Он точно не знал, идти ли ему на уроки в гимназии и знакомиться с новым классом, или… Как там накануне сказал Арей? «Если я тебя не зову, то у тебя обычный школьный день. Если зову – отправляешься в резиденцию».
Неожиданно что-то стукнуло. Со стула упала книга в мягком переплете. «Классики и современники. Н.В.Гоголь. «Мертвые души», – прочитал Мефодий на обложке. Подняв книгу, он открыл ее на тридцать первой странице и нашел тринадцатую строчку.
«– Как в цене? – опять сказал Манилов и остановился…»
Некоторое время Мефодий отыскивал в этой фразе глубинный смысл, а затем, спохватившись, вызвал слезу и моргнул.
«Приходи немедленно! Арей», – прочитал он.
Мефодий быстро оделся и спустился вниз. На часах было половина восьмого. Охранник в будке у школьных ворот посмотрел на него с удивлением и что-то вопросительно сказал в рацию.
Оглянувшись, Мефодий заметил, как из окна пристройки на первом этаже на него смотрит Глумович, бледный от недосыпа. Когда их взгляды встретились, Глумович поспешно отодвинулся в тень. Мефодий подумал, что ему уже известно о том, что произошло сегодня ночью в одной из жилых комнат.
Охранник открыл ворота. Вскоре Мефодий уже был на Большой Дмитровке и нырнул под леса резиденции мрака. Пара ранних прохожих взглянули на него с любопытством. Мефодий, уже разобравшийся в ситуации, от них не прятался. Он уже понял, что, вздумай увязаться за ним кто-то посторонний, он попадет в пустой дом с провалившимся полом и выщербленными ступенями.
Журчал фонтан. Устроившись в кресле, Улита поставила себе на колени коробку с конфетами и вращала западающий диск телефона. Традиционные стражи мрака брезгливо относятся ко всем изобретениям лопухоидов, к телефонам в том числе. Арей не был исключением, однако Улита ухитрилась откопать дряхлый аппарат в одной из комнат дома № 13 и тогда же придумала для себя эту нелепую игру.
Правила игры были просты. Улита произвольно набирала номер, даже не утруждая себя запоминанием последовательности цифр, и, когда ей отвечали, говорила своим хрипловатым, хорошо поставленным голосом:
– Привет! Это я!
– Кто я? – удивлялись на том конце провода. Ответить мог кто угодно – мужчина, женщина, ребенок. Улите было все равно, кого дурачить.
– Да я, я! – нетерпеливо повторяла ведьма. – Не узнал, что ли?
– Нет.
– Ну дела! Это ж надо, своих не узнавать! Загордился? Клад нашел? – убежденно говорила Улита. Это был самый ответственный момент: подсечется рыба на крючок или нет. И рыба обычно подсекалась.
– Валя, что ли? Оля? Анна Валерьевна? – нерешительно спрашивал голос.
– Думай, думай! Пока холодно! – поощряла Улита.
– Ритка! Рит, это ты, что ли?
– Совсем холодно, – обижалась Улита. – Ну давай подскажу! Я еще в гостях у вас была!
– А, вы сестра Толика! Галя!.. – взвизгивал голос.
– Ну и ста лет не прошло!.. – хмыкала Улита. – Я у вас кое-что забыла!
– Серьезно? Да ничего вроде не забывала…
– Вспоминайте давайте! Заиграть решили, а? – весело спрашивала Улита.
– Да ты хоть скажи: что?
– Сами думайте!
Собеседник начинал сомневаться.
– Не зонтик, нет? Но он вроде давно тут висит!
– Он самый! И только попробуйте его потерять! Я скоро буду на танке в сопровождении роты спецназа! – говорила Улита и эффектно опускала трубку.
Иногда Улита творчески меняла концовку. После того как ее «узнавали», она вместо банального хода добавляла в голос интриги и говорила:
– Слушай, только ты не удивляйся. Я у вас в сахарнице кольцо свое золотое закопала.
– Кольцо в сахарнице? Зачем? – пугался человек.
– А шут его знает зачем. Навеселе была, а оно с пальца соскакивало. Посмотришь?
Примерно в трети случаев собеседник действительно соглашался поискать в сахарнице. И вот это был уже триумф. Вот и сейчас, когда Мефодий заглянул к ней, Улита переживала очередной триумф.
Она подскакивала на кресле, роняя конфеты, и орала:
– Ты глубже рой, глубже! Ложкой зачерпывай, а теперь пальцами пересыпай! Как нет? Слушай, а ты его не проглотил?
Заметив Мефодия, Улита брякнула трубку на рычаг. Игра начинала ей надоедать.
– Странные существа эти лопухоиды! Им нужна не суть, а лишь твоя уверенность в том, что ты знаешь суть. Твердый голос, немного тайны – и всё, они твои. И заметь – никакой магии, даже малейшей, чистая техника. Захоти я собрать все зонтики, сумки и косметички, что мне наобещали, – я заработала бы грыжу! Правда, возникли бы сложности с узнаванием. Все же способности к смене личин у меня меньше, чем у любого заурядного оборотня… Ты не помнишь, мы заказывали для них серебряные ошейники? А то они в следующую пятницу припрутся – все тут переколбасят, – заявила она Мефодию.
– Не помню… Слушай, зачем ты это делаешь? В смысле, зачем дразнишь бедняг? – спросил Мефодий.
Улита задумалась. Она грустно подняла с ковра упавшую конфету, сняла с нее пальцами прилипший волосок, подула на нее и съела.
– От микробов я не умру. Я умру от голода, – протянула она задумчиво. – Ты спрашиваешь: зачем? Хм… Ну вообще-то это забавно. И еще одна причина. Интрига… Я ведь страшна, как смертный грех! Нормальные парни не влюбляются в меня. А по телефону голос у меня наповал разит… Смекаешь?
– А магией влюблять не пробовала? – спросил Мефодий.
– С магией скучно. Запросто можно, но скучно… И потом, я еще пока не встречала такого, которого мне бы хотелось охмурить во что бы то ни стало и любой ценой… Вот за нос поводить – дело святое, – заверила его Улита.
* * *
Арей знаком велел Мефодию приблизиться. По его разрубленному лицу блуждала загадочная улыбка. Стрелка волос зловеще наползала на лоб.
– Как спал? – спросил он.
– Нормально.
– А новые друзья как?
– Классные ребята, с воображением. Думаю, мы сойдемся, – помедлив, сказал Мефодий.
Он догадывался, что Арей и без его рассказа знает о том, что случилось ночью в школе. Едва ли вообще что-то могло укрыться от взгляда барона мрака.
Арей не без одобрения взглянул на него.