– А кто твой повелитель? – выкрикнул широкоплечий Камиль.
– Шай-тан…
Скрипучий голос угас, веки медленно опустились. Голова снова не подавала признаков жизни. Хасан ибн Саббах незаметно исчез, а начальник школы громко приказал:
– Всем идти на ужин! Уже время!
Когда фидаины разошлись, Вакиль открыл глаза.
– Доставайте меня отсюда, здесь тесно…
– Сейчас, Вакиль, потерпи!
Ибн Шама присел и взмахнул саблей. Голова, пятная все вокруг кровью, покатилась по каменному полу. На этот раз она была действительно отрублена. Ее выставили у ворот крепости, некоторые фидаины пытались оживить ее и подробнее расспросить о загробном мире. Но, как и следовало ожидать, это никому не удалось.
* * *
Исфахан
Солнце уже коснулось горной гряды, когда Гачай-бей неспешной походкой вышел из здания суда. Привратник почтительно раскланялся с уважаемым кади, одно слово которого решало судьбы людей. Недавно он вынес суровый приговор нескольким исмаилитам – этим отступникам от истинной веры, за которыми стоит целый орден ассасинов – изощренных убийц, которые сеют смерть по всему султанату.
Усталой походкой Гачай-бей двинулся по пыльной дороге. Один стражник с копьем в руке и кривой саблей на поясе шел впереди, другой отставал на несколько шагов. Три длинные тени растянулись на всю улицу. Кади [53] жил неподалеку и всегда ходил пешком, отвечая на приветствия сидящих у своих домов почтенных стариков. Его хорошо знали в Исфахане, и если не любили, то уважали за простоту и отзывчивость. Хотя и немного побаивались – все-таки судья…
Сейчас улица была пустынной – слишком жаркий выдался день, а горная прохлада еще не спустилась, чтобы охладить раскаленный город. Только согбенный немощный слепец в бедной одежде беспомощно тыкал своей палкой в угол глинобитного дома. Услышав шаги, слепец повернул голову.
– Правоверный, помоги мне найти чайхану Касыма, – надтреснутым голосом попросил он. У него было изможденное морщинистое лицо, из-под прикрытых век катились слезы. Умоляюще протянутая рука дрожала.
Стражникам все это не понравилось. Они бы прогнали жалкого старикашку взашей, да еще накостыляли древками копий по спине, но не посмели вмешиваться, потому что хозяин уже шагнул навстречу страждущему. К тому же слепец явно не представлял опасности.
– Конечно, брат мой, пойдем. – Гачай-бей участливо взял несчастного за рукав ветхого халата. Он был строгим судьей, но добрым человеком.
– Это недалеко. Я выведу тебя на соседнюю улицу, и через сто шагов по правую руку окажется то, что ты ищешь…
– Я уже нашел, что искал! – совершенно другим голосом сказал «слепец», распрямляя спину и открывая совершенно здоровые зрячие глаза. Гачай-бей не успел удивиться такому превращению, как широкий кинжал вошел ему в бок, противно заскрежетав о ребра. Из огромной раны обильно хлынула кровь. Судья повалился на землю.
– Это месть за наших братьев исмаилитов! – воскликнул лжеслепец, отбрасывая кинжал, и, расставив руки, с улыбкой двинулся навстречу копьям разъяренных стражников.
– Слава Хасану ибн Саббаху! – крикнул он за миг до того, как железные острия вонзились ему в грудь.
* * *
Крепость Аламут
Молодые фидаины уже подогнали к фигурам белые халаты и научились правильно завязывать широкие красные пояса. Все думали, что обучение осталось позади. Но Наставник неожиданно объявил, что им предстоит последний экзамен, который будет принимать лично Хасан ибн Саббах. И обмолвился, что некоторые счастливцы смогут прямо с экзамена попасть в райские кущи.
Это насторожило воинов. Присказка Старца Горы про рай в тени сабель, да и ряд других признаков указывали на то, что их жизненный путь быстро приведет к смерти. Фарид и Ахмат, так же как все, боготворили Великого Шейха и были ему бесконечно преданы. Но, если быть честными до конца, в рай как-то не торопились.
– Все стремятся к райскому блаженству, но зачем спешить на небеса? – горячо шептал Ахмат на ухо товарищу перед сном. – Разве мы уже пресытились земной жизнью? Я хочу жениться, родить трех сыновей, а потом уже совершить великое предназначение, которое укажет лучезарный Шейх, и тогда… Ведь рай был вчера, есть сегодня и будет завтра – Аллах его не закроет…
Фарид слушал товарища молча, понимая, что в словах его есть здравый смысл. Но эти рассуждения плохо вязались с тем, о чем им постоянно твердили.
– А как это – прямо с экзамена попасть в рай? – так же тихо спросил Фарид.
– Наверное, если кто-то погибнет прямо на глазах Великого… – прошептал товарищ.
Они долго лежали без сна. Фарид нащупал зашитый в кармане перстень. Он знал, что магический талисман принесет ему удачу, исходящее от него приятное тепло расслабило его и успокоило. Он заснул.
* * *
Последний экзамен проходил в закрытом дворе у западной стены, где обычно проходили занятия по военному искусству. Сорок молодых фидаинов выстроились единой шеренгой напротив своих учителей. В белых одеждах и с красными поясами они выглядели живописно и празднично. Руководитель школы Абу ибн Шама обратился к ним с речью:
– Сейчас вы покажете Великому Шейху все, чему научились. Это не учебные занятия, а настоящий бой во имя Аллаха. Кто погибнет в таком бою – попадет в рай. Поэтому ничего не бойтесь и сражайтесь насмерть. Только Великий Шейх может остановить поединок! А может, и не остановить…
Вскоре появился сам Хасан ибн Саббах. Высокий, худощавый, с горделивой осанкой, властным лицом и внимательным оценивающим взглядом. Простая черная одежда из обычного хлопка, мягкие черные сапожки, чалма. Левой ладонью он поглаживал аккуратную седую бородку, а правую заложил за узкий ремень, на котором висел кинжал. Его окружала четверка жилистых охранников с лихорадочно блестящими глазами. Они сторожко оглядывались по сторонам. Чувствовалось, что они готовы на все, как злобные псы, признающие только хозяина.
Великий Шейх прошелся вдоль строя. Фидаины упали на колени и ударились лбами о камни.
– Встаньте, мои верные слуги, – негромко сказал Великий Шейх. – Не будем сыпать зря бесценный песок времени…
Закончив обход, он опустился на специально приготовленный стул. Абу ибн Шама мгновенно подбежал к нему, переломился пополам в глубоком поклоне, сложив руки перед грудью, и начал что-то рассказывать на ухо Старцу, но тот только отмахнулся и бросил короткую фразу.
– Бой в четыре руки! – крикнул ибн Шама. – Сабли!
Наставник быстро вызвал из строя Камиля и Омара, учитель фехтования принес каждому пару боевых, остро отточенных сабель. Прежде чем клинки лязгнули друг о друга, Фарид понял, что Ахмат в своей догадке был прав: в рай или не в рай, но на тот свет сегодня кто-то попадет точно…