– О! Вы о пьесах? Ну что ж… Эти никчемные французы должны быть рады, что их комедии вообще кому-то нужны… И потом, взять хотя бы Шекспира… Вот уж кто никогда не утруждал себя поиском оригинальных сюжетов!
«Дался им этот Шекспир! – с досадой подумал сыщик, уходя от Щукиных. – Послушать все эти ничтожества, так единственное предназначение великого драматурга – оправдывать их собственные грешки…»
Путь Гиацинта лежал на Конногвардейскую улицу, возле которой расположены казармы лейб-гвардейского конного полка. Чутье, дедукция, здравый смысл и прочие качества подсказывали Леденцову, что корнет Владимир Павлов должен находиться где-то поблизости. Весь вопрос был в том, пожелает ли он говорить с полицейским.
Машинально Гиацинт Христофорович отметил, что за ним уже некоторое время медленно движется карета, и насторожился. Он вспомнил, что видел эту карету и раньше, когда они с Амалией возвращались из дома Ниндорф, но тогда не обратил на экипаж внимания.
Весь подобравшись, Леденцов незаметно сунул руку в карман, в котором носил револьвер. В следующее мгновение карета остановилась, и из нее вышел военный с флигель-адъютантским вензелем. Вид незнакомца, бог весть отчего, Гиацинту сразу не понравился.
– Милостивый государь! Задержитесь, пожалуйста.
Сыщик отступил к стене, но руку от револьвера не убрал. Все происходящее ему, по правде говоря, жутко не нравилось.
– Чем это вы занимаетесь? – строго спросил военный.
– Милостивый государь, – отозвался Леденцов, чувствуя, как внутри него все закипает, – я не ваш подчиненный и отвечать на этот вопрос не намерен.
– Я барон Корф, флигель-адъютант его императорского величества, – отрезал военный. – Что это Амалия Константиновна опять придумала? Я видел ее с вами, так что не вздумайте отпираться, – добавил он строго.
– Мы ведем расследование.
– Расследование? Так вы полицейский?
Леденцова так и подмывало ответить «так точно», причем самым дерзким и непочтительным тоном, но он вовремя опомнился и сказал, что по долгу службы…
– Как будто ей мало… – начал барон, но осекся и внимательно посмотрел на сыщика. – Хорошо, пусть так. Куда вы направлялись, если не секрет?
– Я ищу корнета Павлова. Владимира Павлова. – И Леденцов пересказал то, что ему было известно об этом молодом человеке.
– Никто из гвардейцев даже не станет с вами разговаривать, – заметил Корф.
– Тогда мне придется вызвать его на допрос.
– И вы не получите ничего, кроме неприятностей, – усмехнулся его собеседник. – Нет, так не годится. Едем!
– Куда?
– В казармы. Я знаю их полковника, так что он убедит молодого человека быть с вами откровенным. Что он натворил, кстати?
Леденцов замялся.
– Разумеется, речь идет об убийстве, – пробормотал Корф, передергивая плечами. – Ничто меньшее Амалию не заинтересует… Ладно, садитесь. Посмотрим, что я смогу для вас сделать.
Гиацинт не заставил себя упрашивать, и через несколько минут они были уже возле казарм. По пути сыщику пришлось вкратце рассказать Александру Корфу, в чем, собственно, дело.
– Ждите меня здесь, – распорядился барон и ушел.
Ожидание затянулось. Чтобы размять ноги, Леденцов вышел из кареты и от нечего делать стал рассматривать здания казарм. Ворота явно были недавно покрашены и находились в образцовом порядке, но немного дальше ограда уже осыпалась, и сами строения имели вид казенный и неуютный. Прошли несколько солдат, ведя в поводу лошадей, и одна из них была такой невероятной красоты и грациозности, что Леденцов залюбовался. Но тут он увидел, как возвращается барон Корф, и все посторонние мысли тотчас же вылетели у него из головы.
– Корнет Павлов сейчас будет, – лаконично промолвил Александр, подойдя к сыщику.
– Что он вообще за человек? – не удержался Гиацинт.
– Он-то? – Барон рассеянно обдернул перчатки. – Круглый сирота. Опекун растратил все его состояние и умер. Владимир Сергеевич попал в конную гвардию… что еще? Начальство о нем отзывается только с положительной стороны. Амалия, конечно, сочла бы это очень подозрительным, но похоже, что его действительно не в чем упрекнуть.
– В самом деле?
– Ну, разумеется, у него есть свои недостатки. Полковник в частной беседе дал мне понять, что корнет – человек слабохарактерный и дает увлечь себя карточной игрой больше, чем позволяют его средства. – Александр Корф бросил быстрый взгляд на своего собеседника. – На всякий случай я позаботился навести справки о том, где он был вчера вечером. Тогда как раз была его очередь дежурить, и он никуда из казарм не отлучался. Похоже, это все-таки не тот, кто вам нужен.
Из ворот казарм вышел высокий, темноволосый юноша и зашагал к карете. Когда он приблизился, Леденцов увидел, что у корнета Павлова симпатичное, открытое лицо со слегка смазанными чертами. Глуповатое, мысленно добавил сыщик, когда Владимир подошел еще ближе, и, пожалуй, приторное, хотя женщинам такой тип внешности определенно должен нравиться. Карие глаза улыбались – без всякой причины, просто, вероятно, от избытка молодости и из-за того, что в воздухе наконец-то стало веять весной.
– Чем могу служить, ваше превосходительство? – спросил молодой человек, отдав честь барону.
– У господина сыщика к вам несколько вопросов, – сказал Александр. И, сочтя, очевидно, что дальнейшие объяснения ни к чему, демонстративно отошел и сделал вид, что его тут нет. (Впрочем, его присутствие ощущалось бы, даже если бы он отодвинулся еще дальше.)
– Господин… э… – Павлов повернулся к сыщику, и, хотя молодой человек явно был хорошо воспитан, в голосе его зазвенела легкая насмешка.
– Леденцов. Вам знакома Ольга Николаевна Верейская?
Корнет тотчас же перестал улыбаться.
– Предположим, а в чем дело?
– Вы хорошо ее знали?
– К чему эти расспросы, господин Леденцов? – высокомерно осведомился молодой человек. – Простите, но я не имею привычки обсуждать своих знакомых женского пола.
– Придется, потому что с Ольгой Николаевной произошло несчастье.
Павлов смерил Леденцова недоверчивым взглядом.
– Несчастье? Вы меня интригуете, господин сыщик…
– Не вижу в этом ничего смешного, – холодно сказал Гиацинт, которому не понравился тон молодого повесы.
– Где она?
– Простите?
– Если с ней что-то произошло, я хочу ее увидеть. Так где она?
– Боюсь, я…
– В какой она больнице? Она сильно пострадала? Что с ней вообще такое?
– Она не в больнице. Успокойтесь, сударь.
– Где она? Я должен ее увидеть! – Владимир повысил голос.
– Вы не можете ее увидеть.