— Итак, правила тебе, Самохин, известны, — продолжал голос. — Теперь непосредственно перейдем к вопросам. Ты в курсе того, что произошло вчера в Пялицах?
— Нет.
— Ты в курсе, что должно было произойти?
Кольча растерялся. Что отвечать? Да, онзнает, что должно было случиться там с этой рыжей стервой Мариной. Он же сам все и спланировал. Но пока никаких известий из Пялиц не получал… Что же? Что могло там произойти?! Такое, что сразу же повлекло за собой какие-то жуткие непонятные последствия? Неужели кто-то прослушал его разговор по телефону с Сергеем, в котором он описывал весь сценарий подставы этой дурехи? А может, все это вовсе не связано с этой маленькой ведьмой? И в Пялицах случилось что-то другое? Тогда что?..
— А что там произошло? — спросил он, постаравшись добавить в свой голос побольше искреннего удивления...
Дикая нечеловеческая боль разорвша на части тело!!!
Он пронзительно завизжал. И почувствовал, как обмочил брюки. А откуда-то издалека, из непроницаемого тумана раздался вкрадчивый спокойный голос:
— Вот видишь, Самохин. Тебя же предупреждали насчет вопросов. Смотри, останешься без яиц… Итак, повторяю: ты в курсе того, что должно было произойти вчера вечером в Пялицах?
— Да, — с трудом прохрипел он.
— Что должно было произойти? Подробно рассказывай.
«Они все же прослушали разговор, — промелькнуло в гудящей от дикого напряжения голове. — Ну, з-задница! Нет, лучше не врать. Лучше говорить сейчас правду. Не убьют же они меня. А я вот точно, прибью рыжую стерву, как только отсюда выберусь. Бля буду, прибью!.. Проклятие! И чем же таким меня шваркнули? Электрошокером? Как больно! Надо скорее что-то ответить этим уродам, а то ведь все повторится. Им только предоставь повод. Они этого только и ждут».
И Кольча заговорил. Выложил все, даже не держа при себе мысли о том, чтобы подпустить в свой рассказ хоть немного вранья. На то, чтобы что-то выдумывать на ходу, его больная башка была сейчас неспособна. И он очень боялся вновь спровоцировать своих тюремщиков. Тогдаповторится этот дикий взрыв боли. А второй такой ему, наверное, не пережить.
Он рассказывал не спеша и очень подробно. Тщательно подбирая слова. Панически боясь допустить какую-нибудь ошибку, которая заставит его собеседника, скрытого ширмой из яркого света, усомниться в том, что он говорит чистую правду. И предоставит этим фашистам повод для того, чтобы продолжить пытки…
Через десять минут Барханов, проводивший допрос, удовлетворенно откинулся в кресло. Ему весьма льстило то, что не услышал сейчас ничего нового для себя. Еще днем, поработав с минимумом данных, которые имел на тот момент, он скинул в аналитический отдел свою версию развития событий в Пялицах и роли в них Николая Самохина. И оказалось, что рассчитал все с точностью до мелочей.
— Ты влип, Самохин. Здорово влип, — заметил он, когда толстяк закончил рассказ. — Ты, конечно, еще не в курсе, что произошло с твоими братьями?
— Нет, — прохрипел Кольча.
— Оба в больнице. Егор с сотрясением мозга, сломанной челюстью и оторванным членом. Сергей пока в коме, и насчет его будущего врачи не имеют никаких иллюзий. Кроме них эта девица подстрелила двоих сотрудников, а третьего основательно измесила ногами. И сбежала. И захватила заложников. И учинила в районе вселенский погром. Сейчас она носится по лесам как угорелая, а все люди в округе трясутся от страха и бояться выпускать из дома детей.
— Разрешите вопрос? ~ боязливо поерзал на стуле Кольча.
— Задавай.
— Кто она такая, эта Марина?
— Само-о-охин! — рассмеялся Барханов. — Эх, Коля Самохин. Ты типичный глупый ублюдок. Деревенский насквозь. Организуешь наезд на девчонку, даже не удосужившись предварительно ее получше узнать.
— Я проверял ее по компьютеру.
— Анкетные данные? — Барханов продолжал веселиться. — Ты пэтэушник, Самохин. Ты лох, любитель до мозга костей, решивший поиграть с профессионалами. И, естественно, облажавшийся так, что теперь уже никогда не отмоешься.
— Разрешите еще один вопрос.
— Валяй.
— Понимаете, — заторопился толстяк, — на самом деле я не стремлюсь знать, кто вы такие. И кто такая эта Марина. Если я выйду отсюда, я сразу забуду и о вас и о ней. Но… скажите только, я выйду? Что со мной будет дальше?
Самохин ехидно хмыкнул.
— Выйдешь, конечно, Коля Самохин. Скоро выйдешь. Уже через час, даже меньше. Нам ты не нужен, обоссаный.
— Спасибо!
— Не спеши… Дело вот в чем. У меня тут на руках кое-какие бумажки. А в этих бумажках перечисляются, Коля, твои грехи. Взятки, мошенничество, продажа бандитам закрытой информации для служебного пользования. Впрочем, это все мелочи. Почти все вы, мерзавцы, понемножку занимаетесь этим. Я ж понимаю, Коля. При вашей-то ментовской зарплате сидеть голодным возле открытой кормушки и не нажраться оттуда — не бывает такого. Почти не бывает. Есть и среди вас исключения… Так вот, о чем я, родной. Спишу я с тебя эти грешки. А вот что мне делать с другим?.. С Викой Казанской что делать, Коля Самохин?
Лучше бы его снова шарахнули электрошокером! Он перенес бы это, наверное, легче. Лучше бы его вообще убили! Лучше бы он вообще не рождался! Но то, что эти уроды знают о Вике Казанской, его раздавило…
Год назад, только-только после развода с женой, он на своем дряхлом «опеле» возвращался ночью из Питера в Пушкин и на дороге подобран голосовавшую девку. Он тогда был порядком выпивши, посадил девку в машину, обещал довезти до дома, но вместо этого свернул с трассы и загнал машину в кусты. И приказал девице раздеться. Он вел себя как последний дурак — все-таки водка до добра не доводит. Действительно, как последний дурак! Но кто мог такое предположить, что ночью на глухой обочине, не доезжая двух километров до Пушкина, можно наткнуться на свидетелей?..
Девица, несмотря на то что была совершенной соплей, попалась с норовом. Сперва попыталась удрать, потом укусила его до крови, а потом начала угрожать, что напишет заяву в милицию. Последнее вывело его из себя. Он просто взбесился! Какая-то мокрощелка посмела ему угрожать! Ему, Николаю Самохину! Да такого никогда еще не бывало!.. В общем, он тогда ее чуть-чуть придушил. Совсем чуть-чуть, для острастки. Но, как потом оказалось, насиловал уже труп. Девка сдохла еще до того, как он сломал ей целяк…
Он закопал ее в тех же кустах. Провозился полночи, и когда, грязный как черт, садился в свой «опель», уже рассвело. И вот тогда он и разглядел буквально метрах в тридцати от свежей могилы двух притаившихся в кустах бомжей. Выскочил из машины, но… Бесполезно. Когда доходяги сообразили, что обнаружены, то улепетывали так, что их не догнал бы и профессиональный спортсмен. Не то что Коля Самохин.