— Знаешь, Морис очень хочет вскоре увидеться с тобой.
— Сказать по правде, я думала, он будет рад отдохнуть от меня.
— Оставь, Мейси. Ты для него как дочь. Ты его протеже. Ты несешь его факел и при этом светишь собственным светом. Но я знаю, он дал себе слово предоставить тебе какой-то простор для того, чтобы сделать карьеру. Морис сказал мне: «Роуэн, давно пора позволить нашей Мейси Доббс летать свободно».
— Готова держать пари, он сказал еще кое-что. Я ведь тоже знаю Мориса, леди Роуэн.
— Ты права. Сказал, что в полете ты всегда будешь смотреть вниз, и если место будет хорошим для приземления, спустишься на него — или что-то в этом роде. Ты же знаешь, Морис говорит притчами. Клянусь, иногда я думаю, что он человек самого глубокого ума из всех, кого я знаю, а иногда меня бесит непонятность его высказываний! — Леди Роуэн покачала головой. — Мейси, посетишь его в скором времени?
— Да, я собиралась. Собственно, мне нужно проконсультироваться с ним.
— Что-нибудь интересное?
Мейси молча улыбнулась леди Роуэн.
— Понимаю, ты не можешь выдавать секреты.
— Расскажите мне о Джеймсе, — попросила Мейси.
Леди Роуэн отвела взгляд, взяла с пристенного стола свой бокал и отхлебнула шерри.
— Джеймс. Ох уж этот Джеймс! Мейси, я в растерянности. Когда этот мальчик был еще ребенком, я знала, что он слишком чувствительный. Обращала ты внимание, что мы всегда называем его мальчиком? Даже теперь. Было бы не так уж плохо, если б он слонялся по городу, кутил и бедокурил. Но это беспокойство… Я хочу, чтобы он поговорил с Морисом. Но он не хочет ехать к Морису, и ты знаешь, что Морис не поедет к нему. Одна из причуд Мориса — это то, что Джеймс должен открыть дверь и прийти к нему сам.
— Леди Роуэн, Морис прав.
— Ну конечно. Ты всегда на его стороне. Кстати, они с твоим отцом там часто общаются с тех пор, как Морис купил дом вдовы.
— Расскажите о Джеймсе, — напомнила Мейси.
Леди Роуэн отпила еще глоток шерри.
— Откровенно говоря, я беспокоюсь. Джулиан тоже беспокоится, но выражает это по-другому. Кажется, он думает, что, если мы будем терпеливы, Джеймс выйдет из этой жуткой депрессии.
Мейси молчала, давая леди Роуэн возможность собраться с мыслями. Сидя неподвижно, позволяя молчанию затягиваться, она ощущала досаду, непонимание, гнев, скопившиеся в этом доме, проникшие во все комнаты, наряду с ожиданием, что Джеймс когда-нибудь снова станет беззаботным молодым человеком, каким был.
Вошел Картер, объявил, что обед будет подан в столовую. Мейси взяла под руку леди Роуэн, опиравшуюся на трость с серебряным набалдашником.
— Замечательно, Картер, замечательно. Как всегда, похвала миссис Кроуфорд.
Пока Картер подавал обед, разговор шел на нейтральные темы, и только лишь когда дворецкий удалился, леди Роуэн снова заговорила о Джеймсе:
— Несколько недель назад Джеймс встретился с фронтовым товарищем, который слышал о некой ферме в Кенте, куда старые солдаты могут уйти жить вместе с теми, кто «понимает». Они употребляли это слово, «понимает». Будто никто другой не способен понять. Похоже, эта ферма прямо-таки революционная идея. Изначально она предназначалась для людей с лицевыми ранами, но теперь открыта — очевидно, когда одна из комнат освобождается — и для перенесших другие ранения.
Леди Роуэн положила на тарелку нож с вилкой, отпила глоток вина и продолжила:
— Разумеется, Джеймс еще страдает от шрапнельных ран в ноге и в руке, но Морис сказал, что его дискомфорт — результат меланхолии. Однако Джеймс очень заинтересовался этой общиной раненых. Он был там, познакомился с ее основателем и решил переехать жить на эту… эту ферму в обозримом будущем!
— Леди Роуэн, вы как будто встревожены его решением. Есть тут еще что-то?
— Да. Многое. Основатель, человек по имени Адам Дженкинс, заявляет, что поскольку на поле боя все должны быть равны, и офицеры, и солдаты, так как сражались с одним врагом, то и на этой ферме ни у кого не должно быть преимуществ. Это вполне справедливо, но Джеймс говорил что-то об отказе от фамилии и титула. Чего ждать дальше?
Леди Роуэн покачала головой.
Мейси тут же вспомнился Винсент Уэзершоу. Винсент.
Леди Роуэн продолжила:
— Я очень хочу, чтобы Джеймс вернулся в Канаду. Он как будто был счастлив там до войны, и, во всяком случае, в Канаде он будет работать, приносить пользу. Его отец был бы очень рад; у него бы камень свалился с души. Я знаю, Джулиан хочет немного помедлить, чтобы Джеймс взял бразды правления. А он переводит туда деньги…
К еде леди Роуэн почти не притронулась. Вместо этого водила пальцами вверх-вниз по ножке винного бокала.
— Как это понять? — спросила Мейси.
— Очевидно, это одно из условий вступления в «Укрытие» или как там оно называется. Чтобы стать членом группы, ты приходишь без всего. И Джеймс перевел свои личные деньги этому Дженкинсу — и не только он, другие сделали то же самое. Слава Богу, его отец еще жив и существуют ограничения тому, чем он может распоряжаться. Джулиан предпринимает шаги, чтобы защитить состояние — и будущее Джеймса, — пока он не откажется от этой ужасной мысли. Разумеется, Джулиан сделал уже многое, чтобы сохранить состояние, когда несколько лет назад понял, что грядет всеобщая стачка. Мейси, я вышла замуж за разумного человека.
— Что делает Дженкинс с деньгами?
— Ферма эта большая, ее содержание наверняка требует значительных средств. Конечно, человек, уходя оттуда, получает оставшиеся деньги и отчет о состоянии счета. Джеймс сказал, что видел образцы этих отчетов, документов о возвращении денег и доволен такими условиями. Заметь, он, кажется, очень хочет обособиться от всего мира на этой ферме. Говорит, что люди там будут понимать его. Будто я не понимаю!
Леди Роуэн сжала руку Мейси. Девушка ни разу не видела обычно стойкую леди Роуэн такой ранимой.
— Где Джеймс сейчас?
— Дома его нет. Возможно, в своем клубе, хотя сейчас он там редко бывает. Честно говоря, не представляю, где он. Может бродить по улицам. Скорее всего проводит время со старыми товарищами. Знаешь, он посещает тех, кто еще находится в специальных лечебных учреждениях. Может быть, попозже вернется. Намного позже. Я сказала ему, что он может оставаться в Чел стоне: в конце концов, это сельская местность, там тихо, спокойно, он может делать там все, что захочет, — и вернуться в Сити, когда будет к этому готов. Видит Бог, Джулиан нуждается в его помощи. Но он твердо настроен уйти на эту ферму. Я никогда не чувствовала себя такой… такой… оторванной от сына.
Мейси возила еду по тарелке. Некогда мать и сын были почти неразделимы, обладали холодным умом и озорным чувством юмора. Она вспомнила свое пребывание в лондонском доме вскоре после того, как получила сообщение, что принята в Гертон-колледж. Джеймс только что вернулся из Канады и собирался поступать в авиацию сухопутных войск. В доме царила атмосфера радости. Спускаясь по наружной лестнице к кухне, Мейси увидела в окно высокого белокурого молодого человека, который подкрался сзади к миссис Кроуфорд и обхватил ее за широкую талию. Миссис Кроуфорд повернулась и со смехом принялась журить: