Страйп открыл рот, чтобы ответить, но было уже поздно. Он обернулся, заметил улыбающегося инспектора и понял, что все его чувства были слишком явно написаны на физиономии.
— Очень мило, — заметил Питт одобрительно. — И очень разумно.
— Э-э-э… да, сэр.
Улыбка Томаса сделалась еще шире.
— Однако подозрительно, Страйп, весьма подозрительно. Мне кажется, вам следовало бы еще ее расспросить, чтобы побольше узнать о том, что ей известно.
— О, нет, сэр! Она… — Он встретился взглядом с Питтом. — Да, сэр, конечно, я расспрошу ее. Завтра утром. Как раз и начну с этот.
— Прекрасно. Удачи вам, Страйп!
Констебля настолько переполняли эмоции, что он даже не нашелся что ответить.
Наверху, в столовой, обед прошел еще хуже, чем предполагала Шарлотта. Присутствовали все, включая Эмили, на которую было тяжело смотреть. Она вся извелась от переживаний. Женщины были либо в черном, либо в сером, кроме тети Веспасии, которая никогда не носила траур. На ней было платье оттенка лаванды. За первым блюдом царило почти полное молчание. К тому времени, когда суп уже успел остыть и все нехотя перешли к рыбе, перекладывая ее куски в густом, словно клей, соусе, из одной части тарелки в другую, атмосфера в столовой сделалась откровенно тягостной.
— Каков наглец! — неожиданно взорвалась миссис Марч.
Все застыли в ужасе, не зная, к кому может относиться ее восклицание.
— Простите? — изумленно взглянул на нее Джек Рэдли.
— Полицейский… Спот… или как там его зовут, — продолжала миссис Марч. — Задает слугам всякие вопросы, сует нос в дела, которые его не касаются…
— Страйп, — спокойно поправила ее Шарлотта. Это вряд ли имело какое-то значение, но ей было приятно найти предлог, чтобы хоть немного отомстить злобной старухе.
Миссис Марч свирепо уставилась на нее.
— Простите?
— Страйп, — повторила Шарлотта. — Полицейского зовут не Спот, а Страйп.
— Страйп, Спот, какая разница?! Полагаю, имена полицейских не относятся к числу самых важных вещей, которые вам следовало бы помнить. — Миссис Марч уставилась на нее холодными голубовато-зелеными глазами, в них читалась неприкрытая неприязнь. — Что вы, к примеру, собираетесь делать со своей сестрой? Вы же не можете возложить на нас бремя ответственности за нее! Бог знает, что она еще может совершить!
— Совершенно неуместное замечание! — резко произнес Джек Рэдли.
На мгновение воцарилось ледяное молчание, однако оно его не остановило. После паузы он продолжил:
— Эмили и без того пережила достаточно горя, чтобы мы еще больше усугубляли ее страдания своими злобными домыслами, основанными на непроверенных сведениях.
Миссис Марч фыркнула и откашлялась.
— Возможно, ваши домыслы, мистер Рэдли, основаны на проверенных сведениях, хотя я в этом очень сомневаюсь. Мои же — отнюдь. Возможно, вы знаете Эмили гораздо ближе, чем я, однако я знакома с ней гораздо дольше.
— Ради бога, Лавиния, прошу тебя! — резко прервала ее Веспасия. — Ты что, совсем забыла об элементарных правилах приличия? Эмили только что похоронила мужа, а у нас за столом гости.
На бледных щеках миссис Марч появились алые пятна.
— Я не позволю, чтобы меня критиковали в моем собственном доме! — почти выкрикнула она.
— Но так как последнее время ты практически из него не выходишь, он остается единственным местом, где это возможно сделать, — откликнулась тетя Веспасия.
— От тебя ничего лучшего и не дождешься! — Миссис Марч повернулась к Веспасии, окинула ее злобным взглядом и нечаянно опрокинула стакан с водой. Он покатился по скатерти, а вода с плеском вылилась на колени Джеку Рэдли. Явно напуганный происходящим, тот не посмел пошевелиться.
— Тебе не привыкать к тому, что крайне вульгарные люди разгуливают по твоему дому, — продолжала миссис Марч, — суют свой нос во все углы и говорят на самые непристойные темы, которые в ходу в преступном обществе.
У Сибиллы от возмущения перехватило дыхание, и она прижала платок ко рту. Джек Рэдли с изумлением воззрился на Веспасию.
— Какая чушь! — бросилась на помощь своей любимой бабушке Тэсси. — Никто не смеет вести себя вульгарно в присутствии бабушки Веспасии, она это просто не допустит! А констебль Страйп лишь выполняет свой долг.
— Если бы Джорджа не убили, ему не было бы нужды выполнять свой долг в Кардингтон-кресент, — раздраженно заметил Юстас. — И, пожалуйста, не груби бабушке, Анастасия, в противном случае тебе придется доедать обед у себя в комнате.
Тэсси покраснела от злости, но сдержалась и промолчала. Отец в прошлом не раз сурово наказывал ее за подобные вольности, и она понимала что ему не составит труда сделать это и сейчас.
— Смерть Джорджа — не вина тети Веспасии, — вмешалась в разговор Шарлотта. — Если только вы не полагаете, что это она сама убила его.
— Едва ли, — с крайним презрением и раздражением фыркнула миссис Марч. — Веспасия эксцентрична и, вероятно, даже слегка выжила из ума, но она все же человек нашего круга. Она не способна на подобный чудовищный поступок. И, кроме всего прочего, она вам не тетя.
— Ты залила водой всех наших гостей, — резко заметила Веспасия. — Бедный мистер Рэдли промок до нитки. Пожалуйста, следи за собственным поведением, Лавиния.
Ситуация была настолько глупой и одновременно комичной, что миссис Марч пришлось замолчать, и, пока разносили следующее кушанье, за столом царило молчание.
Наконец Юстас сделал глубокий вдох и расправил плечи.
— Нас ждет крайне неприятное время, — сказал он, окинув взглядом каждого присутствующего по очереди. — Какими бы ни были наши личные слабости, никто из нас не желает скандала.
Он сделал паузу, чтобы подчеркнуть значимость последнего слова. Веспасия закрыла глаза и тихо вздохнула. Сибилла пребывала в полном молчании, практически не обращая внимания на всех остальных и полностью погрузившись в свои мысли. Уильям взглянул на Эмили, и на мгновение у него на лице появилось выражение глубокой, почти мучительной жалости.
— Вряд ли мы сможем его избежать, папа, — нарушила молчание Тэсси. — Если это на самом деле было убийство. Несмотря на то, что говорит мистер Питт, лично я считаю, что это был несчастный случай. С какой стати кому-то захотелось убить Джорджа?
— Ты еще слишком молода, дитя мое, — заметила миссис Марч, насмешливо скривив губы. — И очень наивна. Есть множество вещей, которых ты не знаешь и, вероятно, никогда не узнаешь, если только немного не поправишься и не научишься прятать свои веснушки. Всем же остальным здесь присутствующим все абсолютно ясно, и, несомненно, все мы испытываем сильнейшее отвращение.
И вновь она обратила взгляд своих голубых рыбьих глаз на Эмили. Тэсси открыла было рот, чтобы что-то возразить, но тут же его закрыла. Шарлотта ощутила острый приступ гнева и обиды за сестру. Кроме всего прочего, ей был отвратителен этот не терпящий возражений менторский тон.