Интуиция в очередной раз его не подвела. И это давало надежду.
Когда они вошли в зал досмотра, Константин, достаточно органично смотревшийся в бороде и усах, расхаживал по комнате. На столе стоял тот самый чемоданчик. Первым вошел полковник Бахрушин, и Константин тут же метнулся к нему:
— Беспредел! По какому праву мне не отдают мои вещи?!
— Товарищ полковник, — сказал служащий аэропорта, — гражданин утверждает, что в этом чемодане находятся какие-то документы, но отказывается его открыть. И это вызывает наше сомнение.
— Если есть сомнение, нужно его снять, — строго сказал Бахрушин и попросил: — Откройте чемодан.
— У меня нет ключа, — с вызовом сказал Константин. — Ключ у того, кому я должен его передать.
— Как же вы взялись его передать, не зная содержимого? — пожал плечами полковник Бахрушин. — Ведь там могут быть наркотики и даже взрывчатка.
Между тем объявили посадку на очередной рейс, и Константин, выхватив из кармана мобильный, рявкнул:
— Одно нажатие кнопки — и ваш аэропорт взлетит в воздух! Выпустите меня!
Его глаза налились кровью. Он сорвал со стола чемоданчик и, держа мобильный на вытянутой руке, направился к выходу.
Комбат и Подберезский, которые наблюдали за всем происходящим через стеклянные двери, приготовились действовать. Но Константин был предельно внимателен, и всякое резкое движение могло спровоцировать его на озвученное действие. И хотя интуиция подсказывала Комбату, что заложенное где-то в аэропорту взрывное устройство — чистой воды блеф, рисковать в таких случаях было нельзя.
Комбат уже придумывал, как и чем отвлечь преступника, как тот вдруг остановился и застыл как вкопанный. Этого мгновения хватило, чтобы Комбат и Подберезский выбили из его рук пульт, забрали чемоданчик и, скрутив, положили на пол.
Комбат глянул туда, куда не отрываясь смотрел Константин, и все понял.
К посадке на тот самый рейс готовилась семья Мельниковых. Мельников держал на руках дочь, Татьяна грустно и отрешенно смотрела куда-то вдаль.
— Мельниковы… — выдавил Константин и добавил: — Но они же все мертвы!
И только проговорив это, Константин повернулся и наконец узнал Подберезского.
— А, это ты… — сказал он равнодушно и посмотрел в другую сторону.
Лицо его исказилось.
— И он тоже жив?! Или мы все в преисподней?!
Комбат повернулся и увидел, что у выхода из аэропорта ходит, как будто кого-то поджидая, не кто иной, как господин Рубинштейн.
Можно представить, как это подействовало на бедного Константина.
— Сейчас еще Анжелка с Гариком появятся. Потом Малиновский с Марусей… — пробормотал он и вдруг закричал: — Но их я сам! Этими собственными руками… Маруся, как ты могла?.. Как ты могла с этим щеглом?.. Как ты могла?..
С этими словами Константин рухнул на колени и принялся вдруг биться головой об пол.
— Хватит ломать дурку. Поднимайся, — строго сказал полковник Бахрушин.
— По-моему, он серьезно съехал с катушек, — покачал головой Комбат.
Константин же поднял голову и опять застыл, глядя куда-то в сторону.
— Лиза! — крикнул он. — Ты запонку взяла?
Комбат тоже заметил входившую в здание аэропорта Лизу. Одета она была более чем странно. На ней был его наглухо застегнутый старый плащ и домашние тапочки.
Лиза побежала к ним, но ее, конечно, не пустили.
— Попросите ее пропустить, — предложил Комбат Бахрушину.
Тот кивнул и провел Лизу через пропускной пункт.
— Вот, вот запонка, — сказала Лиза, только теперь, кажется, заметив, что у Константина на руках наручники.
— Он сказал мне по телефону, что, если приложить запонку к замку, этот чемоданчик откроется, — сказала Лиза. — Они все помешались на этом чемоданчике: и дядя мой, и сестра, и Константин…
— Этот, по-моему, реально помешался, — вздохнул Подберезский.
— Там документы! Они, мне, мне принадлежат! — закричал рвущийся за заграждение, неизвестно откуда взявшийся брат господина Рубинштейна Михаил Маркович.
Комбат взял запонку и приложил ее к замку чемоданчика. Тот щелкнул, чемоданчик открылся, и все увидели, что он пуст.
Немая сцена затянулась.
— Кто, кто забрал оттуда документы?! — закричал Михаил Маркович, опять пытаясь прорваться через заграждение. — Они мне, мне принадлежат!
— Миша, успокойся, — произнес Лев Маркович Рубинштейн, подойдя сзади и взяв Михаила за руку.
Тот вздрогнул от неожиданности, а Лиза, которая только теперь заметила отчима, побледнела и потеряла сознание.
Братья действительно были очень похожи.
К Лизе подбежали врачи. Константина увел вызванный наряд полиции.
Чемоданчик был металлическим. Никакой подкладки или потайных пеналов в нем не обнаружилось. Предположить, что кто-то подменил его или вскрыл каким-то хитроумным способом, тоже было трудно.
— Ну что, товарищ полковник, — повернулся Комбат к Бахрушину, — возьмете и покажете его специалистам?
— Безусловно, — кивнул Бахрушин и попросил: — Ты составь подробный отчет об операции. Да, благодаря тебе старшего лейтенанта Корикова удалось спасти.
— Пусть выздоравливает, — кивнул Комбат.
Когда они выходили из здания аэропорта, к ним подошел Лев Маркович Рубинштейн и проговорил:
— Я так понял, вы тут главные. Скажите, где моя жена, Леночка? Она, наверное, тоже не в курсе, что я жив.
— Андрей вас отвезет к ней, — кивнул Комбат. — Вы, кажется, с ним неплохо знакомы…
— Да, пришлось, — сказал Лев Маркович и, вздохнув, добавил: — Ее можно забрать? Если врачи, конечно, разрешат…
Комбат кивнул.
— Никуда не отъезжайте. Мы вас вызовем, — сказал полковник Бахрушин.
— Да, я здесь. Конечно… — проговорил господин Рубинштейн.
— А где брат ваш? Михаил, кажется… — спросил полковник Бахрушин, оглядываясь.
Того и след простыл.
Бахрушин набрал на мобильнике номер и бросил в трубку:
— Опергруппу срочно.
Потом повернулся к Комбату и добавил:
— Диктуй адрес.
Комбат взял телефон и продиктовал адрес, где остановились Михаил Маркович и Рита и откуда ему пришлось выносить жену Льва Марковича.
— А Мельниковы? — спросил полковник Бахрушин. — Мельниковы где?
— Кажется, улетели, — пожал плечами Комбат и добавил: — Думаю, и без них хватает, чего на Прахова повесить.
— Боюсь, он не сможет предстать перед судом, — покачал головой полковник Бахрушин, — у него с головой точно не все в порядке. И возможно, врачи несколько дней не позволят нам с ним поговорить. Мы изучили документы, он еще после первой контузии, когда лежал с Титовцом в госпитале, имел кое-какие проблемы. А теперь это все, думаю, еще больше усугубилось.