Том достал сигарету и закурил. Мальчик жил в выдуманном мире, мире фантазий, и необходимо было вернуть его в реальность.
— Я все думаю, Фрэнк, о паспорте на имя Эндрюса. Можно? — Том указал на кресло, на спинку на которого Фрэнк повесил свою куртку.
— Возьмите, он здесь, — ответил Фрэнк.
Том достал паспорт из внутреннего кармана.
— Он вернется обратно к Ривзу. — Том откашлялся и продолжал: — Рассказать тебе, как я убил человека в этом доме? Ужасно, не правда ли? Под этой самой крышей. Я мог бы объяснить тебе почему. Эта картина внизу, над камином... «Мужчина в кресле»... — Том вдруг понял, что не может признаться Фрэнку, что это подделка и что весь Дерватт тоже не настоящий. Мог ли Фрэнк рассказать кому-нибудь об этом спустя месяцы или даже годы?
— Да, расскажите, — оживился Фрэнк. — Тот человек пытался ее украсть?
— Нет. — Том откинул голову и рассмеялся. — Я не хочу больше говорить об этом. Мы с тобой в этом похожи, тебе не кажется? — Увидел ли он облегчение в глазах юноши? — Спокойной ночи, Фрэнк. Я разбужу тебя в восемь.
Вернувшись к себе, Том обнаружил, что мадам Аннет не разобрала его чемодан, и ему пришлось снова заняться вещами. Сумочка синего цвета, подарок Элоизе, лежала на столе, все еще в белом пластиковом пакете. Она была в коробке, и Том решил завтра утром незаметно пронести ее в комнату жены, чтобы та, вернувшись, нашла ее. Было пять минут двенадцатого. Том спустился, чтобы позвонить Турлоу, хотя телефон был также и в его комнате.
Ответил Джонни, он сказал, что Турлоу в ванной.
— Твой брат хочет, чтобы завтра я поехал вместе с ним; я так и сделаю. Я имею в виду — в Америку.
— Правда? Вот здорово! — обрадовался Джонни. — Ральф подошел. Это Том Рипли. — Джонни передал трубку Турлоу.
Том объяснил все еще раз:
— Не могли бы вы заказать мне билет на тот же рейс, или мне попытаться самому?
— Нет, я закажу. Я уверен, все получится, — ответил Турлоу. — Это идея Фрэнка?
— Да, это его желание.
— О'кей, Том. Увидимся завтра в десять.
Том еще раз принял теплый душ и собирался лечь спать. Еще утром он был в Гамбурге. Что-то сейчас поделывает старина Ривз? Стряпает еще одно дельце за бутылочкой белого вина? Том решил отложить разборку чемодана до утра.
Лежа в кровати, в темноте, он размышлял о пропасти между поколениями. Неужели это происходит с каждым поколением? Том попытался представить, понравилось бы ему, если бы он родился, когда «битлы» только начинали свою карьеру в Лондоне (после Гамбурга!), а потом отправились в Америку и перевернули все представления о рок-музыке, или если ему было бы семь лет, когда первый человек высадился на Луну и когда над миротворческой деятельностью ООН только начинали посмеиваться. А до этого — Лига Наций, разве с ней было не так? Лига Наций — это древняя история. Она не смогла остановить Франко и Гитлера. Очевидно, каждое поколение что-то теряет и отчаянно пытается найти нечто новое, чтобы зацепиться за это. Для современной молодежи — это иногда авторитет гуру, или Кришны, или поклонение очередному святому — Муну. И все это — под аккомпанемент рок-музыки, — социальный протест звучит иногда в их сердцах. Любовь вышла из моды, Том пару раз читал или слышал об этом, но никогда — от Фрэнка. Фрэнк был скорее исключением; он прямо признавался, что влюблен.
«Не надо сильных эмоций. Воспринимай все хладнокровно!» — вот девиз теперешних молодых. Многие молодые люди не верят в брак, даже в то, что можно любить друг друга и иметь детей.
Где сейчас блуждают мысли Фрэнка? Он сказал, что хочет потерять себя. Не имел ли он в виду, что хочет освободиться от ответственности, связанной с принадлежностью к семейству Пирсонов? Самоубийство? Изменение имени? За что Фрэнк хочет зацепиться? Сон положил конец размышлениям Тома. За окном кричала сова. Бель-Омбр соскальзывал в осень и зиму уже с начала сентября.
Элоиза довезла их до вокзала в Море. Она хотела довезти до самого Парижа, но вечером ей необходимо было навестить родителей в Шантильи, и Том убедил ее не ездить в Париж. Она оставила их, пожелав всего наилучшего, причем, как заметил Том, Фрэнку досталось на один поцелуй больше. На станции Тому не удалось купить старую сплетницу «Франс диманш», и это было первое, что он сделал, прибыв на Лионский вокзал. Только что пробило девять, и Том задержался, чтобы просмотреть газету. Он обнаружил имя Фрэнка Пирсона на второй странице вместе с уже знакомой ему фотографией со старого паспорта. Заметка занимала всего одну колонку и шла под названием «Потерявшийся американский наследник проводил каникулы в Германии». Том пробежал глазами текст, он искал свое имя, но, к счастью, его там не оказалось. Неужели Ральф Турлоу сделал наконец что-то, достойное похвалы? Том почувствовал облегчение.
— Ничего особенного. Не о чем волноваться, — сообщил он Фрэнку. — Хочешь взглянуть?
— Нет, спасибо. — Фрэнк поднял голову, казалось, это стоило ему сознательного усилия. Он опять пал духом.
Они выстояли очередь на такси и приехали в «Лютецию». Турлоу был уже в вестибюле, у стойки; он подписывал чек.
— Доброе утро, Том. Привет, Фрэнк! Джонни наверху, занимается багажом.
Том и Фрэнк ждали. Джонни вышел из лифта с чемоданами в руках. Он улыбнулся брату:
— Ты видел утреннюю «Трибьюн»?
Они выехали слишком рано, чтобы успеть просмотреть «Трибьюн», и Том даже не подумал купить ее. Джонни рассказал, что в газете сообщалось, будто бы Фрэнк нашелся в Германии, где он просто отдыхал. «Интересно, что они думают о том, где Фрэнк находится сейчас?» — задал себе вопрос Том, но не произнес этого вслух.
— Я знаю, — ответил Фрэнк. Было видно, что ему не по себе.
Им пришлось взять два такси. Фрэнк хотел поехать с Томом, но тот усадил его в машину с братом. Тому нужно было остаться на пару минут наедине с Турлоу.
— Вы давно знаете Пирсонов? — спросил он дружеским тоном.
— Да. Шесть или семь лет. Я был партнером Джека Даймонда, частного детектива. Джек вернулся в Сан-Марино; сам я тоже оттуда родом, но предпочел остаться в Нью-Йорке.
— Хорошо, что в газете ничего не сказано о повторном появлении Фрэнка. Это все благодаря вам? — спросил Том, намереваясь сделать Турлоу комплимент, если получится.
— Думаю, да. — Турлоу выглядел довольным. — Я сделал все возможное, чтобы все уладить. Надеюсь, в аэропорту не будет журналистов. Знаю, Фрэнк их ненавидит.
От Турлоу пахло так, как, по его мнению, видимо, должно пахнуть от настоящего мужчины. Том немного отодвинулся в угол сиденья.
— Каким человеком был Джон Пирсон?
— О! — Турлоу не спеша закурил. — Гений! Наверное, я не способен до конца понять таких людей. Он жил для работы — или денег, они были для него шкалой успеха. Может быть, это давало ему эмоциональную защищенность, даже большую, чем семья. Он досконально знал свое дело. Это человек, который сделал себя сам, у него не было богатого папаши, способного помочь ему на первых порах. Джон начал с того, что купил бакалейную лавку в Коннектикуте, почти разорившуюся. С этого он начал и с тех пор всегда занимался продуктами.