— Нет, спасибо. — Она закурила. — Вы знаете, Рэй, о чем я хочу попросить вас. Рассказать мне всю правду. Когда я впервые встретила вас, вы показались мне очень искренним. Сейчас у меня другое ощущение.
Рэй снова смутился:
— Что касается вторника, я сказал вам совершеннейшую правду. Быть может, мне не следовало оставлять его лежащим на земле, но в конце концов… человек, преследовавший меня с камнем в руке и ударивший меня…
— Камень был большой?
Рэй описал ей размеры камня.
— Если вы убили его, — проговорила она шепотом, — и кто-то потом нашел его, он мог побояться сообщить об этом. Вы так не думаете? Некоторые люди боятся подобных вещей. Они скорее пройдут мимо или сбросят тело в канал. — Личико ее подрагивало.
«Да любой прошел бы мимо», — подумал Рэй. Он вдруг понял, что равнодушен к ее горю.
— Очень может быть, что он попросту прячется где-то, чтобы навлечь на меня неприятности. Полагаю, вы Думали об этом?
Но, к удивлению Рэя, для Инес эта мысль была новой. Похоже, она не обладала особым воображением, раз подобная вещь не пришла ей в голову.
— Как вы думаете, где он мог бы прятаться? — спросил Рэй.
Но на этот вопрос он не получил вразумительного ответа. Инес сказала, что Коулмэн оставил паспорт в номере и что у него при себе почти не было денег.
— Он становится таким жестоким, когда злится, — продолжала она. — Это прямо видно со стороны. И он всегда встревает во всякие неприятности. Я сама убедилась в этом в Риме.
— А что случилось в Риме?
— Он поспорил с полицейским, когда мы нарушили правила парковки. Это была моя машина, она сейчас стоит в Венеции в гараже, я сама пригнала ее сюда. Конечно, Эдвард пытался защитить меня. Итальянские полицейские привыкли, когда с ними спорят, но Эдвард почти ударил его. Мне пришлось удержать его за руку. Мы заплатили штраф, и Эдвард сказал мне: «Ну и чего ты добилась? Если бы ты не вмешалась, я бы сделал так, что нам вообще не пришлось бы платить штраф». — Инес грустно улыбнулась. — Вы не должны бояться рассказать мне… если думаете, что убили его.
Ее эмоции начинали ему надоедать. С какой стати стал бы он бояться рассказывать? Она бы не выдала его полиции, как не выдала Коулмэна, когда у нее были основания для подозрений. Убийцы вообще не боятся простых людей — пронеслось у него в голове.
— Я сказал вам: я не думаю, что убил его.
Инес вздохнула.
Рэй допил, что было в стакане, и молча наблюдал за ней. Неужели она действительно тревожится из-за такого человека, как Коулмэн? Может, только сейчас, а через несколько месяцев в ее жизни появится другой мужчина? Или даже через несколько недель? Внезапно вся ее таинственность и привлекательность — которые она с невероятным достоинством несла как визитную карточку — куда-то исчезли, и Рэй увидел в ней обычное человеческое существо, такое же эгоистичное или, быть может, даже более эгоистичное, чем он сам. С другой стороны, в нем вдруг проснулись великодушие и галантность.
— Вы не думаете, что он мог уехать в Рим?
— Я так не думаю. Дело в том, что Эдвард рассказал мне, что столкнул вас в воду той ночью. — Инес говорила, не глядя в его сторону. — Я очень рада, что это не так.
«И что она сделала, услышав такое? Продолжала спать с Коулмэном в одной постели, как чуть было не сказал Антонио?» — усмехнулся Рэй.
— Вы сказали об этом Смит-Питерсам?
— Нет. Я не знала, верить ли ему… И все же поверила. Ведь вы исчезли. А однажды, когда Эдвард не ночевал в номере, я осмотрела его гардероб, думая найти там пистолет. Под стопкой носовых платков я нашла ваш шарф. Тот самый, который вы показывали мне. — Она заглянула ему в лицо. — Помните?
— Да.
— Тогда-то я и подумала, что Эдвард мог убить вас и взять шарф себе. Поэтому вечером — это было в прошлый понедельник — я сказала ему: «Эдвард, я нашла у тебя под платками шарф. Где ты взял его?» Он ответил: «Это шарф Пэгги. Я взял его у Рэя. Он не имеет на него права…» — или что-то в этом роде. И я вдруг поняла, что он почти обезумел. Тогда, чтобы успокоить его, я сказала: «Знаешь, Рэй рассказывал мне об этом шарфе. Он купил его здесь, в Венеции. Купил, потому что он напомнил ему Пэгги, но он никогда не принадлежал ей». Эдвард разозлился еще больше, сказал, что вы все наврали и что я прекрасно знаю это и нарочно говорю так, чтобы мучить его. Он положил шарф в карман, как будто я как-то осквернила его. Понимаете?
— Да, — ответил Рэй, представляя себе эту картину. — Он увидел его у меня той ночью на Лидо. Я по ошибке вытащил шарф из кармана вместе с ключами, а он сразу же потребовал, чтобы я отдал его.
Он чувствовал некоторое облегчение от признания, что само по себе было странным, так как шарф не принадлежал Пэгги и не имел к ней никакого отношения. Внезапно на него нахлынул целый шквал эмоций, связанных с Пэгги, хотя сами события, отдалившись во времени, уже казались ему нереальными. Вина, все это время нависавшая над ним громадной черной тучей, приобрела реальное содержание, вызывающее обман зрения, обман сердца.
Рэй вздрогнул и опустил голову, потом заставил себя распрямиться.
— Что случилось? — спросила Инес.
— Подумать только, сколько неприятностей из-за этого шарфа! — Рэй улыбнулся. — А ведь я купил его просто так, под впечатлением минуты.
— Теперь он носит его с собой в кармане. Хранит как зеницу ока, — серьезно проговорила Инес.
Рэй сдержал улыбку.
— Люди любят носить талисманы, только зачастую не понимают, что эти талисманы ложные.— Спокойным, бодрым тоном Рэй добавил: — А я недавно встретил на улице Антонио. Он сказал, что все подозревают Коулмэна в убийстве. Он говорил, будто вы дружно обсуждали эту тему.
— Нет, мы не обсуждали, но я не сомневаюсь, что все они думают именно так.
— Но вы ничего не сказали об этом полиции?
— Нет. Мы не были абсолютно уверены.
— Даже после того, как Коулмэн признался вам?
— Да.
Инес, по предположению Рэя, как и большинство людей, обладала «бюрократическим» складом ума. Коулмэна она любила, поэтому всегда встала бы на его защиту. Смит-Питерсы были для нее «чужаками», представлявшими возможную опасность, поэтому она постаралась бы развеять их подозрения в отношении Коулмэна. Рэю уже не нужно было задавать вопросы, к тому же расспрашивать женщину о подобных вещах было не очень-то учтиво. В свое время он где-то прочел, что женщины лишены абстрактного чувства справедливости. Но разве это абстрактный вопрос, если она знает его лично? Он сказал:
— Мне кажется, вам следует сообщить в полицию, что он бывал в Кьоджи. У него там есть друзья, и он мог поехать туда. Я тоже буду искать его, Инес, а сейчас мне пора. — Рэй поднялся. — Вам лучше всего не покидать отель, тогда вы скорее узнаете новости, если они появятся. До свидания, Инес.