И вот этому самому Левчику программа и предлагала сейчас позвонить!
Наташе было совершенно непонятно, чем Левчик может помочь в осуществлении ее мечты. Ей хотелось понять план действий «рыбки» и роль Левчика в этом плане. Но прояснить ситуацию мог только сам компьютер.
Наташа взяла «мышку» и попыталась открыть окна «Справка» и «Диалог». Ни то, ни другое не открывалось.
Вот так! Как говориться, без комментариев! Ее Величество Золотая Рыбка ничего объяснять не желали! Не соизволили, так сказать… Что ж, значит, придется действовать вслепую. Конечно, было немного обидно, что ей ничего не пояснили, но правила этой игры были установлены не ею, и Наташа поняла, что должна, видимо, с этим смириться.
Она встала, чтобы разыскать старую телефонную книжку, и тут компьютер громко, как в прошлый раз, пискнул. На экране появилась новая команда: «Вам следует немедленно позвонить Льву Усачеву».
Что у ноутбука означало слово «немедленно», Наташа уже знала. Она опрометью кинулась в комнату за записной книжкой.
Через минуту она уже набирала номер Левчика.
— Здравствуйте, могу я поговорить с Левой?
— Здравствуйте, — ответил удивленный женский голос. — Минутку…
— Да, слушаю. — В густом мужском баритоне Наташа едва узнала своего школьного приятеля.
— Левчик, привет! — преувеличенно бодрым от неловкости тоном начала Наташа. — Узнаешь?
— Н-нет, — чуть замявшись, ответил он.
— Наташа Цыбина тебя беспокоит. Помнишь еще такую?
— Натаха? — Его изумлению не было предела. — Вот это номер! Ты как… О-бал-деть!.. Ты как меня нашла?!
— Очень просто, взяла старую записную книжку, и…
— Да я же здесь сто лет уже не живу! — радостно перебил ее Левчик. — Заскочил на минутку стариков проведать — и вдруг ты! Правда, обалдеть можно! Натаха… Ну давай, рассказывай — как живешь, чем занимаешься? Замуж, наверное, вышла, детей нарожала?…
— Да нет, Левчик, замуж не вышла, и детей у меня нет. Живу все там же, с бабушкой…
— Ну?! — изумился он. — Жива еще твоя старушка? Молодец! А работаешь где?
— Учусь в аспирантуре, в историко-архивном.
— Натаха! Да сколько ж учиться-то можно?! Голову сломаешь! — все так же радостно орал Левчик. — Слушай, нам с тобой надо встретиться! Что за разговор по телефону? Вот что… У тебя какие планы на завтра?
Завтра была суббота, и ровным счетом никаких планов у Наташи не было.
— Не знаю еще. А что? — спросила она.
— Тут такое дело… Дачку я приобрел небольшую по случаю, ну и завтра хочу что-то вроде новоселья устроить… Ты как, а?
— Не знаю, Левчик… — растерялась Наташа. Это, наверное, далеко… А как же бабушка?
— Узнаю Цыбину! — захохотал он. — Что, к девяти надо быть дома? Не боись, Натаха! Во-первых, это не так уж и далеко, а во-вторых — привезу я тебя назад в любое время, будь спокойна! Ну?!
— «Ну, ну» — баранки гну! — засмеялась и Наташа. — ишь какой быстрый! Давай так: я подумаю, а ты позвони мне завтра утром, хорошо?
— Ладно, думай. Телефон-то у тебя прежний?
— Прежний.
— И живешь все там же — на Чугунке?
— Ага.
— Эх, Натаха… Как же я рад, что ты позвонила, честно, — с неожиданной теплотой сказал он. — Ладно, завтра в девять звякну. И имей в виду: полную целость и сохранность твою я гарантирую. Поняла?
— Поняла, Левчик.
— Ну, давай. До завтра…
— До завтра. — Наташа положила трубку.
Бабушка, слышавшая весь разговор, с недоумением и испугом вопросительно смотрела на Наташу.
— Ну что, бабуля? Что?! — не выдержала та.
— Я правильно поняла- ты говорила с Левой Усачевым? — осторожно поинтересовалась Екатерина Даниловна.
Наташа в ответ только кивнула.
— И что же?
— Ничего, — пожала плечами Наташа. — Очень обрадовался моему звонку, пригласил на новоселье на дачу…
— Когда?
— Завтра.
— Натуся, но ты же помнишь… Левушка… Он же… сидел в тюрьме!
— Ну и что из этого, бабуля? — раздраженно спросила Наташа.
— Ну как же… — растерялась она. — На даче, в лесу, вдвоем с уголовником… Ты в своем уме?
— Во-первых, не вдвоем, там, видимо, будет большая компания, — начала уговаривать бабушку Наташа. — Во-вторых, этот уголовник — мой друг, и ты его прекрасно знаешь, а в-третьих…
Тут ей пришла в голову простая мысль: а ведь «рыбка»-то вовсе не настаивала на встрече с Левчиком. Она велела всего-навсего позвонить ему.
— А, впрочем, если ты не хочешь, — я не поеду, — неожиданно закончила Наташа и, сердито отвернувшись, ушла на кухню.
Ей нужно было заглянуть в компьютер — вдруг там появились какие-нибудь указания насчет встречи с Левчиком? Но, к ее удивлению, на экране ноутбука горела заставка «Windows». Вот так фокус! Наташа совершенно точно помнила — она «рыбку» не закрывала, получалось, что программа каким-то образом сама завершила свою работу!
Она снова запустила программу, но ни одно из ее окошек не открывалось. «Рыбка» молчала. «Как рыба» — подумала Наташа. Программа вела себя так, словно ее миссия уже выполнена. Будто бы для достижения конечного результата — квартиры для Наташи — вполне достаточно было уже состоявшегося звонка. Какие бы то ни было дополнительные инструкции она, похоже, считала совершенно излишними.
Наташа рассердилась. Ах, так?! Ну тогда и она не станет ломать себе голову! Пусть все идет, как идет!
Настроение у нее оказалось напрочь испорчено. Она отключила компьютер и осталась сидеть на кухне одна — хмурая и злая.
К ней заглянула бабушка.
— Натуся, ты уже не работаешь? Тогда, может быть, поужинаем?
— Давай, — равнодушно ответила Наташа. Екатерина Даниловна принялась хлопотать, накрывая на стол. Наташа ей не помогала, она сидела неподвижно, подперев щеку рукой, с безразличным видом глядя в темное окно. Бабушка попыталась было ее отвлечь, разговорить, но Наташа отвечала односложно и неохотно, а то и не отвечала вовсе.
Ужинали в тягостной тишине. Екатерина Даниловна, естественно, думала, что причина дурного настроения Наташи — в их недавнем разговоре, в ее фактическом запрете на встречу с Левой. И сознание этого рвало ей душу. Еще бы — ведь именно она, давно уже отжившая свой век старуха, ее нелепый постоянный страх за единственную внучку, мешали Наташе наладить свою жизнь. Когда-то Екатерину Даниловну радовало то, что внучка не гоняется за парнями, что все вечера она проводит с ней, своей бабушкой. Неизбежное предстоящее замужество внучки пугало ее. Она боялась оказаться ненужной молодой семье, стать им обузой, пятым колесом в телеге, боялась одиночества, если Наташа уйдет жить к мужу. Мысль о том, что ей придется доживать свои дни совершенно одной, сводила ее с ума. Она не смела себе признаться в этом, но уже давно главным страхом в ее жизни стал страх не за внучку, а за себя, иссушающий душу страх полного одиночества.