— Сначала он хотел дать мне только половину, — улыбнулся он, — но я потребовал всю сумму целиком.
— Вы с ним больше не встретитесь?
— Нет.
— Правильно.
Райдел откинулся на спинку стула, но грохот, донесшийся из коридора, заставил его вздрогнуть.
— Дети балуются, — махнула рукой Анна. — Пинают дверь.
Райдел нащупал в левом кармане брюк свернутую пачку купюр, достал ее и улыбнулся Андреосу.
— Махнемся?
— Что это?
— Пять тысяч долларов.
— Пять тысяч? — Андреос выпучил глаза.
Нико и Анна ахнули и наклонились, чтобы рассмотреть поближе.
— Теми же купюрами, что и у вас. Можете пересчитать. — Райдел протянул пачку Андреосу.
Улыбаясь от удовольствия, тот пересчитал деньги Райдела, раскладывая их на столе.
— Пять! — объявил он и перевел взгляд с одной кучки на другую, словно искал различие. — Почему вы хотите поменяться?
— Во-первых, мне противны эти деньги, а во-вторых, я бы предпочел те, которые заплачены за мою смерть.
— Ты где получил столько? — спросил Нико по-английски.
— Все там же. Подарок от мистера Чемберлена. Чтобы я держал язык за зубами.
— Хорошо, меняемся, — согласился Андреос и убрал купюры Райдела к себе в карман.
Райдел взял деньги Андреоса и положил в левый карман брюк, туда же, где лежала предыдущая пачка. Нико глядел завороженно.
— Подарок от мистера Чемберлена, — повторил Райдел.
Андреос смотрел на него добродушно и задумчиво.
— У меня к вам еще одна просьба, — сказал Райдел. — Речь идет об услуге, за которую я готов заплатить, скажем, тысячу.
— Долларов? — спросил Андреос.
— Да. Я хочу пересечь югославскую границу. Может, вы знаете какого-нибудь водителя грузовика?
— А в чем дело? Почему в Югославию? — встрепенулся Нико.
Райдел вдруг понял, что должен отказаться от этой затеи. Слишком рискованна и займет много времени.
— Я хочу проследить за Чемберленом.
Андреос и Нико посмотрели на него с сомнением.
— Тебе нужен паспорт, — сказал Нико.
— Паспорта — твоя забота! — улыбнулся Райдел.
Нико рассмеялся.
— Чемберлен улетит по своему паспорту? — спросил он.
— Скорее всего.
— Я поговорю с Фрэнком насчет твоего паспорта. Какой тебе нужен?
Райдел снова сел на стул.
— Можно итальянский. Американский мне не по карману.
— Я переговорю с Фрэнком сегодня же вечером. — Нико с серьезным видом посмотрел на свои наручные часы, слишком большие, из фальшивого золота. — Я позвоню ему около одиннадцати. У тебя есть с собой фотография?
Фотография у Райдела была.
Когда Андреос собрался уходить, Райдел проводил его до входной двери в конце коридора. Ему хотелось убедиться самому, не околачивается ли кто у дома в ожидании Андреоса. По противоположной стороне улицы шел какой-то молодой человек. Больше никого не было. Райдел попрощался с Андреосом и пожал ему руку.
— Передавайте привет жене.
Андреос рассмеялся.
— Спасибо. Желаю успеха.
Нико задал Райделу еще несколько вопросов о тех пяти тысячах долларов, которые тот получил от Честера. Правда ли, что это плата за молчание? Не выудил ли Райдел эти деньги шантажом? Райдел объяснил, что Честер принадлежит к той категории людей, которые чувствуют себя увереннее, когда им чем-то обязаны, в том числе и деньгами.
— Был момент, когда я швырнул ему назад эти деньги, — сказал Райдел. — Они упали на пол. Его жена подобрала их и вернула мне.
Райдел чувствовал, что Нико не верит ему, воспринимая это как театральный прием, имевший целью выторговать у Честера побольше. Райдел улыбнулся. В том, что касалось денег, цинизм Нико не знал границ. О чем он сейчас думает? Возможно, о том, как прикарманить пять тысяч долларов, полученных от Честера за новый паспорт. Но теперь поздно. Он, по его словам, уже отдал Фрэнку фотографию.
— Не теряй с Честером связь. Возможно, он еще не раз воспользуется твоими услугами, — сказал Райдел.
— У него много бабок? — спросил Нико задумчиво.
— Достаточно. Он держит их за подкладкой чемодана.
— Ты их видел?
— Нет. Только чемодан.
— Как думаешь, там тысяч пятьдесят?
— Не знаю. Возможно.
Разговор, достойный подростков.
Анна мыла тарелки.
— Жаль, если полиция схватит его с такой кучей денег. — Нико покачал головой. — Их отберут. Правда?
— Да. Особенно когда выяснится, что он аферист Честер Макфарланд.
Глаза Нико начали медленно разгораться.
Райдел понимающе улыбнулся.
— Но ведь ты не знаешь, в какой гостинице он остановился.
— Можно выяснить.
— Но учти, шантажировать Честера должен кто-то другой. У тебя ничего не получится. Он может пригрозить рассказать полиции о тебе и Фрэнке. О том, что вы занимаетесь фальшивыми паспортами.
— Хм. Надо что-нибудь придумать.
— Только не втягивай в это Андреоса.
— Почему?
— Он уже достаточно поработал. Получил свои пять тысяч долларов и счастлив. Ты ведь не захочешь, чтобы его схватили после этого.
— Нет-нет. — Нико покачал головой.
— Поищи кого-нибудь другого.
Нико усмехнулся.
— Это нетрудно.
Нико ушел в половине одиннадцатого с фотографией Райдела и полутора тысячами долларов, которые Райдел дал ему в качестве аванса за итальянский паспорт. Нико вернулся около двенадцати и сообщил, что Фрэнк все сделает.
На следующее утро в прессе даже не упоминалось о расследовании, связанном с убийством в Кноссе. Райдел попросил Анну сходить за «Дейли пост» и газетами на греческом языке.
Если полиция уже беседовала с Честером, размышлял Райдел, а так, скорее всего, и было, с ним могут встречаться во второй и в третий раз, чтобы выудить побольше деталей или найти слабое место в изложенной им версии происшедшего.
Райдел вспомнил о фотографии Честера в паспорте, на которой он был с усами и без бороды. Честер собирался подретушировать ее в Афинах: добавить бороду, но, конечно, сделать этого еще не успел. Интересно, обратит ли полиция внимание на сходство между этой фотографией и фотографиями Честера, которые были в записной книжке убитого агента? Как получилось, что он беспрепятственно получил паспорт в Штатах? Возможно, это объясняется медленным ходом следствия. Американская полиция накапливает улики, выжидая, когда их наберется достаточно. Вот почему Макфарланд до сих пор оказался не связан с Чемберленом и убийством в Кноссе. Райделу захотелось выйти на улицу, найти телефон — у Нико и Анны его не было — и выяснить, где остановился Честер, в «Акрополе» или в «Эль Греко». Но он удержался.