— Такого звания больше не существует, — спокойно заметила я. — Сейчас полицейских называют просто констеблями. А я констебль сыскной полиции. Если вам угодно, можете добавить Длинный Нос.
— Прошу прощения. — Он скрестил руки на груди. — Какая неожиданная встреча!
— Признаться, для меня тоже.
О чем же мы только что говорили с Луизой? Во всяком случае, о Маддике я еще не упоминала. Но какого черта он делает в ее доме?
Словно отвечая на мой вопрос, Гил обогнул стол, встал за спиной у девушки и запустил руку в ворот ее футболки, потом нагнулся и поцеловал в щечку. Все это время он не сводил с меня глаз, и я почувствовала себя третьей лишней… А потом разозлилась: этот нахал нарочно ставит меня в неловкое положение!
— Почему ты меня не разбудила, Лулу? Уже почти три часа дня.
Она казалась смущенной и вместе с тем торжествующей. Как странно! На ее щеках вновь заиграл румянец, который я заметила, только войдя в дом.
— Я думала, тебе надо отдохнуть. И потом, хотелось поговорить с констеблем Керриган наедине, чтобы нам никто не мешал.
Рука у нее за шиворотом дернулась и замерла.
— Так мне уйти?
— Кажется, мы уже закончили. — Она взглянула на меня вопросительно.
— Мне тоже так кажется. — Я испытывала панику, будто на моих глазах кто-то бежал к краю пропасти, не подозревая о грозящей опасности. — Но раз уж вы здесь, мистер Маддик, давайте перекинемся парой слов. Желательно наедине.
— Идите в гостиную, — с готовностью подсказала Луиза, — а я пока здесь приберусь. Включи пару светильников, Гил. Солнце уже зашло за дом, и там сейчас темновато.
Я прошла следом за ним в небольшую комнату, где главным предметом интерьера служила огромная абстрактная картина над камином: дымчато-голубые и серые мазки при первом взгляде напоминали красивый морской пейзаж. Остальная комната была обставлена мебелью из «ИКЕА», будто Луиза вырвала страницу из каталога и заказала все, что было на ней изображено. Практично, удобно, без изысков. Все вещи выглядели как новые. Я вспомнила, что хозяйка дома, по ее же словам, проводит почти все вечера и выходные на работе, и решила, что в свободное время она колдует на своей уютной кухне. Гостиная была безликой, почти мертвенной. Гил Маддик явно не вписывался в столь убогое пространство.
— Что вы здесь делаете?
— То же самое я хотела спросить у вас, — парировала я.
Он не потрудился зажечь ни одного светильника, и я щелкнула настенным выключателем у двери. При резком верхнем освещении стали видны морщинки вокруг его губ и тени под глазами. Теперь он казался менее привлекательным и более замкнутым. Хоть я и знала, что преступника нельзя угадать по внешности, мне стало немного жутковато. Только бы он не заметил моего замешательства!
— Разве не понятно? Мы с Луизой преодолели наши разногласия. Вы должны за нас порадоваться, констебль Керриган. Тем более что это вы нас свели.
— С чего вы взяли?
— Благодаря вам у нас появились общие темы для разговора. — Он слегка улыбнулся, и у меня по спине побежали мурашки. — Мы очень счастливы… Луиза очень счастлива. И я не хочу, чтобы вы своими неосторожными действиями разрушили это счастье.
— Значит, я не должна говорить ей о том, что одна из ваших бывших подружек взяла против вас охранный ордер?
— Что вы несете? — Он застыл на мгновение. — Как вы узнали про Хлою? — Гил выглядел озадаченным и слегка раздраженным. — Вы с ней говорили? Она объяснила, что это было просто недоразумение?
— Да, я с ней говорила. И сделала из ее рассказа собственные выводы.
— Только не надо начинать все сначала! Я сыт по горло этим дерьмом. Ничего страшного не произошло, они просто раздули из мухи слона.
— Мне кажется, Луиза должна знать, что в прошлом вы совершили насилие по отношению к своей партнерше. А также о том, что Ребекка сломала скулу, когда встречалась с вами.
— Я же вам говорил: она пьяная упала, не выставив вперед руки, и ударилась лицом об пол. Я здесь ни при чем. Впрочем, это не совсем так, ведь именно я сидел вместе с Ребеккой в приемной больницы и ухаживал за ней, пока она выздоравливала. Если хотите, можете рассказать об этом Луизе. Вряд ли это плохо меня характеризует. И потом, будь я виноват в случившемся, неужели Ребекка не рассказала бы об этом своей лучшей подруге?
— Могла и не рассказать. Хорошо известно, что жертвы домашнего насилия обычно скрывают то, что с ними произошло. Они испытывают чувство стыда и винят в случившемся самих себя.
— Почему вы с таким упорством пытаетесь доказать, что я преступник? — Он сделал два шага в мою сторону и встал так близко, что я ощутила дискомфорт и желание отодвинуться, потом нагнулся и проговорил мне в самое лицо: — Вы думаете, я что-то знаю о смерти Ребекки, но скрываю от вас?
— А это не так?
— Нет, я ничего не знаю. Придумайте новую версию, констебль Керриган. Эта уже исчерпала себя. — Он говорил тихо, но в его голосе отчетливо звучала угроза. В глубине души я даже ждала, чтобы он меня ударил: тогда бы у меня появился повод для его ареста. Больше всего мне хотелось увести его из дома Луизы, показать, какой он на самом деле, и не дать ей влюбиться в эти красивые голубые глаза, которые сейчас меня словно буравили. Впрочем, похоже, я опоздала…
— Буду с вами откровенна, мистер Маддик. Мне не нравится то, как вы говорите о Ребекке. И мне не нравится позиция, которую вы заняли с самого начала расследования. Да, не все любят полицейских, и это можно понять. Но когда человек без видимой причины проявляет враждебность, меня это настораживает. Сейчас меня насторожили вы.
Маддик отступил назад.
— Не знаю, с чего вы решили, что я плохой парень. Я не тот, кого вы ищете. Просто мне не везет с подружками.
— Кажется, им тоже не слишком с вами везет. — Я подступила к нему, опять сократив расстояние между нами. Посмотрим, дружок, как тебе понравится роль обороняющегося! — Я наблюдаю за вами. И если с Луизой что-то случится… если по вашей вине она сломает хоть один ноготок… я вас арестую и не успокоюсь до тех пор, пока вы не заплатите за все!
— Не говорите Луизе про Хлою, — произнес он быстро, почти спонтанно, даже не пытаясь скрыть тревогу. — Пожалуйста, только не сейчас! Она не поймет.
— Если у вас серьезные намерения, вы должны сами рассказать ей об этом.
Он явно приободрился.
— Вы позволите мне это сделать?
— Да, при условии, что вы не будете откладывать и поговорите прямо сейчас.
— Отлично, — буркнул Маддик.
— Если она узнает об этом позже, легче вам не будет, так что нет смысла тянуть.
— Со временем она научится мне доверять, — с горечью вздохнул он. — Сейчас я не могу этим похвастать.
— И слава Богу, — сухо бросила я и выскользнула из комнаты, не дожидаясь его ответа.