась на Алину, а та принялась изливать душу. Проводя много времени во Франции, я очень хорошо знаю: граждане страны первой революции ни за какие коврижки не станут вываливать на голову собеседника личные проблемы. Потомки д`Артаньяна теперь не размахивают шпагами и не живут по принципу «один за всех и все за одного». Если француз ощутит душевный дискомфорт, он отправится к психоаналитику и, не испытывая ни малейшего стеснения, превратит его в сливной бачок для своих негативных эмоций. Мол, деньги заплачены, теперь слушайте. Но россиянин отчего-то стыдится обращаться к специалисту, который много лет учился для того, чтобы стать полезным людям. Даже отдав нескромную сумму за прием, мы мнемся и до конца не перетряхиваем, не освобождаем свои чердаки и кладовые, забитые бедами. Наш человек становится откровенным лишь в присутствии незнакомцев: попутчика в вагоне поезда или соседки по больничной койке. Вот парадокс – женщины, живущие много лет на одной лестничной клетке, будут ограничиваться равнодушным: «Здравствуйте, как дела?» Но, сев в поезд, моментально сообщат о себе всю подноготную незнакомой тетке, сидящей на противоположной полке. Уже не знаю, сработал ли этот принцип, но Волынкина сейчас была предельно откровенна.
…Зинаида и Нелли дружили с детских лет, их родители жили в одной коммунальной квартире. Девочки ходили вместе в школу, почти одновременно вышли замуж, родили детей. У Зиночки появилась Алина, а у Нелли Павлик. И вновь история повторилась – теперь уже их дети росли почти неразлучно, они считали друг друга родственниками, двоюродными братом и сестрой, никогда не ссорились и ничего не делили.
Когда Алине исполнилось шестнадцать лет, в ее жизни появился первый кавалер. Будучи домашней, хорошо воспитанной девочкой, школьница привела юношу домой, познакомила с мамой.
Зина встретила паренька без агрессии, мило напоила чаем, но, когда ухажер ушел, заявила:
– Симпатичный мальчик, только он не идет ни в какое сравнение с Павликом.
Алина согласно кивнула и прибавила:
– Такого, как Павел, не найти.
– А зачем искать, – хитро продолжала Зина, – протяни руку и бери.
Дочь растерялась:
– Не понимаю.
Мама вытерла руки фартуком.
– Ничего хитрого, мы с Нелли много лет о вашей свадьбе мечтаем.
Вот тут Алина окончательно изумилась:
– Мамочка, мы же близкие родственники.
– Кто? – распахнула глаза Зина.
– Ну… я и Павлик.
– С какого бока?
– Не знаю, – растерялась школьница, – вроде двоюродные брат с сестрой.
Зина засмеялась:
– Нет. Мы с Нелли никогда не были сестрами.
– Но как же… – заволновалась Алина, – в альбоме полно фотографий ваших, общих, совсем младенческих…
Зинаида покачала головой:
– Хороша! Как звали твоих деда и бабку? С материнской стороны.
– Я их никогда не видела.
– Но имена от меня слышала!
– Петр и Анастасия.