– Ой, ой, – запричитала Марина, – она вас убить хочет! Петр Ильич прописал вам тепло.

Не обращая внимания на кудахтающую медсестру, я стянула с толстяка плед и не удержалась от нового замечания:

– С ума сойти, зачем ты нацепил лыжный костюм?

– Пар костей не ломит! – влезла с комментариями нахалка. – Больному человеку надо много есть и находиться в тепле.

– Жил такой врач, – язвительно сказала я, вытягивая полковника из кресла, – по имени Гиппократ, так он придерживался иного мнения и всегда повторял: «Холод, голод и покой – вот что ведет к выздоровлению».

– Я с ним не знакома, – заявила Марина, – он у нас в училище не преподавал!

– Гиппократ жил в древности, он давно умер, – язвительно заметила я.

– Я помладше вас буду, – заявила Марина, – вот и не застала его! О чем не знаю, о том спорить не стану. Может, в начале двадцатого века, ну в тысяча девятьсот первом году, когда вы родились, наука так и считала, но теперь медицина развилась, нынче иные принципы!

– Ну хватит, – вскипела я, – девушка, уезжайте, мы больше в ваших услугах не нуждаемся.

Марина шлепнулась в кресло, положила ногу на ногу и вдруг спросила:

– Мы – это кто?

– Обитатели этого дома, – сквозь зубы процедила я. – Если сейчас же не покинете особняк, я позову охрану!

Медсестра прищурилась.

– Полковник вам кто?

– Друг, – машинально ответила я.

– Документ имеете?

– Какой?

– Подтверждающий факт ваших отношений!

– Деточка, – снисходительно ответила я, – дружба не брак, свидетельств приятелям не выдают.

– Значит, вы для него пустое место, – гадко улыбнулась Марина, – вот сами и уходите из чужой комнаты. Саша прописан здесь, он имеет право на квадратные метры.

На долю секунды я растерялась, мы никогда не задумывались о юридических формальностях. Александр Михайлович просто живет вместе с нами. Да, он прописан в Ложкине, но должен же человек где-то быть зарегистрирован.

– А у меня имеется нужная бумага, – заявила Марина, – ознакомьтесь!

Я уставилась на подсунутый под нос листок.

«Дегтярев Александр Михайлович, именуемый далее Клиент, и Вострикова Марина Евгеньевна, именуемая далее Медсестра, заключили данный договор. Вострикова М.Е. обязуется оказывать патронажные услуги Клиенту в течение года за вознаграждение. Сумма указывается в приложении».

Поражаясь все больше и больше, я изучила документ до конца и решила проверить, правильно ли поняла его суть.

– Александр Михайлович нанял вас в качестве сиделки?

– Да, – кивнула Марина, – в отличие от вас, человека постороннего, я нахожусь в комнате Саши на законных основаниях, слежу за его самочувствием. Выгонять меня вон вы не имеете права! Спальня является суверенной территорией владельца, в ней распоряжается только он сам.

– Вам заплатили за услуги?

– Сполна!

Я изумилась еще больше. Конечно, Дегтярев достиг определенного положения, он полковник, его уважают коллеги и начальство, но вот маленькая деталь: денег у Александра Михайловича практически нет. Получив зарплату, приятель торжественно отдает ее Ирке со словами:

– Это на хозяйство.

К слову сказать, он не представляет, какие суммы надо вносить за коммунальные услуги, телефон, Интернет, электричество, охрану, чистку крыши от снега. И слава богу, что суровая правда жизни скрыта от толстяка, пусть он лучше пребывает в наивной уверенности, что его доход полностью покрывает расходы в Ложкине. Я не хочу будить в приятеле комплексы и не желаю, чтобы он чувствовал себя нищим. Но из какого кошелька Александр Михайлович заплатил Марине? Насколько я знаю, личная сиделка стоит дорого!

– Назовите свою цену, – потребовала я.

Марина поджала губы.

– Доллар в день, – наконец выдавила она, – еда и постельное белье за ваш счет. Саша рассчитался за год, отдал триста шестьдесят пять гринов, естественно, в рублевом эквиваленте! И нечего меня сверлить взглядом, я законы знаю, валютой не пользуюсь!

– Почему так дешево? – оторопела я.

– Грех дороже брать, – опустила бесстыжие глаза нахалка, – надо помогать людям бескорыстно.

И тут до меня дошла информация про постельное белье.

– Вы у нас поселитесь на целый год?

– Конечно, – закивала Марина, – Саше необходим уход, у него видения, глюки, всякая дрянь мерещится. А вы, хороша подруга, бросаете несчастного одного, голодного, холодного, отняли у Саши вкусную еду.

– Да, – неожиданно согласился с медсестрой полковник, – куска масла не выпросишь!

– Бедняжечка, – засюсюкала Марина, – не волнуйся! Принесу тебе сейчас сдобные тостики, положу на них по хорошему куску ветчины!

– И чаю с вареньем, – по-детски обрадовался полковник.

– Может, сгущеночки хочешь? – вскочила Марина.

– Муся, – раздался снизу голос Маши, – бегите скорей сюда! К нам пришла улитка! Прикольная! Больше Хуча!

Я схватила Дегтярева за руку.

– Слышал? Пошли вниз, сейчас от глюков и следа не останется.

Глава 27

Не обращая внимания на недовольное шипение Марины, я дотолкала Александра Михайловича до малой гостиной. В комнате был предусмотрительно погашен верхний свет.

– Глядите, глядите! – ажитированно закричала Маня. – Вон она!

– Действительно! – с фальшивым изумлением подхватила я. – Гигантская улитка! Она ползет! Эй, Дегтярев, не молчи!

Полковник издал странный звук, похожий одновременно на хрюканье и кудахтанье.

– Значит, она существует? – спросил он. – Я здоров?

– Да! – заорали мы с Маней хором.

– Галлюцинаций не было? – медленно осознавал происходящее полковник.

– Нет, она живая, – возвестила из-за занавески Ирка.

Приятель вздрогнул.

– Это кто сказал?