* * *
Но ничего им не обломилось. От расправы меня спас самохинский братец — тот, что был начальником отделения. Он объявился в дежурке как раз в тот момент, когда его подчиненные собрались выволакивать меня из «аквариума». А я приготовилась отмахиваться от них ногами. Затравленно зажалась в самом углу тесной клетушки и…
— Где эта наркота? — зычно спросил он, и до меня донесся четкий доклад дежурного капитана:
— В бомжатнике, товарищ подполковник. Она там изувечила Коробейника. Ногтями выткнула ему глаз.
— Ногтями? — с ехидцей в голосе передразнил Самохин. — А какого рожна вы ее посадили с этим придурком? Он же маньяк! А если бы он ее трахнул?..
Я решила, что ничего плохого не будет, если я сейчас выйду на волю. Благо, дверца в «аквариум» была приоткрыта — менты, спугнутые появлением начальства, про нее просто забыли. Я надавила на дверцу плечом и выбралась из вонючей камеры. Зажмурилась от яркого света и заявила:
— Они этого и хотели.
— Чего хотели? — удивленно уставился на меня толстый мужик лет пятидесяти в вытертых джинсах и китайской футболке с логотипом «СК».
Я сразу безошибочно определила, что передо мной старший братец Николая Самохина. Уж слишком они были похожи.
— Хотели, чтобы он меня трахнул, этот ваш Коробейник, — объяснила я Самохину-старшему. — Сами они, — я кивнула на обоих прапорщиков и капитана, — ни на что не способны, так мечтали хоть посмотреть. Толкались возле окошечка… С каким же вы быдлом работаете! И даже не можете их приструнить, — подвела черту я и с глубоким удовлетворением отметила, как позеленел прапор. Тот, который сначала хотел меня обыскать, а потом отпинал ногами.
«Не нравится, пес? — со злорадством подумала я. — То ли еще будет, когда мы с тобой пересечемся в другом пространстве, нежели здесь. И в других, отличных от этих, условиях».
— Понятно, — резко отрезал Самохин, и я с радостью осознала, что все же устроила капитану и прапорам жопу. Начальничек еще им припомнит мой вздох сочувствия насчет быдла, с которым работает и не может его как следует воспитать. — Ты. — Он ткнул в мою сторону толстым пальцем. — Со мной щас пойдешь. — И повернулся к дежурному. — Где бумаги и порошок?..
Через десять минут меня отконвоировали на третий этаж, притом по пути к нам присоединился еще один мент с майорскими звездами на погонах. Я осмелилась предположить, что это третий Самохин, но на все сто процентов уверена не была. Майор совершенно не отличался могучей фигурой, а я уже приучила себя к тому, что избыточный вес — основная отличительная черта семейства Самохиных. «Впрочем, скоро все выяснится само собой», — подумала я, останавливаясь возле массивной двери с табличкой «Нач. РУВД подполковник Самохин Сергей Анатольевич».
Меня провели в большой кабинет с длинным столом для совещаний, тьмой обитых синим велюром стульев и огромным портретом президента над изголовьем начальнического кресла. Кроме портрета, по стенам, обшитым ламинированными панелями, были развешаны вставленные в рамки благодарности и дипломы. Пол был покрыт порядком вытертым красным паласом, предназначенным скорее для детской, чем для кабинета начальника РУВД, а окна снаружи убраны решетками.
— Хорош глазеть, — ткнул меня в бок майор и подцепил ногой один из велюровых стульев. — Садись давай… Леха, свободен, — бросил он сопровождавшему нас с автоматом наперевес нетрезвому прапору.
Прапор шмыгнул носом и испарился.
Сергей Анатольевич неуклюже подкрался к двери, вышел в «предбанник», в котором в рабочее время должна сидеть секретарша, и я услышала, как он запирает на ключ дверь в коридор. Майор тем временем оперся задницей о стол для совещаний и с интересом уставился на меня.
— А у Коляна губа не дура, — наконец пришел он к заключению. — Вот только неуклюжий он, идиот. Рассказывал тут по телефону, что ты его напоила сначала, а потом разбила ногами всю рожу. Врет небось?
— Врёт, — ответила я.
— А еще он рассказывал, что ты ему компостировала мозги, крутила на деньги, чего-то там обещала… Снова врет?
— Врет.
— Ах он какой!..
Тем временем Сергей Анатольевич, разобравшись с дверьми, присоединился к нам и не сводил с меня своих маленьких поросячьих глазок.
— И взяла ты в долг у него пять тысяч баксов… — продолжал ворковать майор.
— Врет!
— …а он, идиот недалекий, даже не попросил у тебя расписки, Марина. Потому как считал тебя своей невестой. Наобещала ты ему всякого…
— И вы ему верите?
— Он брат наш, Марина. И доля наша такая — его, дурака, защищать. А насчет врет не врет… Так не тебе же верить, красавице…
— Все. Хватит паясничать, — неожиданно цыкнул на словоохотливого майора Сергей Анатольевич. — А то так всю ночь проваландаемся. — Он перевел взгляд на меня. — Слушай сюда, Марина Атександровна. Дело твое труба, скажу тебе прямо. Вляпалась ты по самое некуда. Согласна?
— Нет, — радостно улыбнулась я.
— Дура, значит, — предположил толстяк.
А я подумала: «Неизвестно еще, кто из троих нас дурнее. Я-то хоть знаю, чего вы, красавцы, стоите. А что вы знаете про меня? Ничего, идиоты! И скоро останетесь и без погон, и без яиц!»
— Никто за нами не подглядит здесь, — между тем продолжал подполковник, — никто нас не подслушает. А потому говорить с тобой будем прямым текстом, Марина. Итак, ты развела на бабки нашего брага, подставила его, дурака. Наобещала с три короба, а он и повелся.
— Он все вам наврал, — еще раз попыталась дернуться я, но Сергей Анатольевич движением пухлой ладошки приказал мне заткнуться.
— Кому мы должны больше верить, Марина? — вкрадчивым тоном спросил он меня. — Тебе или нашему брату? Так что не перебивай больше и слушай. Ты подставила Кольчу в Питере, а мы подставили тебя здесь. Баш на баш, как говорится. Клетка захлопнулась, и должок свой ты, блядища, оплатишь сполна. И проценты оплатишь. Куда денешься? Ведь не хочешь идти по этапу? По двести двадцать восьмой, часть четвертая за перевозку наркоты в особо крупных размерах. От семи до пятнадцати, между прочим, Марина. А машину твою все равно конфискуют…
«Ага! Так вот оно что! — обрадовалась я. — Мне-то уж думалось, что дело здесь в мести за разбитую рожу младшего братца. А эти жадные твари всего лишь раскатали губу на мой „мерседес“. В результате без губы и останутся».
— Итак, на выбор, Марина. Вариант первый. Завтра мы отправляем порошок на экспертизу. А это героин, между прочим. Плюс к тому, у нас есть видеопленка. Плюс показания понятых. Плюс показания Коду. Это тот цыган, на чьей территории тебя брали. Местный барыга, и у него альтернатива простая: либо садиться, либо свидетельствовать против тебя. Выберет он второе, сама понимаешь. Так что для возбуждения уголовного дела оснований достаточно. А в результате наденешь ты, милая, телогрейку и кирзачй. И станешь там, куда попадешь, ковырялкой. Симпатичная, молодая… Я тебе гарантирую эту должность…