— Осторожнее, смотрите под ноги! — предупредил он, предостерегающе махнув рукой. — Мне нужно еще немного времени, чтобы закончить с отпечатками шин!
Норман указал подбородком на приземистое здание с жестяной крышей, стоящее примерно в десятке метров от шоссе посреди необработанного поля. Место, где было совершено убийство…
— Это как-то связано с убийством девочки?
Эксперт указал на маленькие прозрачные пакетики, разложенные на крышке чемоданчика.
— Скорее всего, да. Вот там фрагменты левой фары, обнаруженные в пяти метрах от начала тормозного пути, — они свидетельствуют о том, что человек был сбит. Я также нашел пару очков в очень плохом состоянии, которые супруга Кюнара идентифицировала как принадлежащие ее мужу.
— Значит, его сбили?
— Сбили и потом увезли — поскольку тело исчезло. С помощью люминола обнаружены следы крови в более чем девяти метрах от места столкновения — позади вас.
Люси обернулась и слегка прищурилась. Девять метров?! Ничего себе полет…
— Самое примечательное — то, что преступники попытались смыть следы крови! Микрочастицы, застрявшие в неровностях асфальта, говорят о том, что большая часть крови была стерта.
— Стерта?.. А… на какой скорости произошло столкновение?
Эксперт выпрямился, снял перчатки из латекса и надел матерчатые.
— Я обнаружил три четких следа шин из четырех — это говорит о том, что тормоза сработали на семьдесят пять процентов из ста. На данный момент — хотя нужно будет еще свериться с результатами из лаборатории — можно предположить, что автомобиль ехал со скоростью сто километров в час. Судя по траектории шин, наезд не был предумышленным. Водитель попытался избежать столкновения, но, к несчастью, слишком поздно.
Норман опустился на корточки возле следов шин, а Люси тем временем вынула блокнот и черкнула в нем несколько строчек.
— От такого удара автомобиль мог получить какие-то повреждения? — спросила она. — Например, ветровое стекло могло разбиться?
— Нет, на такой скорости машина сбивает пешехода, как соломенный сноп. Когда речь идет о человеке роста и телосложения Кюнара, столкновение происходит выше уровня капота. Головой человек стукается о крышу, которая принимает на себя основную силу удара. Тело перекатывается по ветровому стеклу и крыше, потом его отбрасывает назад и оно падает на мостовую, иногда с высоты в несколько метров. Вопреки распространенному мнению, при столкновениях такого рода ущерб для автомобиля минимальный. А вот человек чаще всего умирает прямо на месте.
Норман огляделся по сторонам и широко развел руками:
— Одного не могу понять: почему Кюнар даже не попытался уклониться? Дорога абсолютно прямая. Как можно было не заметить приближающийся автомобиль?
Эксперт поднял палец:
— Очень просто — потому что он ехал с выключенными фарами. И у меня есть тому доказательства.
Он шагнул к краю шоссе, где еще поблескивали на асфальте мельчайшие осколки разбитой фары.
— Машину Кюнара нашли недалеко отсюда, на другой стороне поля с ветряками. Почти ровно посередине между тем местом, где мы сейчас находимся, и заброшенным складом. Стало быть, он пешком пересекал поле, чтобы явиться на место встречи и передать выкуп. Удар пришелся сбоку, вот прямо здесь.
— Сбоку?
— Правая дужка очков сильно вогнута внутрь, а на винтике, который соединяет ее с оправой, найдены микрочастицы кожи. Стало быть, Кюнар ударился о крышу головой в районе правого виска. Он шел к своей цели, не поворачиваясь лицом к автомобилю, потому что просто его не видел.
— Да, но шум мотора?.. — спросила Люси.
— Ночью был очень сильный ветер. Аудиометрические данные, которые нам предоставили эксплуатационные службы ветряков, показывают уровень шумов до семидесяти децибел. Шум ветра и гул ветряков полностью перекрывали шум мотора, даже несмотря на то, что он работал на полную мощность. То есть Кюнар не мог ни видеть, ни слышать автомобиль. Ему чертовски не повезло…
Криминалист — еще совсем молодой человек с целым созвездием юношеских прыщей на лице — аккуратно убрал свои пакетики в чемоданчик.
— Подробный отчет и данные первичного биохимического анализа я пришлю вашему капитану к концу дня, но вам сразу скажу, что основная часть разбитой фары — примерно четыре пятых — исчезла. Я обшарил все вокруг в радиусе двадцати метров и не нашел ничего, кроме нескольких совсем мелких осколков.
— А может быть, только часть фары разбилась? — спросила Люси.
— Нет! Контуры и степень вогнутости осколков говорят о том, что они — от разных краев левой фары. Значит, она разбилась целиком, и большая часть осколков исчезла. Водитель потрудился на славу, чтобы скрыть все следы преступления, а потом увез с собой труп. В храбрости ему не откажешь, верно?
Он бросил взгляд на часы:
— Ну ладно. Извините, но мне пора. Мне еще предстоит проехать восемьдесят километров, а потом написать отчет. Не говоря уж о том, что я хочу, как и все остальные, отметить сегодня Рождество.
И буквально через двадцать секунд он нырнул в машину и исчез — только шины взвизгнули по асфальту. Почти одновременно с этим на пороге склада появился капитан Равье. Его лицо с пышными черными усами было хмурым и замкнутым.
— Пошли расспросим шефа, — предложил Норман.
Люси немного поколебалась, затем ответила:
— Боюсь, он будет не слишком рад меня здесь увидеть. Может, мне лучше посидеть в машине?..
Норман слегка пожал плечами, затем плотнее запахнул свою кожаную куртку. Невидимые потоки ветра ударялись о лопасти ветряков, отчего те издавали низкий гул, похожий на вой.
Капитан Равье гордился своими роскошными усами. Эти густые темно-каштановые усы почти полностью скрывали его верхнюю губу, по обе стороны от которой загибались вверх — их кончики были покрыты специальным лаком. Они придавали капитану элегантность Эркюля Пуаро при телосложении Клинта Иствуда.
Равье был типичным дюнкеркцем — мясистый, налитый пивом. Но когда все его сто килограммов были укрыты под полицейской униформой, он выглядел холодным и несокрушимым как скала. Иными словами, производил впечатление типа, с которым лучше не связываться.
Сейчас он смолил сигарету у входа в низкое приземистое здание, где таилась Смерть. Его красноречие, как всегда, было на высоте:
— Я смотрю, вы уже успели потрепаться с этим типчиком из Лилля. А ты какого черта тут делаешь, Энебель?
— Это я ее привез, капитан. Мы ездили на вызов — примерно в десяти километрах отсюда кто-то исписал ругательствами стены, — а потом сразу поехали сюда… Вы один?
— Жду кинологов. Комиссар уехал на вскрытие тела девочки, а Колен допрашивает ее мать. Начали опрос местных… Ну и паршивое дельце, особенно под Рождество…