– Возвращаясь к нашим проблемам, – сказал Том, – Ривз хочет приехать во Францию. Я звонил ему сегодня из Санса. Он в Асконе. Живет в гостинице под названием «Три медведя».
– Я помню, – сказал Джонатан.
– Он вообразил, будто за ним следят, и не кто-нибудь, а прохожие на улицах. Я пытался ему сказать – наши враги на подобное времени не тратят. Уж он-то должен это знать. Я старался отговорить его даже от поездки в Париж. И тем более сюда, ко мне домой. Я бы не назвал Бель-Омбр самым безопасным местом на свете, а вы? Естественно, я даже не намекал на то, что произошло в субботу вечером, хотя это, возможно, и расхолодило бы Ривза. Я хочу сказать, что мы, по крайней мере, избавились от двух итальянцев, которые видели нас в поезде. Сколько продлится мир и покой, я не знаю.
Том подался вперед и, опершись о колени, всмотрелся в молчаливые окна.
– Ривз ничего не знает о том, что произошло в субботу ночью. Во всяком случае, он ничего на это счет не говорил. Может, даже и не догадается, если прочитает что-то в газетах. Я полагаю, вы видели сегодняшние газеты?
– Да, – ответил Джонатан.
– Улик никаких. И по радио сегодня вечером ничего не сообщали, а по телевизору кое-что сказали. Улик нет.
Том улыбнулся и потянулся к своим маленьким сигарам. Он протянул коробку Джонатану, но тот покачал головой.
– Соседи вопросов не задают, а это тоже хорошие новости. Я сегодня купил хлеб, потом пошел в лавку мясника – пешком, не торопясь, просто чтобы посмотреть, что к чему. А примерно в половине восьмого явился Говард Клег, один из моих соседей, и принес мне большой пластиковый мешок с конским навозом. Время от времени он покупает у одного знакомого фермера кролика, у него же берет и навоз. – Том выпустил облачко дыма и довольно хохотнул. – Это Говард останавливался на машине за воротами в субботу вечером, помните? Он решил, что у нас с Элоизой гости, а это не лучший момент для доставки конского навоза.
Том пытался заполнить время разговором, надеясь, что Джонатан немного расслабится.
– Я сказал ему, что Элоиза уехала на несколько дней, а я развлекал друзей из Парижа, потому и машина с парижскими номерами стояла возле дома. Думаю, он воспринял это как нужно.
Часы на камине чисто и звонко пробили девять.
– Вернемся, однако, к Ривзу, – продолжал Том. – Я хотел написать ему, сказать, что у меня есть основания думать, что ситуация улучшилась, но меня остановили две вещи. Во-первых, Ривз может выехать из Асконы в любой час, а во-вторых, для него ситуация не улучшилась, если он по-прежнему нужен итальяшкам. Сейчас он скрывается под именем Ральф Платт, но они знают и его настоящее имя, и как он выглядит. Если мафия и дальше будет его преследовать, то Ривзу не останется ничего, кроме Бразилии. Но даже в Бразилии… – Том улыбнулся, на этот раз невесело.
– Он что, ко всему этому не привык? – спросил Джонатан.
– Ко всему этому? Нет. Думаю, мало кто привыкает к мафии и доживает до того дня, когда можно о ней рассказать. Уцелеть можно, но комфортно чувствовать себя все равно не будешь.
Ривз сам привлек к себе их внимание, думал Джонатан. Заодно и его втянул. Нет, он оказался вовлеченным по собственной воле, он позволил себя убедить – за деньги. Даже если Том с самого начала затеял эту смертельную игру, именно он попытался помочь ему взять все деньги. Джонатану вспомнились те несколько минут в поезде между Мюнхеном и Страсбургом.
– Мне жаль, что с Симоной так вышло, – сказал Том.
Длинная сгорбленная фигура Джонатана, склонившаяся над чашкой кофе, была похожа на статую, символизирующую неудачу.
– Что она собирается предпринять?
– М-м, – Джонатан пожал плечами. – Говорит, надо расстаться. Джорджа, конечно, забирает себе. У нее есть брат в Немуре. Не знаю, что она ему скажет и что скажет своим родным. Она совершенно шокирована. И потом, ей стыдно.
– Я понимаю.
Так, значит, и Элоизе стыдно, подумал Том. Но ведь Элоиза более склонна к двоедушию. Она знала, что он замешан в убийстве, в преступлении, – но было ли это преступлением? Если взять только то, что случилось в последнее время, – история с Дерваттом, а теперь эта проклятая мафия. Том на минуту отбросил моральную сторону вопроса и тотчас поймал себя на том, что стряхивает пепел с колена. Как Джонатан справится один? Без Симоны он совсем упадет духом. Может, попробовать еще раз поговорить с Симоной, подумал Том. Но при воспоминании о вчерашней встрече у него опустились руки. Ему очень не хотелось затевать с ней новый разговор.
– Все кончено, – сказал Джонатан.
Том начал было что-то говорить, но Джонатан перебил его.
– У меня все кончено с Симоной… или у нее со мной. И потом, эта старая история – сколько я еще проживу? Стоит ли тянуть лямку? Так что, Том… – Джонатан поднялся. – Если я могу чем-то служить, я в вашем распоряжении, даже на самоубийство пойду, если понадобится.
Том улыбнулся.
– Бренди?
– Да, немного. Спасибо. Том налил бренди.
– Последние несколько минут я пытался объяснить, почему мне кажется – мне кажется, – что самое страшное позади. Это я про итальяшек. Разумеется, опасность возникнет снова, если они поймают Ривза и станут его пытать. Он может рассказать про нас обоих.
Джонатан уже думал об этом. Для него это попросту не имело значения, а для Тома, конечно же, было важно. Том хотел остаться в живых.
– Могу я чем-нибудь быть полезен? В качестве приманки, например? Как жертва? – Джонатан рассмеялся.
– Мне не нужны никакие приманки, – ответил Том.
– Разве вы как-то не говорили, что мафия может возжелать крови в качестве возмездия?
Том определенно думал об этом, но не был уверен, что говорил на эту тему.
– Если мы ничего не предпримем, они могут схватить Ривза и покончить с ним, – сказал Том. – Это называется «пустить все на самотек». Эту идею – убить мафиози – я, да и вы тоже, в голову Ривза не вкладывали.
Хладнокровная позиция Тома озадачила Джонатана. Он снова сел.
– А как насчет Фрица? Есть какие-то новости? Я хорошо помню Фрица.
Джонатан улыбнулся, будто вспомнил безмятежные дни, когда Фриц явился в гамбургскую квартиру Ривза, с кепкой в руке, с дружеской улыбкой на лице, тогда он принес маленький, но очень эффективный пистолет.
Тому пришлось с минуту подумать, чтобы вспомнить, кто такой Фриц: доверенный слуга, гамбургский таксист, выполнявший разного рода поручения.
– Нет, никаких новостей. Будем надеяться, что Фриц вернулся в деревню к своим родственникам, как говорил Ривз. Надеюсь, он там и останется. А может, они с ним разделались.
Том поднялся.
– Джонатан, вы должны сегодня же вернуться домой, и будь что будет.
– Я знаю.