— Друид был послан Тайной Коллегией. Он разработал свой коридор событий и, если так можно выразиться, замаскировал его под легенду-пророчество.
— Ничего не понимаю, — сокрушённо признался Алексей. — Вы открываете всё новые и новые страницы ваших неведомых игр, но я не вижу ни в чём смысла!
Нарушитель вяло потёр лоб, размышляя над чем-то, затем что-то надумал и сказал:
— Вы представляете, что такое файл в компьютере? Ну, хотя бы примерно? Если нужный файл удалить или испортить, то программа не будет работать. Так вот, у меня всё едва не рухнуло, когда Валерий нанял Теция для убийства сенатора. Теций был своего рода вирусом, запущенным в мою программу. Если бы не он, то из Рима не изгнали бы Траяна Прекрасноликого и от семьи не отдалился бы Гай… Снова возвращаюсь к примеру компьютера: Гай был необходимым для меня файлом, но его выдрали с корнем из моего коридора событий. Пришлось заменить его, но это было непросто… Тайная Коллегия едва не взяла верх надо мной.
Алексей закрыл глаза, вслушиваясь в клокотавшие в нём чувства.
— Вы сказали, что выбрали семь душ! — спросил он. — Кто они? Кто эти люди?
— Пожалуй, я рассказал вам даже чересчур много… Пойдёмте пить чай, Алексей Петрович…
В глазах Николая Яковлевича блестели старческие слёзы. В одно мгновение он сделался обыкновенным человеком.
— Я очень устал, — проговорил он едва слышно. — И мне даже жаль, что я однажды совершил ошибку, которую мне, боюсь, никогда не исправить… Но вас это никак не касается, дружок. Моя ошибка — тоже мой выбор. В действительности это даже не ошибка, просто так принято говорить. И Нарушитель-то я лишь для тех, кто считает, что Закон нельзя нарушать.
— А разве можно?
— Закон «нарушается» лишь в тех случаях, когда это нужно самому Закону.
— Странная постановка вопроса, — Алексей обречённо покачал головой, понимая, что в этот раз ему не добиться ничего большего. Непонятное останется непонятным.
— Закон земного притяжения не нарушается только тут, на нашей с вами планете, — Николай Яковлевич сипло вздохнул, — но стоит вылететь за пределы Земли, и там начинает работать другой закон. Оба они — часть какого-то более сложного закона, а он, в свою очередь, — крупица какого-то более высокой системы. Вы понимаете, о чём я говорю?
Кирсанов пожал плечами. Весь его облик говорил об огромной усталости.
— Пожалуй, я пойду… Простите, мне нужно переварить всё это…
— Я должен был поговорить с вами, Алексей. По мере того как задача приближается к решению, со многими людьми, вовлечёнными в составление моего магического узора, происходят странные (по человеческим меркам) вещи: видения, озарения, беспричинные тяжёлые болезни…
— Да, у меня случались даже галлюцинации, — вспомнил Кирсанов. — Зачем всё это?
— Это вроде встряски. Приходится будоражить нервную систему, чтобы человек двигался, не задерживался на одном месте.
— Что ж, признаюсь, вы растрясли меня на славу, — на лице Алексея появилось невесёлое выражение. — А теперь я всё-таки пойду…
Кирсанов поднялся и посмотрел на профессора:
— Николай Яковлевич, вы передадите Наташе, что я заходил?
— Зачем? Ни в коем случае! — старик замахал руками. — Вы же не к ней пришли, а ко мне. Мы с вами побеседовали… А с ней решайте ваши дела сами. Телефоны, ожидания у подъездов, надежды… Сколько прелести в этом нервном возбуждении.
— Какая ж тут прелесть? Или опять ваши тайные игры? Опять встряска?
— Самая настоящая прелесть, высшая, стопроцентная… И выбор! Выбор, Алексей Петрович! Сделать решительный шаг, испытать при этом неповторимые чувства! Вы даже не догадываетесь, насколько это всё важно и ценно! Помните Браннгхвен? От Траяна у неё родилась дочь, которую тоже назвали Браннгхвен. Лицом Младшая Браннгхвен была точная копия своей матери. Это было сделано для того, чтобы усилить притягательность того места, куда Тайная Коллегия заманивала Гая. Как первую, так и вторую Браннгхвен воспитывал друид, в лесной глуши, далеко от посторонних глаз. Легенда утверждает, что обе Браннгхвен должны были позже зачать от одного и того же мужчины, опять же римлянина. У обеих должны были родиться сыновья. В общем-то вполне обычная кельтская легенда… Позже эти сыновья возглавили очередную войну бриттов против римлян. Затем они полюбили женщину, прибывшую из далёкой страны. Оба спали с ней, она родила сына, но никто из них не знал, от кого зачала чужеземка. Их сыну предстояло стать родоначальником дома, в котором через много лет появится на свет Артур, учредитель Круглого Стола. К этой истории мне тоже пришлось приложить руку…
— Зачем вы рассказываете мне это? Какое это имеет отношение ко мне?
— Это прежде всего имеет отношение к ожиданию, предвкушению, надежде. Представьте того друида, который воспитывал Браннгхвен. Того мага Тайной Коллегии… Он жил ожиданием, потратил неимоверные силы, чтобы древнее предсказание сбылось и чтобы через это помешать мне осуществить мои планы. Маг — это тоже человек. Может, ему и удалось бы сделать это, но он, как и я, тоже мечтал получить абсолютное знание…
— Он тоже Нарушитель?
— Стал им чуть позже. Сейчас он борется за то, чтобы помешать мне на последнем этапе…
— Как он может помешать?
— Например, вашими человеческими глупостями. Я ведь знаю, что женщину, из-за которой вы, Алексей Петрович, поссорились с Наташей, он вам подсунул.
— Валентину?
— Её самую.
— По-моему, всё это бред! — Кирсанов с вызовом посмотрел на профессора. — Вы уж простите меня, Николай Яковлевич, но не верится мне, что ваша магия держится на такой глупости. Не верю, что могущественные жрецы опираются на банальную человеческую ревность и похоть.
— А также на голод, жажду, страх, сплетни… Если бы вы только могли догадываться, какая силища сокрыта в самых обыкновенных человеческих желаниях! — Старик многозначительно ухмыльнулся. — Магией занимаются люди амбициозные, а как раз таким-то и не следует давать в руки силу. Если бы не обычные человеческие страсти, магии не было бы вообще. Поверьте знающему человеку: магия — очень привлекательный, но ошибочный путь.
— Пожалуй, мне пора.
— Ступайте, — кивнул Николай Яковлевич. — Я буду ждать вашего хода. Я умею это делать и знаю, что нет ничего насыщеннее чувств, которые испытываешь, когда воплощается в жизнь по-настоящему важное дело… Впрочем, я чувствую, что всё уже произошло. Вы спросили про Наташу, и механизм сработал…
Он проводил совсем уже растерянного Кирсанова к двери и подал ему руку.
— Прощайте, — сказал профессор.
Оставшись один, он медленно вернулся к себе в кабинет.
— Что ж, всё идёт, как задумано…
Он остановился перед письменным столом и задержал взгляд на фотокарточке с античной женской головкой.